Неприменение силы. Международное право о принципе неприменения силы или угрозы силой:теория и практика

⁰

Для анализа контроля международной безопасности первоочередным представляется рассмотрение принципа неприменения силы или угрозы силой, впервые зафиксированного в Уставе ООН (п.4 ст.2 и ст.51).

Идея недопустимости решения спорных вопросов между государствами путем войны высказывалась мыслителями и политическими деятелями многих стран начиная с глубокой древности. Однако найти свое воплощение в договорной форме она смогла лишь в ХХ веке.

Применительно к реальностям, возникшим на территории бывшего Советского Союза после его распада, вопрос о неприменении силы стоял весьма остро. Как известно, российское руководство нередко обвиняли в готовности использовать вооруженную силу для восстановления СССР или для достижения уступок от своих ближайших соседей (например, для изменения границ). Более того, некоторые действия России в т. н. «ближнем зарубежье» однозначно интерпретировались как агрессия в отношении новых независимых государств. Именно в такой формулировке грузинское руководство оценило действия российских военных на территории А бхазии в первые месяцы грузино-абхазского конфликта; о «военной агрессии» России заявил и президент Молдовы М. Снегур после вмешательства 14-й армии в конфликт в Приднестровье. В настоящее время часть таджикской оппозиции настаивает на том, что присутствие российской 201-й дивизии на территории Таджикистана также может квалифицироваться как «агрессия» Москвы против этой страны. Соответственно Россия обвинялась в нарушении «общепризнанных норм международного права», в том числе и Устава ООН, а от самой ООН в лице ее Совета Безопасности «жертвы агрессии» требовали принятия незамедлительных и самых жестких мер для наказания агрессора.

Появившийся в международном праве в период между двумя войнами, сначала как принцип запрещения агрессивной войны, принцип неприменения силы или угрозы силой заменил существовавший ранее право государств на войну (jus ad bellum) . Толкование этого принципа дается в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества государств 1970 года, Манильской декларации о мирном разрешении международных споров 1982 г ., Определении агрессии, принятой Генеральной А ссамблеей ООН в 1974 г ., Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года, Парижской хартии мира для Европы и Декларации об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях, принятой Генеральной А ссамблеей ООН 18 ноября 1987 г ., и др.

Согласно принципу запрещения применения силы или угрозы силой все государства - члены ООН «воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций» (п. 4 ст. 2).

А нализ документов, раскрывающих содержание принципа неприменения силы или угрозы силой, приводит к выводу, что запрещаются:

1) любые действия, представляющие собой угрозу силой или прямое или косвенное применение силы против другого государства;

2) применение силы или угрозы силой с целью нарушения существующих международных границ другого государства или для разрешения международных споров, в том числе территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ, или для нарушения международных демаркационных линий, включая линии перемирия;

3) репрессалии с применением вооруженной силы; к этим запрещенным действиям относится, в частности, так называемая «мирная блокада», т.е. блокирование портов другого государства, осуществляемое вооруженными силами в мирное время;

4) организация или поощрение организации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемничества;

5) организация, подстрекательство, оказание помощи или участие в актах гражданской войны или потворствование организационной деятельности в пределах собственной территории, направленное на совершение таких актов, в том случае, когда упомянутые акты связаны с угрозой силой или ее применением;

6) военная оккупация территории государства, являющаяся результатом применения силы в нарушение Устава ООН:

· приобретение территории другого государства в результате угрозы силой или ее применения;

· насильственные действия, лишающие народы права на самоопределение, свободу и независимость .

Практика последних лет подтверждает, что задача безусловного утверждения принципа неприменения силы в международной жизни, к сожалению, не сошла на нет, а, напротив, стала еще более актуальной. С момента создания ООН человечество проделало огромный путь, мир значительно изменился. Эти изменения одновременно таят в себе и новые возможности, и новые опасности.

Международная безопасность, как это отмечалось в Декларации об усилении эффективности принципа отказа от угроз силой или ее применения в международных отношениях, одобренной на 42-й сессии Генеральной А ссамблеи ООН в 1987 г ., должна основываться на принципах отказа от применения силы, мирном сосуществовании государств с различными социальными системами и праве свободного выбора и независимого развития каждой страны.

В декларации последовательно проводится мысль о том, что международная безопасность складывается из безопасности в различных регионах, и указывается, что государства - участники региональных соглашений или органов должны рассматривать возможность более широкого использования таких соглашений и органов для разрешения вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности, в соответствии со ст. 52 Устава ООН. Таким образом, в декларации нашла отражение идея, не утратившая свою актуальность и сегодня, что в борьбе за всеобщую безопасность, за исключение войны из жизни общества должны быть задействованы все международные институты и формы, и прежде всего такой универсальный орган сотрудничества государств, как Организация Объединенных Наций.

Таким образом, положения Устава ООН и развивающие их декларации обязывают всех членов ООН урегулировать мирным путем все споры, которые могут угрожать международному миру и безопасности. Тот факт, что данные положения Устава ООН отражают глубокие изменения в международном праве и представляют собой исключительную важность, нашел широкое признание как среди юристов, так и среди правительств. Отнюдь не являясь выражением утопических надежд на переустройство международных отношений, заключенные в ст. 2 Устава ООН правовые нормы, касающиеся использования силы, отражают глубокую и реалистическую оценку разрушительного потенциала современной войны и значительно возросшее стремление правительств предотвратить возникновение такой войны .

C принципом неприменения силы самым тесным образом связан также принцип мирного урегулирования споров. Согласно ему все споры между государствами, какого бы характера и какого бы происхождения они ни были, должны разрешаться только мирными средствами.

Мирное урегулирование (или разрешение) споров единодушно рассматривается как один из основных международно-правовых принципов.

Едва ли кто-нибудь станет возражать против утверждения, что конфликтные ситуации, возникающие на территории бывшего Советского Союза, должны решаться мирными средствами. Вопрос состоит в другом: можно ли абсолютизировать этот принцип по отношению к постсоветским реальностям, и если нет, то при каких обстоятельствах и в каких условиях от этого принципа следует отказаться? Существуют ли какие-либо объективные критерии развития конфликтной ситуации, которые делают применение силовых методов разрешения конфликтов допустимым и оправданным?

Создание ООН и принятие ее Устава привели к закреплению принципа мирного урегулирования споров в международном праве, который стал общепризнанным и общеобязательным. Нельзя не отметить тот факт, что «Устав ООН... вносит крупнейшее новшество в международное право, безоговорочно требуя разрешения... спора между государствами одним из мирных средств и, таким образом, исключая возможность объявления войны» . Закрепление принципа в более конкретной и точной форме позволило Уставу ООН сделать шаг вперед по сравнению с ранее существующими формулировками принципа, поскольку в нем, кроме обязательства государств разрешать все споры между ними только мирными средствами, зафиксировано также обязательство государств не применять силу или угрозу силой в урегулировании их споров.

В Уставе ООН положение о мирном разрешении международных споров, упомянутое в п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 2, п. 4 ст. 3, ст. 14, ст. 52, в гл. VI, VII и др. Глава VI предоставляет Совету Безопасности возможность «расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям», и «рекомендовать такие условия разрешения спора, какие он найдет подходящими», однако, они не должны быть связаны с использованием вооруженных сил. В ст. 33 перечислены способы мирного разрешения споров: переговоры, обследование, посредничество, примирение, арбитраж, судебное разбирательство, обращение к региональным органам или соглашениям или иные мирные средства по усмотрению спорящих сторон. Кроме того, согласно ст. 41 (гл. VII), Совет Безопасности может применить для восстановления мира комплекс мер, так же не связанных с применением вооруженных сил, которые представляют собой «полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений».

Устав ООН, таким образом, не только закрепил принцип мирного урегулирования споров в точной и конкретной форме, но и обязал государства разрешать все споры между ними исключительно мирными средствами, не прибегая к силе оружия или его применения.

До принятия Гаагских конвенций 1899 г . и 1907 г . международное право не знало этого принципа: ведь оно допускало возможность разрешения споров между государствами не только мирными, но и немирными средствами, включая войну. Впервые на Гаагских конференциях 1899 г . и 1907 г . были приняты специальные конвенции о мирном урегулировании международных конфликтов. Ст. 1 обеих конвенций содержала положение, где договаривающиеся державы соглашаются прилагать все свои усилия к тому, чтобы обеспечить мирное решение международных несогласий. Но в этих конвенциях содержалось лишь указание на обращение к мирным средствам разрешения международных споров, «прежде чем прибегнуть к оружию», «насколько позволяют обстоятельства» (ст.2).

В Женевском протоколе о мирном разрешении международных споров, разрабатывавшемся Лигой Наций в 1924 году, говорилось, что война составляет международное преступление и что будет считаться агрессором «всякое государство, которое отказалось подвергнуть спор процедуре мирного разрешения, предусмотренной в ст. 13 и 15 Устава Лиги Наций, дополненных настоящим Протоколом, или которое отказалось сообразоваться с судебным или третейским решением либо с единогласно принятой резолюцией Совета» (ст. 10).

В то же время Статут Лиги Наций в определенных случаях допускал войну как законное средство разрешения споров.

Дальнейшее развитие Принцип мирного урегулирования споров нашел в резолюции VI Межамериканской конференции 1928 года и различных двусторонних договорах о ненападении и согласительной процедуре, предусматривающих обязательное мирное разрешение споров.

Важную роль в развитии Принципа мирного урегулирования споров сыграло принятие в 1928 году Парижского пакта об отказе от войны. В ст. 2 пакта прямо указывалось: «Высокие Договаривающиеся Стороны признают, что урегулирование или разрешение всех могущих возникнуть между ними споров или конфликтов, какого бы характера или какого бы происхождения они ни были, должны всегда изыскиваться только в мирных средствах».

Для анализа содержания Принципа мирного урегулирования споров представляется существенным вопрос об определении сферы применения этого принципа.

В практике международно-правового анализа разногласий помимо категории «спор» используется также категория «ситуация». На современном этапе отчетливое разграничение понятий «спор» и «ситуация», а также точное определение этих понятий отсутствуют. В Уставе также не дается определения понятий «спор» и «ситуация», и анализ тех статей Устава, в которых встречаются эти понятия, не может служить основой для их четкого разграничения. Эти статьи можно разделить на три группы. В одних статьях содержится только слово «спор» (п. 3 ст. 2; п. 3 ст. 27; пп. 1, 2 ст. 33; п. 2 ст. 35; п. 1 ст. 37, ст. 38; пп. 2, 3 ст. 52, ст. 95). В другие статьи включено только слово «ситуация» (п. 3 ст. 11, ст. 14, ст. 40). Третью группу составляют статьи со словами «спор» и «ситуация» (п. 1 ст. 1; п. 1 ст. 12, ст. 34; п. 1 ст. 35; п. 1 ст. 36).

Различают два вида споров и ситуаций: продолжение одних угрожает международному миру и безопасности, продолжение других не сопряжено с такой угрозой. В свете целей ООН важнее улаживать споры и ситуации первого вида, вместе с тем в контексте этих же целей всякие споры и ситуации должны быть улажены, ибо те из них, которые не угрожают международному миру и без опасности, все же вызывают международные трения. Наличие таких трений затрудняет развитие дружественных отношений и взаимовыгодного сотрудничества между государствами, осложняет процесс создания всеобъемлющей международной безопасности.

Устав ООН не устанавливает критерии разделения споров и ситуаций на две указанные категории. Решение этого вопроса отнесено к компетенции Совета Безопасности. Согласно ст. 34 Устава, «Совет Безопасности уполномочивается расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор, для определения того, не может ли продолжение этого спора или ситуации угрожать поддержанию международного мира и безопасности». Не выработала общих критериев разделения споров и ситуаций на указанные категории и практика ООН. Удовлетворительно решить эту сложную задачу не удается прежде всего потому, что вопрос о том, составляет или нет спор или ситуация угрозу международному миру и безопасности, обусловлен специфическими обстоятельствами каждого конкретного спора, а также в значительной мере зависит от характера внешней политики спорящих или вовлеченных в ситуацию сторон. В любом случае представляется бесспорным, что принцип мирного разрешения международных споров включает в сферу своего действия все международные споры и ситуации, независимо от того, угрожают они или не угрожают международному миру и безопасности.

Сущность принципа мирного разрешения споров заключается не только в том, что международные споры должны разрешаться мирными средствами, а в том, что они должны разрешаться только мирными средствами, исключительно мирными средствами, т.е. недопустимо никакое применение силы при разрешении международных споров. Проф. И.П. Блищенко и М.Л. Энтин отмечают, что положения Устава ООН и Декларации принципов международного права 1970 года о том, что урегулирование международного спора должно проводиться «таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость» и «в согласии с принципами международного права», указывают еще на три существенных элемента, характеризующих принцип мирного разрешения споров. Результат мирного урегулирования ни в коем случае не должен создавать угрозу международному миру и безопасности, задевать интересы третьих стран, создавать новые конфликтные ситуации или, не решив спора по существу, не ликвидировав причин конфликта, оставлять постоянную возможность обострения «скрытого конфликта между государствами» .

Принципы неприменения силы или угрозы силой и мирного урегулирования споров нашли свое отражение в основных эмпирических положениях, на которых базируется международный контроль ООН. Принципы согласия сторон, беспристрастности миротворческих сил и неприменения силы являются общепризнанными и фундаментальными как для миротворческой практики ООН, так и для контроля международной безопасности, проводимых национальными правительствами и международными организациями (например, Наблюдательные силы Британского Содружества наций в Родезии/Зимбабве, Многонациональные силы в Бейруте, А рабские силы обороны в Ливане) .

Преимущество международного контроля, базирующегося на вышеперечисленных принципах, очевидно. Его отличает возможность достижения целей контроля при минимальных материальных затратах и использовании небольшого числа военных наблюдателей или воинских контингентов. Кроме того, соблюдение принципов беспристрастности и нейтральности, как правило, обеспечивает поддержку местного населения, без которого все усилия миротворцев могут оказаться бесплодными (это наглядно демонстрирует опыт миротворческих операций в Сомали и бывшей Югославии, Российские миротворческие силы показали себя с наилучшей стороны), и, что не менее важно, гарантирует повседневную безопасность военных баз и персонала.

Однако в случае эскалации насилия данный подход не обеспечивает реальных возможностей воздействия на конфликтующие стороны. Его отрицательная сторона была продемонстрирована весьма жестоким образом во время кризиса на Ближнем Востоке в 1967 г . - изгнанием Чрезвычайных вооруженных сил ООН (ЮНЕФ I) из Египта и последовавшим за этим развязыванием войны между Израилем и рядом арабских стран. Не предотвратило нарушение порядка, иностранную агрессию и захват территорий контроля ООН на Кипре в 1972 г . и в Ливане в 1982 г .

Очевидная ограниченность принципов беспристрастности и неприменения силы, стремление избавиться от присущих международному контролю недостатков и насущная необходимость урегулирования разгорающихся конфликтов привели к смещению акцентов в сторону силовых методов.

Невозможно отрицать те успехи, которые были достигнуты ООН с помощью применения силы. Так, успешное проведение выборов в Намибии в 1989 г . было обеспеченно, в том числе и одобрением представителей ООН или, по крайней мере, их молчаливым согласием на применение силы против агентуры Организации народа Юго-Западной А фрики. Превентивное развертывание войск в Македонии, являющееся, по сути, откровенно военной операцией, позволило предотвратить возможные нападения на эту бывшую югославскую республику со стороны албанских боевиков. Одобренные ООН война в Персидском Заливе в 1991 г . и бомбовые удары Н А ТО по сербским позициям в бывшей Югославии в 1995 г . безусловно позволили достичь целей проводимых операций и предотвратить дальнейшую эскалацию конфликтов. Однако они подняли следующие вопросы, на которые, в настоящий момент, не возможно получить однозначные ответы. Присутствие СШ А в А фганистане не привело к своим целям. Так на слушаниях в ООН в марте 2005 г . было отмечено, что количество посевов опийного мака в А фганистане не только не уменьшилось, а наоборот возросло в два раза, что повлекло резкий рост производства и сбыта наркотиков, доход от продажи которых идет на финансирование международных террористических организаций, которые на сегодняшний день представляют наибольшую угрозу международной безопасности. Вторжение СШ А в Ирак также повлекло только всплеск террористической деятельности. Ситуация удручает еще более из-за того, что это вторжение не было санкционировано ООН.

В какой степени отказ от принципов неприменения силы и мирного урегулирования споров отвечает целям и задачам Организации Объединенных Наций? И не является ли в таком случае международный контроль просто гибким приемом, юридические основы, цели и способ проведения которого могут быть подвергнуты радикальной «подгонке» в зависимости от конъюнктурных политических интересов? Стоит ли вообще применять механизм миротворчества и использовать войска ООН в ситуациях, заведомо требующих силового подхода? Решение этих вопросов позволило бы придать новый импульс миротворческим операциям и вывести их на новый качественный уровень.

Не менее актуально оно и для проблемы урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве. Разграничив концептуально миротворческие акции и ведение боевых действий, данное решение, как представляется, позволило бы России выработать более взвешенный и определенный подход к урегулированию конфликтов в СНГ. Оно предотвратило бы вовлечение России в ситуации, подобные Таджикистану, когда задачи миротворчества ставятся регулярным боевым частям одновременно с задачами по охране границ и недопущению вовлеченности в конфликт третьей стороны. Такое смешение задач неминуемо приводит к неопределенности и отсутствию легитимности статуса миротворцев, а их самих волей-неволей заставляет встать на сторону существующего режима. Блищенко И.П., Энтин М.Л. Мирное разрешение споров между государствами - один из важнейших принципов международного права // Международно-правовые формы сотрудничества государств в Европе. М., 1977, ст. 60.

Глобальная и региональные системы коллективной безопасности на современном этапе (международно-правовые аспекты): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / Махаммад Тахир. - С.-Пб., 2004. С. 34.

ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ - один из основополагающих принципов современного международного права: запрет применения силы или угрозы силой в отношениях между государствами. Начал укореняться в международном праве после Первой Мировой войны. Первым многосторонним договором, запретившим войну как орудие национальной политики, был Парижский от 27 августа 1928 г. ( Бриана-Келлога). Важным этапом в развитии П.н.с. стало принятие Устава ООН, ст. 2 которого, не ограничиваясь запретом агрессивной войны, запрещает т.ж. угрозу силой и ее применение в международных отношениях как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций. Принятая ООН Декларация о принципах международного права 1970 г. включила в понятие П.н.с. такие положения, как обязанность государств воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства или в качестве средства разрешения международных споров, в т.ч. территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ. Согласно Декларации каждое обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения международных демаркационных линий, таких, как линии перемирия; от актов , связанных с применением силы, от каких-либо насильственных действий, лишающих народы их права на самоопределение, свободу и независимость; от организации или поощрения организации иррегулярных сил или вооруженных банд (в т.ч. наемников) для вторжения на территорию другого государства. Территория государства не должна быть объектом военной оккупации или приобретения в результате применения силы в нарушение Устава ООН. При этом Декларация исходит из того, что под термином "сила", по смыслу п. 4 ст. 2 Устава ООН, понимаются не только вооруженная сила, но т.ж. экономическая, политическая и иные формы принуждения. Важное значение для закрепления в международном праве П.н.с. имеет принятие в 1974 г. ООН Определения агрессии.

Экономика и право: словарь-справочник. - М.: Вуз и школа . Л. П. Кураков, В. Л. Кураков, А. Л. Кураков . 2004 .

Смотреть что такое "ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ" в других словарях:

ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ - один из основополагающих принципов современного международного права: запрет применения силы или угрозы силой в отношениях между государствами. Начал укореняться в международном праве после Первой Мировой войны. Первым многосторонним договором,… … Юридическая энциклопедия

принцип неприменения силы Большой юридический словарь

ПРИНЦИП ЗАПРЕЩЕНИЯ ПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ И УГРОЗЫ СИЛОЙ (ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ) - один из основополагающих принципов современного международного права, который занимает центральное место в системе принципов Устава ООН. Он развивает содержание принципа ненападения и сформулирован в п. 4 ст. 2 Устава ООН, в соответствии с… … Юридическая энциклопедия

НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ ПРИНЦИП - ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ … Юридическая энциклопедия

- (см. ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ) …

Один из основных принципов международного права, означающий запрет применения силы или угрозы силой в отношениях между государствами. Н. с. п. впервые закреплен Парижским договором от 27 августа 1928 г. (пакт Бриана Келлога). Устав ООН, не… … Юридический словарь

неприменения силы принцип - один из основных принципов международного права, означающий запрет применения силы или угрозы силой в отношениях между государствами. Н. с. п. впервые закреплен Парижским договором от 27 августа 1928 г. (пакт Бриана Келлога). Устав ООН, не… … Большой юридический словарь

- (ПРИНЦИП НЕПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ) один из основополагающих принципов современного международного права, который занимает центральное место в системе принципов Устава ООН. Он развивает содержание принципа ненападения и сформулирован в п. 4 ст. 2 Устава… … Энциклопедический словарь экономики и права

Один из основных принципов международного права, сформирован в период между двумя мировыми войнами. Основное назначение этого принципа состоит в упразднении права на войну как неотъемлемого атрибута государственного суверенитета, вплоть до XX в … Юридический словарь

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство внутренних дел Российской Федерации

Академия экономической безопасности

Кафедра международного права и миграционной безопасности

по учебной дисциплине

Международное право

Принцип неприменения силы и угрозы силой

Москва 2010Содержание

Введение

Заключение

Список литературы

Введение

Основные принципы закреплены Уставом ООН. Их содержание раскрывается в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества в соответствии с Уставом ООН, принятой Генеральной Ассамблеей в 1970г., а также в заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975г. Кроме того ряду принципов посвящены специальные резолюции Генеральной Ассамблее ООН. В результате были принципы утверждены в общем международном праве, как общепризнанные обычные нормы. Международный Суд ООН указал, что некоторые из принципов, прежде всего" принцип неприменения силы, существовали в качестве нормы обычного международного права до принятия Устава ООН. С другой стороны, обычное право приживалось под влиянием Устава, в результате ряд его положений теперь существует независимо от него. Суд также подчеркнул значение других упомянутых актов в утверждении в общем, обычном праве основных принципов.

Декларация о принципах международного права 1970г. к числу основных принципов относит: неприменение силы, мирное разрешение споров, невмешательство, сотрудничество, равноправие и самоопределение народов, суверенное равенство, добросовестное выполнение обязательств по международному праву. Заключительный акт СБСЕ добавил к ним еще три: нерушимость границ, территориальную целостность и уважение прав человека. Из них лишь первый пока не стал частью общего международного права, основной сферой его действия является Европа.

Как подчеркивается в документах о принципах, все они взаимосвязаны - содержание одного переплетается с содержанием другого. Поэтому содержание каждого принципа можно выяснить лишь в контексте других. Так, Международный Суд ООН подчеркивал тесную связь принципов неприменения силы невмешательства и уважения суверенитета. Между принципами нет какого-либо формального соподчинения, но реальное значение принципов не одинаково, очевидно, что на первое место должен быть поставлен принцип неприменения силы, играющий главную роль в обеспечении мира. А вот принцип мирного разрешения споров является дополнением к нему. Особое значение придается принципу уважения прав человека.

1. Принципы международного контроля

Международно-правовая практика свидетельствует о том, что при контроле за соблюдением международных норм может проводиться как за пределами территории государств-участников международных соглашений, так и внутри территории путем направления специальных лиц для наблюдения, инспектирования, проверки документов и т.д. В этой связи возникает вопрос о допустимости деятельности международных контрольных органов на территории государств участников международных соглашений и пределах этой допустимости. В соответствии с принципом невмешательства во внутренние дела контрольные функции должны осуществляться строго в пределах, установленных в соглашениях сторон, поскольку только в этих пределах государства ограничивают свой абсолютный суверенитет. Так, в соответствии с Договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний от 29 сентября 1996 года каждое государство-участник разрешает Организации, учрежденной для достижения объекта и цели договора, проводить инспекцию на месте, на его территории или в местах, находящихся под его юрисдикцией или контролем. Инспекторы наделены правом получать, только ту информацию и те данные, которые необходимы для цели данной инспекции, и свести к минимуму вмешательство в нормативные операции инспектируемого государства-участника. Современная договорная практика государств строго придерживается положения, исключающего вмешательство контролирующих органов в деятельность, компетенцию внутренних органов государства.

Международный контроль осуществляется в соответствии со следующими принципами:

Принципом суверенного равенства;

Принципом неприменения силы и угрозы силой;

Принципом мирного урегулирования международных споров;

Принципом добросовестного выполнения международных обязательств при осуществлении международного контроля.

Так, в частности, принцип суверенного равенства государств в системе международного контроля выражается в том, что государства при разработке соглашения наделяются равными правами в установлении механизма международного контроля. При этом формы и методы контроля не должны нарушать суверенитет контролируемого государства:

При осуществлении международного контроля участники международных соглашений пользуются равными правами

Каждое государство-участник соглашения обязано уважительно относиться к законам, другим нормативным актам, а также правопорядку государства, подвергаемого проверке

Каждое государство-участник соглашения имеет право поднимать в контрольных органах любой вопрос, связанный с контрольной деятельностью, а также обратиться с жалобой в контрольные органы.

Наряду с общими принципами в механизме международного контроля присутствуют и отраслевые принципы, имеющие непосредственное отношение к институту международного контроля.

Для института международного контроля характерны свои специальные принципы:

Универсальность

Добровольность и согласованность

Конфиденциальность

Адекватность-соразмерность

Полнота и достоверность полученной информации

Профессионализм

Эффективность

Открытость

Взаимодействие с внутригосударственным контролем, многогранность применяемых форм и методов контроля

Недопущение злоупотреблений и дискриминации в процессе контроля

Ответственность.

Таким образом, принципы, на которых базируется международный контроль, базируются на уважении интересов государств, которые являются объектом контроля. Однако данные принципы не всегда соблюдаются.

Так, в отношении Ирака сначала проводились мероприятия по контролю в плане соблюдения международных нормативных актов, касающихся контроля над производством и испытанием оружия массового поражения. Потом началось американское вторжение в Ирак под предлогом необходимости уничтожения оружия массового поражения, якобы находившегося в данной стране. Это вторжение проводилось без мандата ООН.

В результате после американской оккупации Ирака, никакого оружия массового поражения там обнаружено не было, что стало причиной международного скандала на уровне ООН. Вторжение США в Ирак прошло вопреки вышеуказанным принципам международного контроля, что на сегодняшний день имеет самые негативные последствия для всего мирового сообщества.

2. Принцип неприменения силы и угрозы силой

Возрастающая в геометрической прогрессии демократизация международных отношений с неизбежностью приводит к все более возрастающему использованию принципа ограничения применения силы и угрозы силой. Впервые эта объективная закономерность была закреплена в качестве принципа международного права в Уставе ООН. В соответствии с п. 4 ст. 2, которого "все члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций".

Впоследствии приведенная формула Устава была конкретизирована в документах, принятых в форме резолюций ООН. В их числе: Декларация о принципах международного права 1970г., Определение агрессии 1974г., Заключительный акт СБСЕ 1975г. и ряд других документов Хельсинкского процесса, а также Декларация об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях 1987г. В последнем документе нормативное содержание принципа выражено наиболее полно.

Обязанность неприменения силы носит ярко выраженный универсальный характер. Она распространяется на все государства, поскольку необходимость поддержания международного мира и безопасности требует, чтобы все государства, а не только члены ООН, придерживались в отношениях друг с другом указанного принципа.

Согласно Уставу ООН запрещается не только применение вооруженной силы, но и невооруженное насилие, которое носит характер противоправного применения силы. Термин "сила", который содержится в п. 4 ст. 2 Устава ООН, подлежит расширительному толкованию. Таким образом, в п. 4 ст. 2 Устава речь идет, прежде всего, о запрещении применения вооруженной силы, однако уже в Заключительном акте СБСЕ указывается на обязанность государств-участников "воздерживаться от всех проявлений силы с целью принуждения другого государства-участника", "воздерживаться от любого акта экономического принуждения". Следовательно, в современном международном праве запрещается противоправное применение силы, как вооруженной, так и в широком смысле - в любом ее проявлении.

Однако следует обратить особенное внимание на концепцию "законного применения вооруженной силы". Устав ООН предусматривает два случая правомерного применения вооруженной силы: в целях самообороны (ст. 51) и по решению Совета Безопасности ООН в случае угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии (ст. 39 и 42).

В статьях 41 и 50 Устава ООН содержатся положения, разрешающие законное применение невооруженной силы. К мерам подобного рода относятся "полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио - или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений".

Применение вооруженной силы в порядке самообороны правомерно в случае, если произойдет вооруженное нападение на государство. Статья 51 Устава ООН прямо исключает применение вооруженной силы одним государством против другого в случае принятия последним мер экономического или политического порядка. В подобных ситуациях или даже если налицо угроза нападения, страна может прибегнуть к ответным мерам лишь при соблюдении принципа соразмерности.

В структуре ООН одним из главных органов, отвечающих за поддержание международного мира и безопасности, является Совет Безопасности, который в случае, если рекомендованные для разрешения конфликтов меры невооруженного характера посчитает недостаточными, "уполномочивается принять такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил членов Организации" (ст. 42).

В Уставе ООН не содержится полного перечня конкретных принудительных мер. Совет Безопасности может принять решение о применении иных мер, специально не перечисленных в Уставе.

Рассматриваемый принцип включает в себя и запрет на проведение агрессивных войн. Согласно Определению агрессии 1974г. применение государством вооруженной силы первым может быть квалифицировано как агрессивная война, которая является международным преступлением и порождает международно-правовую ответственность государства и международную уголовную ответственность виновных индивидов. Действия агрессоров были квалифицированы, согласно Уставам Нюрнбергского и Токийского международных военных трибуналов, как международные преступления.

Помимо этого в литературе отмечается, что в нормативное содержание принципа неприменения силы должны быть включены:

Запрещение оккупации территории другого государства в нарушение норм международного права

Запрещение актов репрессалий, связанных с применением силы

Предоставление государством своей территории другому государству, которое использует ее для совершения агрессии против третьего государства

Организация, подстрекательство, оказание помощи или участие в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве

Организация или поощрение организации вооруженных банд, иррегулярных сил, в частности наемников, для вторжения на территорию другого государства

Насильственные действия в отношении международных демаркационных линий и линий перемирия

Блокада портов или берегов государства

Любые насильственные действия, препятствующие народам осуществить законное право на самоопределение, а также иные насильственные действия.

Следует обратить более пристальное внимание на Принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого трибунала.

Так, всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, несет за него ответственность и подлежит наказанию. То обстоятельство, что по внутреннему праву не установлено наказание за какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением или что какое-либо лицо, совершившее действие признаваемое, согласно международному праву преступлением, действовало в качестве главы государства или ответственного должностного лица правительства или во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает лицо, совершившее это действие, от ответственности по международному праву. международный контроль угроза сила нюрнбергский трибунал

Особое историческое значение имеет то обстоятельство, что, если какое-либо лицо действовало вразрез с нормами и принципами международного права, притом, что сознательный выбор между противоправным и правомерным действием был фактически для него возможен, данное деяние не освобождает это лицо от ответственности по международному праву.

Каждое лицо, обвиняемое в международно-правовом преступлении, имеет право на справедливое рассмотрение дела на основе фактов и права.

К международно-правовым преступлениям Устав Нюрнбергского трибунала относит:

1) преступления против мира:

а) планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений

б) участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из действий, упомянутых в подпункте "а"

2) военные преступления - нарушение законов и обычаев войны. В том числе, но не исключительно: убийства, дурное обращение или увод на рабский труд или для других целей гражданского населения оккупированной территории, убийства или дурное обращение с военнопленными или лицами, находящимися в море, убийства заложников или разграбление городов и деревень или разорение, не оправдываемое военной необходимостью

3) преступления против человечности. К ним относятся: убийство, истребление, порабощение, высылка и другие бесчеловечные акты, совершаемые в отношении гражданского населения, а также преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам, если такие действия совершаются или такое преследование имеет место при совершении какого-либо военного преступления против мира или в связи с таковым.

Заключение

Принципы международного права формируются, как правило, обычным и договорным путем. Принципы призваны выполнять две функции:

1) стабилизационную функцию - помогают приводить в определенный порядок международные отношения при помощи ограничения их определенными нормативными рамками

2) фиксирующую функцию - закрепляют все новшества практики международных отношений.

Характерной чертой принципов международного права является их универсальность, которая понимается как распространение на всех субъектов международного права без исключения требования соблюдения принципов международного права, поскольку любое их нарушение будет с неизбежностью затрагивать законные интересы других участников международных отношений. Таким образом, принципы международного права являются своеобразным критерием законности всей системы международно-правовых норм, а действие принципов распространяется даже на те области отношений субъектов, которые по каким-либо причинам не урегулированы конкретными нормами.

Список литературы

3. Декларация об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или её применения в международных отношениях.

4. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970г

5. Лукашук И.И. Международное право: учебник в 2- т. - М. 2006.

6. Бекяшев К.А. Международное право: учебник. - М.: ТК Велби, 2007.

7. Бекяшев К.А., Ходаков А.Г. Международное право: Сборник документов в 2 - х т.- М.: БЕК 1996г.

8. Каламкарян Р.А., Мегачев Ю.И. Международное право: учебник. М.: Эксмо, 2006.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Понятие юрисдикции государства и ее виды. Толкование и применение принципов международного права. Принципы суверенного равенства государств, неприменения силы и угрозы силой, нерушимости государственных границ, невмешательства во внутренние дела.

курсовая работа , добавлен 12.01.2010

Понятие и роль основных принципов международного права. Их классификация и характеристика: неприменения силы, мирного разрешения споров, уважения человека, суверенного равенства, невмешательства, территориальной целостности, выполнения обязательств.

реферат , добавлен 02.10.2014

Система принципов международного права, их классификация. Неприменение силы, мирное разрешение споров. Уважение человека и суверенное равенство. Невмешательство и территориальная целостность. Добросовестное выполнение обязательств по международному праву.

реферат , добавлен 28.12.2010

Принцип неприменения силы, мирного разрешения споров, уважения прав человека, суверенного равенства, невмешательства, территориальной целостности, нерушимости границ, равноправия и самоопределения народов, сотрудничества.

реферат , добавлен 19.02.2003

курсовая работа , добавлен 16.02.2011

Понятие принципов международного права, их содержание. Мирное решение и урегулирование международных столкновений между государствами. Разрешение споров путем переговоров, обследования, посредничества, примирения, арбитража, судебного разбирательства.

контрольная работа , добавлен 24.11.2014

курсовая работа , добавлен 14.10.2015

Суть основных принципов международного права, обладающих высшей политической, моральной и юридической силой. Принцип суверенного равенства государств, сотрудничества, невмешательства во внутренние дела друг друга, мирного разрешения международных споров.

курсовая работа , добавлен 18.02.2011

Понятие, классификация международно-правовых споров. Этапы и система мирного урегулирования международных конфликтов: дипломатические переговоры, консультации, добрые услуги, посредничество, международная следственная процедура, судебное разбирательство.

Для анализа миротворческой деятельности первоочередным представляется рассмотрение принципа неприменения силы или угрозы силой, впервые зафиксированного в Уставе ООН (п.4 ст.2 и ст.51).

Применительно к реальностям, возникшим на территории бывшего Советского Союза после его распада, вопрос о неприменении силы стоял весьма остро. Как известно, российское руководство нередко обвиняли в готовности использовать вооруженную силу для восстановления СССР или для достижения уступок от своих ближайших соседей (например, для изменения границ). Более того, некоторые действия России в т. н. "ближнем зарубежье" однозначно интерпретировались как агрессия в отношении новых независимых государств. Именно в такой формулировке грузинское руководство оценило действия российских военных на территории Абхазии в первые месяцы грузино-абхазского конфликта; о "военной агрессии" России заявил и президент Молдовы М. Снегур после вмешательства 14-й армии в конфликт в Приднестровье. В настоящее время часть таджикской оппозиции настаивает на том, что присутствие российской 201-й дивизии на территории Таджикистана также может квалифицироваться как "агрессия" Москвы против этой страны. Соответственно Россия обвинялась в нарушении "общепризнанных норм международного права", в том числе и Устава ООН, а от самой ООН в лице ее Совета Безопасности "жертвы агрессии" требовали принятия незамедлительных и самых жестких мер для наказания агрессора.

Согласно принципу запрещения применения силы или угрозы силой все государства - члены ООН "воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций" (п. 4 ст. 2) .

Анализ документов, раскрывающих содержание принципа неприменения силы или угрозы силой, приводит к выводу, что запрещаются:

3) репрессалии с применением вооруженной силы; к этим запрещенным действиям относится, в частности, так называемая "мирная блокада", т.е. блокирование портов другого государства, осуществляемое вооруженными силами в мирное время;

4) организация или поощрение организации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемничества;

6) военная оккупация территории государства, являющаяся результатом применения силы в нарушение Устава ООН:

приобретение территории другого государства в результате угрозы силой или ее применения;

насильственные действия, лишающие народы права на самоопределение, свободу и независимость.

Международная безопасность, как это отмечалось в Декларации об усилении эффективности принципа отказа от угроз силой или ее применения в международных отношениях, одобренной на 42-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1987 г., должна основываться на принципах отказа от применения силы, мирном сосуществовании государств с различными социальными системами и праве свободного выбора и независимого развития каждой страны.

Создание ООН и принятие ее Устава привели к закреплению принципа мирного урегулирования споров в международном праве, который стал общепризнанным и общеобязательным. Нельзя не отметить тот факт, что "Устав ООН... вносит крупнейшее новшество в международное право, безоговорочно требуя разрешения... спора между государствами одним из мирных средств и, таким образом, исключая возможность объявления войны" . Закрепление принципа в более конкретной и точной форме позволило Уставу ООН сделать шаг вперед по сравнению с ранее существующими формулировками принципа, поскольку в нем, кроме обязательства государств разрешать все споры между ними только мирными средствами, зафиксировано также обязательство государств не применять силу или угрозу силой в урегулировании их споров .

В Уставе ООН положение о мирном разрешении международных споров, упомянутое в п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 2, п. 4 ст. 3, ст. 14, ст. 52, в гл. VI, VII и др. Глава VI предоставляет Совету Безопасности возможность "расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям", и "рекомендовать такие условия разрешения спора, какие он найдет подходящими", однако, они не должны быть связаны с использованием вооруженных сил. В ст. 33 перечислены способы мирного разрешения споров: переговоры, обследование, посредничество, примирение, арбитраж, судебное разбирательство, обращение к региональным органам или соглашениям или иные мирные средства по усмотрению спорящих сторон. Кроме того, согласно ст. 41 (гл. VII), Совет Безопасности может применить для восстановления мира комплекс мер, так же не связанных с применением вооруженных сил, которые представляют собой "полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений".

В практике международно-правового анализа разногласий помимо категории "спор" используется также категория "ситуация". На современном этапе отчетливое разграничение понятий "спор" и "ситуация", а также точное определение этих понятий отсутствуют. В Уставе также не дается определения понятий "спор" и "ситуация", и анализ тех статей Устава, в которых встречаются эти понятия, не может служить основой для их четкого разграничения .

Устав ООН не устанавливает критерии разделения споров и ситуаций на две указанные категории. Решение этого вопроса отнесено к компетенции Совета Безопасности. Согласно ст. 34 Устава, "Совет Безопасности уполномочивается расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор, для определения того, не может ли продолжение этого спора или ситуации угрожать поддержанию международного мира и безопасности". Не выработала общих критериев разделения споров и ситуаций на указанные категории и практика ООН. Удовлетворительно решить эту сложную задачу не удается прежде всего потому, что вопрос о том, составляет или нет спор или ситуация угрозу международному миру и безопасности, обусловлен специфическими обстоятельствами каждого конкретного спора, а также в значительной мере зависит от характера внешней политики спорящих или вовлеченных в ситуацию сторон. В любом случае представляется бесспорным, что принцип мирного разрешения международных споров включает в сферу своего действия все международные споры и ситуации, независимо от того, угрожают они или не угрожают международному миру и безопасности .

Сущность принципа мирного разрешения споров заключается не только в том, что международные споры должны разрешаться мирными средствами, а в том, что они должны разрешаться только мирными средствами, исключительно мирными средствами, т.е. недопустимо никакое применение силы при разрешении международных споров. Проф. И.П.Блищенко и М.Л. Энтин отмечают, что положения Устава ООН и Декларации принципов международного права 1970 года о том, что урегулирование международного спора должно проводиться "таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость" и "в согласии с принципами международного права", указывают еще на три существенных элемента, характеризующих принцип мирного разрешения споров. Результат мирного урегулирования ни в коем случае не должен создавать угрозу международному миру и безопасности, задевать интересы третьих стран, создавать новые конфликтные ситуации или, не решив спора по существу, не ликвидировав причин конфликта, оставлять постоянную возможность обострения "скрытого конфликта между государствами" .

Принципы неприменения силы или угрозы силой и мирного урегулирования споров нашли свое отражение в основных эмпирических положениях, на которых базируется миротворческая деятельность ООН. Принципы согласия сторон, беспристрастности миротворческих сил и неприменения силы являются общепризнанными и фундаментальными как для миротворческой практики ООН, так и для миротворческих операций, проводимых национальными правительствами и международными организациями (например, Наблюдательные силы Британского Содружества наций в Родезии/Зимбабве, Многонациональные силы в Бейруте, Арабские силы обороны в Ливане) .

Преимущество миротворческих операций, базирующихся на вышеперечисленных принципах, очевидно. Их отличает возможность достижения целей операции при минимальных материальных затратах и использовании небольшого числа военных наблюдателей или воинских контингентов. Кроме того, соблюдение принципов беспристрастности и нейтральности, как правило, обеспечивает поддержку местного населения, без которого все усилия миротворцев могут оказаться бесплодными (это наглядно демонстрирует опыт миротворческих операций в Сомали и бывшей Югославии), и, что не менее важно, гарантирует повседневную безопасность военных баз и персонала.

Однако в случае эскалации насилия данный подход не обеспечивает реальных возможностей воздействия на конфликтующие стороны. Его отрицательная сторона была продемонстрирована весьма жестоким образом во время кризиса на Ближнем Востоке в 1967 г. - изгнанием Чрезвычайных вооруженных сил ООН (ЮНЕФ I) из Египта и последовавшим за этим развязыванием войны между Израилем и рядом арабских стран . Не предотвратило нарушение порядка, иностранную агрессию и захват территорий присутствие ООН на Кипре в 1972 г. и в Ливане в 1982 г.

Очевидная ограниченность принципов беспристрастности и неприменения силы, стремление избавиться от присущих миротворчеству недостатков и насущная необходимость урегулирования разгорающихся конфликтов привели к смещению акцентов в сторону силовых методов.

В какой степени отказ от принципов неприменения силы и мирного урегулирования споров отвечает целям и задачам Организации Объединенных Наций? И не является ли в таком случае миротворчество просто гибким приемом, юридические основы, цели и способ проведения которого могут быть подвергнуты радикальной "подгонке" в зависимости от конъюнктурных политических интересов? Стоит ли вообще применять механизм миротворчества и использовать войска ООН в ситуациях, заведомо требующих силового подхода? Решение этих вопросов позволило бы придать новый импульс миротворческим операциям и вывести их на новый качественный уровень.

Принцип территориальной целостности и право наций на самоопределение

В единой формулировке с принципом неприменения силы или угрозы силой в п.4 ст.2 Устава ООН закреплен принцип территориальной целостности государств. Устав обязал всех членов ООН воздерживаться в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности государств.

Дальнейшее развитие данный принцип получил в Декларации принципов 1970 г., хотя в ней и не упоминалось его название и не излагалось отдельно его содержание. Тем не менее содержание первого принципа Декларации дословно воспроизводит формулировку п.4 ст.2 Устава ООН, совмещающую в себе два принципа: принцип неприменения силы или угрозы силой и принцип территориальной целостности государств. Раскрывая содержание п.4 ст.2 Устава ООН, Декларация отразила многие элементы принципа территориальной целостности, в частности, устанавливалось, что каждое государство "должно воздерживаться от любых действий, направленных на нарушение национального единства и территориальной целостности любого государства или страны". Отмечалось также, что территория государства не должна быть объектом военной оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение применения силы, в нарушение положений Устава ООН", и что "территория государства не должна быть объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения".

Несмотря на, казалось бы, очевидную недвусмысленность этого принципа, применение его в отношении проблем, возникающих на территории бывшего Советского Союза, вызывало и продолжает вызывать многочисленные вопросы. Являясь одним из важнейших признаков независимости и государственности, территориальная целостность стала одной из наиболее болезненных проблем, возникших после перехода СССР как цельного политического образования к пятнадцати новым независимым государствам. Основная сложность заключается в изменении статуса "внутренних", по сути административных границ в бывшем Советском Союзе, на государственные. Тот факт, что многие из этих границ не воспринимаются как законные, не мог не стать серьезным вызовом отношениям между новообразовавшимися государствами. В этой ситуации любые реальные или потенциальные притязания неизбежно становятся источником серьезных конфликтов на межгосударственном уровне.

Наиболее драматическим образом эта проблема проявила себя в вооруженных столкновениях в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье и Чечне. В четырех последних конфликтах Россия в большей или меньшей степени принимала непосредственное участие.

Таким образом, перед Россией возникают актуальные концептуальные вопросы, непосредственным образом связанные с принципом территориальной целостности. Какие конкретно действия России в отношении соседних государств можно интерпретировать как посягательство на их территориальную целостность? Например, насколько справедливы утверждения украинских лидеров о том, что ряд резолюций Государственной Думы России в отношении ситуации в Крыму, есть не что иное как поощрение сепаратизма и подрыв территориальной целостности украинского государства? Или заявления некоторых политических деятелей Латвии и Эстонии в том смысле, что поддержка Россией русскоязычного населения этих стран несовместима с принципом территориальной целостности государств?

Одной из актуальных проблем современного международного права является проблема взаимосвязи принципа территориальной целостности и принципа самоопределения народов и наций, часто лежащая в основе многих этнических конфликтов.

По мнению Е.А. Лукашевой, "межнациональные отношения - одна из жгучих проблем современности. От ее решения в значительной степени зависит сохранение мира на нашей планете, охрана прав и свобод человека и народов... Конец XX столетия выдвинул реальные вопросы, связанные с правом народов на самоопределения, с одной стороны, и с сохранением территориальной целостности и нерушимости границ - с другой; требуют решения проблемы правового положения национальных меньшинств, гармоничного сочетания прав человека и прав народа, правового регулирования межнациональных конфликтов".

Принцип самоопределения народов в качестве обязательной нормы получил свое развитие уже после принятия Устава ООН. Тем не менее необходимо отметить, что одна из важнейших целей ООН развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов..." (п. 2 ст. 1). Указанная цель конкретизируется во многих положениях Устава. В ст. 55, например, она теснейшим образом связывается с задачей повышения уровня жизни, решением международных проблем в экономической и социальной областях, в сферах здравоохранения, образования, культуры, соблюдения прав человека и т. п.

В течение некоторого времени после принятия Устава ООН в западной доктрине международного права высказывались сомнения по поводу правовой основы принципа самоопределения народов. Однако интенсивный процесс деколонизации в конце 50-х - начале 60-х годов и принятие 14 декабря 1960 г. Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам положили конец таким сомнениям. Декларация стала рассматриваться как официальное толкование ООН содержания принципа самоопределения народов .

Не останавливаясь подробно на эволюции взглядов на принцип самоопределения, так как это не входит в нашу задачу, можно констатировать, что его содержание, если исходить из анализа документов и доктрины, к концу 70-х годов включало в себя следующие основные элементы:

а) все народы и нации имеют право на самоопределение;

б) все участники международного общения обязаны уважать это право;

в) оно реализуется путем свободного волеизъявления данного народа или нации;

г) его реализация исключает какое-либо давление, принуждение или вмешательство извне;

д) оно означает возможность выбора между государственным отделением данного народа или нации и вхождением его (ее) на тех или иных условиях в другое государство, то есть свободный выбор политического статуса;

е) оно означает также возможность выбора формы государства (т.е. формы правления, государственного устройства, политического режима);

ж) оно, наконец, означает возможность выбора социально-экономического строя и путей своего развития.

Естественно, эти элементы взаимосвязаны, и один выбор может предопределять другой. Например, вхождение народа (или нации) в состав какого-либо государства означает и выбор существующего там социально-экономического строя и т.д.

Необходимо отметить, что по отношению к принципу самоопределения народов как западные, так и российские исследователи раскололись на два противоположных лагеря. Одни возвеличивают роль и значение права наций на самоопределение, другие рассматривают его как проявление откровенного национализма и сепаратизма.

В период "холодной войны", в условиях конфронтации Восток - Запад толкование принципа самоопределения народов было сильно политизировано. СССР и его союзники активно поддерживали антизападную направленность толкования этого принципа.

В различных резолюциях органов ООН прямо или косвенно неоднократно подчеркивалось право государств и международного сообщества в целом оказывать помощь народам, ведущим борьбу за свое освобождение. Так, в ст. 7 Определения агрессии, одобренного Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1974 г., сказано: "Ничто в настоящем определении не может каким-либо образом наносить ущерба вытекающему из Устава праву на самоопределение, свободу и независимость народов, которые насильственно лишены этого права, в частности народов, находящихся под господством колониальных и расистских режимов или под другими формами иностранного господства, а также праву этих народов бороться с этой целью и испрашивать и получать поддержку..."

В западной юридической практике высказывалось несогласие с тем, что иностранные государства вправе оказывать материальную помощь национально-освободительным движениям. Западные страны считали, что помощь должна ограничиваться моральной и дипломатической поддержкой, тогда как афро-азиатские и бывшие социалистические государства интерпретировали используемый в определении агрессии термин "поддержка", как подразумевающий и материальную поддержку (например, оружием).

Однако к концу 80-х - началу 90-х гг. западная и российская позиции по вопросу о самоопределении народов стали сближаться. В этот период как в западной, так и в российской литературе стало высказываться мнение, согласно которому, государственное отделение не является той формой самоопределения, которая при реализации права на самоопределение играет основную роль. Так, Ю.А. Решетов поддерживает точку зрения М. Кампельмана (США), считающего, что право на отделение не является правом по международному праву, хотя может быть частью конституционной процедуры, называет сведение права на самоопределение к праву на отделение экстремистской интерпретацией этого права . В то же время С.В. Черниченко не согласен с категорическим отрицанием того, что право на самоопределение включает в себя право на отделение. По его мнению, право на отделение далеко не всегда является обязательным компонентом права на самоопределение . Иными словами, право на самоопределение может включать в себя право на отделение только при наличии определенных условий.

Недопустимость того, чтобы национальное самоопределение приводило к разрушению национального единства и территориальной целостности страны подчеркивается в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г. В ней говорится: "...Всякая попытка, направленная на то, чтобы частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность страны, не совместима с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций...".

Это же положение нашло свое отражение в Венской декларации и Программе действий, принятых Всемирной конференцией по правам человека 25 июня 1993 г. В этом документе после положений, подтверждающих право всех народов на самоопределение и, соответственно, их право предпринимать любые законные действия в соответствии с Уставом OOH для его осуществления, говорится: "Согласно Декларации о принципах международного права..., вышесказанное не должно истолковываться как разрешение или поощрение любых действий, нарушающих или подрывающих, полностью или частично, территориальную целостность или политическое единство суверенных и независимых государств, которые соблюдают принцип равноправия и самоопределения народов и в силу этого имеют правительства, представляющие интересы всего народа на их территории без каких-либо различий".

Для понимания принципа самоопределения представляются важными выводы, к которым пришел в своем исследовании, посвященном меньшинствам, член Подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств А. Эйде . Он утверждает, что право на самоопределение имеют народы, проживающие в колониальных территориях, находящихся за пределами Европы, в отношении которых был установлен колониальный или аналогичный контроль европейскими государствами или государствами, впоследствии заселенными выходцами из Европы. Попытки использовать понятие колониализма в других ситуациях усложняют данную проблему и их не следует рассматривать в рамках понятия "деколонизация". Далее он говорит о том, что право на самоопределение принадлежит народам, проживающим на территориях, оккупированных или аннексированных после принятия Устава ООН в 1945 году.

По его мнению, право на выход имеют члены федераций, если в их конституциях это право закреплено. Одновременно он подчеркивает, что: "В таких ситуациях право на самоопределение, основанное на принципе добровольного объединения, применимо только к союзным республикам, а не к более мелким образованиям, которые могли иметь различные режимы автономии при существовавшем ранее порядке".

"В остальных случаях вопрос об одностороннем праве на самоопределение является крайне сомнительным. Это право является второстепенным по сравнению с основополагающим принципом территориальной целостности при условии, что государство соблюдает принцип равноправия и самоопределения народов и имеет правительство, в состав которого входят представители всего населения, без каких-либо различий по признаку расы, вероисповедания или цвета кожи. Следует помнить о том, что основа принципа самоопределения заключается в праве населения на участие в управлении государством как образованием. Когда правительство не создает возможностей для участия в этом процессе всех слоев населения и всех народов, то вопрос о праве на самоопределение различных групп населения становится более насущным" .

Таким образом, представляется, что вопрос об отделении может быть поставлен только тогда, когда государство не соблюдает принцип равноправия и самоопределения народов и когда соответствующему народу не предоставляется возможности для участия в управлении этим государством.

Однако вопрос о том, каким образом государства, которые считают, что проживающий в их пределах народ не может претендовать на право отделения, должны доказывать, что они соблюдают принцип равноправия и самоопределения народов, а их правительства представляют весь народ, без различия расы, вероисповедания или цвета кожи, является не поддающимся детальной правовой регламентации и остается открытым в настоящий момент.

Соотношение принципов территориальной целостности и самоопределения наций является отнюдь не только теоретической проблемой международного права, не менее актуальна она и для миротворческой практики ООН. В первую очередь, это связано с наметившейся в 1991 г. тенденцией к увеличению значимости территориальных проблем как источника возникновения конфликтов. Начиная с 1990 г. все крупные вооруженные конфликты в Европе были так или иначе связаны с территориальными проблемами. Это утверждение справедливо и в отношении Азии и Ближнего и Среднего Востока .

С одной стороны, ожесточенность, высокий уровень насилия и большое количество беженцев, отличающие этнические конфликты, требуют от ООН решительных мер по их разрешению, с другой стороны, трудности в достижении согласия между конфликтующими сторонами, отсутствие устойчивых соглашений и высокий риск для военного персонала ООН (риск превратиться из миротворцев в заложников, как это было в бывшей Югославии) приводят к выводу о необходимости более осторожного и тщательного подхода при выработке мандата подобных операций. И в первую очередь, это касается концептуального подхода.

Насколько продуктивным может быть участие ООН в этнических и территориальных конфликтах? Как показывает совсем недавний опыт, присутствие ООН не смогло остановить массовое истребление хуту в Руанде, неоднозначно воспринимается мировым сообществом и участие ООН в операции в бывшей Югославии. Какие цели должны преследовать подобные операции: не является ли в этой ситуации нарушением права наций на самоопределение стабилизация конфликта, так как в подобных случаях она выгодна официальному правительству? В какой момент право наций на самоопределение превращается в сепаратизм?

Практика миротворческой деятельности ООН не дает ответов на эти вопросы, более того, она выявляет всю сложность и неоднозначность данной проблемы. В качестве иллюстрации достаточно привести проблему курдского населения в Ираке и Турции. Мировая общественность, и в частности Совет Безопасности ООН, одобряют меры, предпринимаемые США, в защиту курдского населения в Ираке: полеты авиации США над территорией Ирака, создание специальных зон и даже бомбовые удары по Багдаду. Однако та же проблема с тем же национальным меньшинством в Турции не вызывает у мирового сообщества желания применять столь решительные меры для ее разрешения и не идет дальше рассуждений о нарушении прав человека в Турции. Таким образом, достаточно одного примера, чтобы проиллюстрировать, что поддержка права национального меньшинства на самоопределение не всегда вызвана истинной обеспокоенностью мирового сообщества о нем, подчас за ней кроются национальные интересы одной или нескольких держав, ратующих за соблюдение международного права.

Вопрос о самоопределении остается весьма острым для всего пост-советского пространства. Согласно статистическим данным около 25 млн. этнических русских и свыше 11 млн. представителей других этнических групп, считающих русский своим родным языком, оказались за пределами Российской Федерации, а общее число людей, оказавшихся после распада Советского Союза вне территорий, которые они могли бы рассматривать как "свои" по национальному критерию, превышает 70 млн. В результате огромная часть населения всех бывших советских республик столкнулась с серьезными психологическими трудностями адаптации к новым условиям. Кроме того, ситуация ухудшается еще и тем, что, с одной стороны, государства, имеющие на своей территории компактно проживающие национальные меньшинства или автономии, крайне болезненно воспринимают идею самоопределения вплоть до отделения (проблема Карабаха в Азербайджане и Абхазии и Южной Осетии в Грузии). С другой стороны, во многих случаях неразвитость демократических институтов и политический этноцентризм фактически исключают меньшинства из процесса управления (например, ни для кого не секрет, что политическая элита Казахстана является по преимуществу моноэтничной, несмотря на явно полиэтничный характер государства и формальное равенство всех граждан Казахстана перед законом).

Кроме того, наличие на территории соседних стран этнически близких групп, к тому же подвергающихся дискриминации, порождает соблазн акцентировать принцип самоопределения. И в первую очередь, подобная ситуация представляет опасность для России, где аргументы в пользу использования силы для защиты русских встречают широкую поддержку среди определенных политических кругов. Непонятно, как безопасность миллионов русских, которые могут стать потенциальными или реальными жертвами конфликтов в ближнем зарубежье, будет обеспечена с помощью регулярных вооруженных сил, но вполне очевидно, что одобрение такой политики нанесет непоправимый ущерб как международному престижу России, так и всему постсоветскому развитию.

Принцип суверенного равенства, права человека и проблема вмешательства во внутренние дела государств

Основу современных международных отношений составляет суверенное равенство государств, которое в наиболее общем виде отражено в п.1 ст.2 Устава ООН. Этот пункт гласит, что "Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее Членов".

Применительно к новым государствам, образовавшимся на территории бывшего Советского Союза, вопрос о государственном суверенитете стоит особенно остро. Несмотря на многочисленные заявления политических лидеров этих новообразований о независимости и суверенности, говорить об окончательно сформировавшейся государственности, по крайней мере некоторых из этих стран, пока не представляется возможным . Это связано прежде всего с отсутствием у большинства из них опыта и структур для формирования независимого государственного аппарата; экономическим кризисом; несформированностью национальных армий, лояльность которых проявляется, скорее, на местном, нежели на национальном уровне; отсутствием опыта в принятии решений в военной сфере; нерешенностью территориальных и региональных споров. В меньшей степени эти вопросы актуальны для России, стран Балтии, Украины, Белоруссии и Казахстана.

Тем не менее политическая и экономическая нестабильность положения даже в сложившихся в государственном отношении республик бывшего Советского Союза, усугубленных многочисленными вооруженными конфликтами, разгорающимися в непосредственной близости от их границ, ставят ряд вопросов, напрямую связанных с проблемой государственного суверенитета. До какой степени Россия или другие постсоветские государства могут вмешиваться во внутренние дела своих соседей, не нарушая при этом принцип суверенного равенства? Какие формы должно иметь это вмешательство, если оно признается необходимым? В какой мере и в какой момент необходимо вмешательство международных организаций в конфликты на постсоветском пространстве?

Кроме того, ряд аспектов проведения миротворческих операций также непосредственно затрагивают рассматриваемый принцип. Теоретически в многосторонних миротворческих операциях (например, в Таджикистане) все участвующие государства должны нести равные обязанности и иметь равные права. Фактически многосторонние миротворческие операции в СНГ являются транснациональными, т.е. по существу они осуществляются Россией при том или ином символическом участии других государств Содружества. Допустимо ли ставить вопрос о суверенном равенстве - в том числе в том, что касается управления миротворческими операциями - в условиях явно неравного вклада отдельных участников в проведении этих операций?

В связи с этим, особенно важной для постсоветских государств представляется интерпретация принципа суверенного равенства и ее отражение в миротворческой практике ООН.

Классическая интерпретация понятия суверенного равенства, отраженная в Декларации принципов 1970 года, включает в себя следующие элементы :

а) государства юридически равны;

б) каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету;

в) каждое государство обязано уважать правосубъектность других государств;

г) территориальная целостность и политическая независимость государства неприкосновенны;

д) каждое государство имеет право свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы;

е) каждое государство обязано выполнять полностью и добросовестно свои международные обязательства и жить в мире с другими государствами.

К числу других элементов принципа суверенного равенства относится право государств принадлежать к международным организациям, быть или не быть участниками двусторонних и многосторонних договоров, включая союзные договоры, а также их право на нейтралитет. Следует отметить, что попытки составить полный перечень элементов рассматриваемого принципа бесперспективны, имея в виду динамику международных отношений .

В классической интерпретации суверенитета считалось, что серьезным препятствием формирования прочного общества являются его нестабильность и беспорядки, преодолеть которые можно только с помощью сильного и жизнеспособного правительства, которое твердой рукой установило "суверенитет" над территорией и ее населением. Хотя формы правления могли быть разными - монархия, аристократия, демократия,- существенным было то, что правительства сохраняли возможность наводить порядок именно путем утверждения и укрепления суверенитета .

Однако в настоящий момент, объективные закономерности развития международных отношений, их постепенная демократизация привели к значительному сужению содержания понятия суверенитета. Усиление взаимозависимости стран в мире, глобализация всех идущих процессов приводят к тому, что фрагментация и тем более дезинтеграция отдельных стран становятся все более опасными и в большей степени влияют на систему международных отношений в целом; в этих условиях даже великие державы становятся более зависимыми в принятии своих решений от менее развитых и более слабых государств. Кроме того, моральное и юридическое признание важности таких сфер, как защита прав человека, ограничение вооружения и сохранение окружающей среды, создают предпосылки для расширения понимания государствами их национальных интересов. Все это приводит к необходимости вмешательства мирового сообщества в конфликты, которые ранее относились к внутренней компетенции государств.

Более того, по мнению многих экспертов, именно внутренние конфликты на современном этапе представляют основную опасность для международного мира и безопасности. По всей видимости, вообще вся мировая политика конца ХХ - начала ХХI века будет характеризоваться в большей мере внутренними потрясениями, гражданскими войнами и социальными катаклизмами в отдельных странах, нежели войнами между ними. Сохранение и даже укрепление стабильности на уровне международных отношений может в этих условиях оказаться опасной иллюзией, скрывающей дестабилизацию на других уровнях . [Некоторые авторы полагают, что многие межгосударственные конфликты последнего времени де-факто являются конфликтами внутренними или, по крайней мере, непосредственно генерируются последними. Согласно одному исследованию, из 200 наиболее крупных конфликтов, имевших место после второй мировой войны, 85% были скорее внутренними, чем межгосударственными .]

Такая перспектива способна породить новые сложности в деятельности Организации Объединенных Наций, поскольку Устав ООН не предусматривает участия Организации в решении внутренних конфликтов. Более того, в п.7 ст. 2 сказано, что "настоящий Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства", за исключением случаев, связанных с "применением принудительных мер на основании гл. VII".

Вместе с тем следует заметить, что современное международное право не содержит исключительного перечня дел, относящихся к внутренней юрисдикции государств . Более того, в последние годы наметилась тенденция к сужению сферы так называемой "внутренней компетенции государств".

Исходя из практики ООН, как считает О. Шахтер, по меньшей мере три типа вооруженных внутренних конфликта не могут рассматриваться лишь как внутреннее дело государств :

Конфликты, угрожающие международному миру и безопасности.

Конфликты между народом несамоуправляющейся территории и управляющей державой.

Конфликты, сопровождающиеся массовыми и грубыми нарушениями прав человека.

Кроме того, ситуация утрачивает характер внутренней компетенции в случае угрозы голода, эпидемий, крупномасштабных экологических катастроф (Сомали и Ангола); массовой гибели гражданского населения, потоков беженцев из зоны конфликта (Камбоджа и особенно преследование курдов в северном Ираке), угрозы распространения ядерного оружия или других типов оружия массового поражения (Ирак, потенциально Северная Корея).

Иногда к этому списку добавляют также угрозу терроризма, исходящего от данного государства или с его территории; угрозу демократическим нормам и правам человека на данной территории (Гаити), необходимость обеспечения доступа к жизненно важным для мировой экономики источникам сырья и энергии; ограничения торговли оружием и т.д.

Приведенный выше список факторов, обуславливающих возможное международное вмешательство во внутренние конфликты, наглядно демонстрирует тенденцию роста роли гуманитарных и этических аспектов при принятии решения о вмешательстве международным сообществом. Практический опыт миротворческих операций, в свою очередь, свидетельствует, что этические предпосылки вмешательства лишь тогда имеют силу, когда они подкреплены национальными интересами вмешивающейся стороны, низкой степенью риска для миротворческих сил, реальными шансами на быструю стабилизацию обстановки в зоне конфликта и наличием финансовых ресурсов для проведения операций. Американская "гуманитарная интервенция" в Сомали является тому наглядным примером.

Однако даже при наличии всех необходимых факторов, обуславливающих успешное воплощение целей вмешательства, его правовая основа является основополагающим моментом. Решение этого вопроса напрямую связано с проблемой критики концепции государственного суверенитета.

В западной традиции существуют несколько основных направлений обоснования допустимости международного вмешательства (вплоть до вооруженной интервенции) в дела независимых государств со стороны мирового сообщества. Первое направление - констатация стабильности международной системы как высшей ценности и, как следствие, признание возможности использования военной силы для восстановления баланса сил в случаях его нарушения .

Другое направление критики суверенитета и оправдания иностранного вмешательства восходит к традиционному западноевропейскому делению мира на "цивилизованные" и "нецивилизованные" страны. Суверенитет последних (Китай, Эфиопия, Персия, Марокко и др.) подвергался сомнению, а порой и вообще отвергался как международно-правовая категория. Международное вмешательство в их внутренние дела рассматривалось как разновидность полицейской акции, а не как действие в отношении независимого государства. Полицейская акция не требует международно-правового оформления; задача состоит лишь в том, чтобы на одной и той же территории не действовали полицейские управления разных государств.

В любом случае вмешательство считалось более приемлемым, если оно осуществлялось не одним государством, а группой держав (или, по крайней мере, с согласия основных участников международной системы).

Чаще всего вмешательство во внутренние дела новых государств оправдывается ссылками на их неполноценный характер по отношению к стабильным странам Запада. Более того, в американской политологии в последнее время появился термин "неудавшееся государство" (failed state), т.е. государство, которое уже не может регулировать жизнь общества, экономические и политические отношения и которое, следовательно, уже не может претендовать на суверенитет. В 1993 г. такими "неудавшимися государствами", как считается, стали Сомали, Либерия, Перу, Гаити и некоторые другие. Разумеется, отношения с "неудавшимися государствами" не могут строиться на основе общепризнанных норм международного права . В частности, к "неудавшимся государствам" не может применяться статья 2 (7) Устава ООН, касающаяся невмешательства во внутренние дела суверенных государств.

Концептуально задача заключается в том, как определить "неудавшееся государство", какие социальные, политические, институциональные и иные критерии при этом следует учитывать. Наиболее последовательные сторонники классического международного права утверждают, что интервенции допустимы только тогда, когда государство не способно обеспечить безопасность граждан или иностранцев на своей территории; цели интервенции должны быть жестко ограничены задачей обеспечения такой безопасности .

В настоящий момент "цивилизационный подход" используется скорее для того, чтобы защитить западный мир от излишней вовлеченности во внутренние конфликты стран с переходной экономической и политической системами, чреватых большими человеческими и материальными потерями . Развивается идея ценностной несовместимости и опасности или бесполезности привнесения универсальных западных норм политической демократии на чуждую им почву. Эти настроения усиливаются разочарованием ряда правительств, в связи с расширением сферы миротворческой деятельности, в возможностях ООН действовать продуктивно в условиях неразберихи этнических конфликтов и гражданских войн и их нежеланием в таких условиях увеличивать расходы на эти операции.

Некоторые американские авторы предпринимают попытки выработать строгое эмпирическое правило, защищающее США от излишней вовлеченности в иностранные дела, в том числе и в миротворческие операции ООН, которые состоят в умозрительном разделении мира на "зоны мира" и "зоны беспорядков" . При такой классификации 85% мира относится к зонам беспорядков и предпринять по этому поводу можно достаточно мало.

Применительно к России, данный подход предполагает значительный интерес международного сообщества к ее миротворческим акциям, и вообще политики России, проводящимся на европейской части пост-советского пространства, тогда как за происходящие события в Центральной Азии и на Кавказе оно снимает с себя ответственность, оставляя за собой право только корректировать российские действия. Отсутствие какой-либо значительной поддержки со стороны ООН и ОБСЕ в миротворческих акциях в Абхазии или Таджикистане является прямым тому подтверждением. Интерес ОБСЕ к конфликту в Нагорном Карабахе, проявленный ею в последнее время, связан скорее с проблемой каспийской нефти, нежели с изменением намеченной тенденции. Все это может привести не столько к решению возникающих конфликтов, сколько к локализации их в приемлемых для Запада границах, что приведет к изоляции бывших советских республик с сомнительной ролью России.

В миротворческой практике ООН наибольшее значение имеет вопрос взаимосвязи принципа суверенного равенства и принципа невмешательства во внутренние дела с принципом всеобщего уважения прав человека.

С одной стороны, Устав ООН не может являться основанием для вмешательства во внутренние дела любого государства, а с другой стороны, вопрос моральной ответственности ООН, провозгласившей высшими ценностями соблюдение прав человека и достоинство и ценность человеческой личности, требует от нее принятия мер в случае слабости политической власти и общественного самоуправления, приводящих к угрозе голодной смерти, как это было в Сомали, или варварским кампаниям "этнических чисток", проводившихся в Боснии.

Поднятый Пересом де Куэльяром, генеральным секретарем ООН, вопрос о необходимости выработать "новую концепцию, примиряющую закон и мораль" , и поддержанный его преемником Б. Бутрос-Гали в его докладе Совету Безопасности , в котором он отмечает, что "время абсолютного и эксклюзивного суверенитета прошло", и подчеркивает необходимость "отыскать баланс между необходимостью правильного руководства страной и требованиями нынешнего все более взаимозависимого мира", в настоящий момент не нашел своего окончательного решения.

Согласно миротворческой практике ООН общепринятым стало рассматривать вмешательство легитимным, если оно осуществляется с согласия правительства принимающей страны. Эта позиция заставляет даже великие державы, проводящие одностороннее вмешательство, обеспечивать себе такое оправдание. (В качестве примера можно рассматривать операцию США под эгидой ООН в Корее 1950-1952 гг.)

По-видимому такая основа для вмешательства является наиболее приемлемой с точки зрения России, поскольку вмешательство на основе консенсуса членов Совета Безопасности ООН, принимаемое международным сообществом все с большей готовностью, имеет весьма туманные перспективы для России. Как правило, мандат СБ выдается в случае полного политического и экономического коллапса того или иного государства, когда центральное правительство уже не контролирует ситуацию на территории страны - как в случае с американской "гуманитарной интервенцией" в Сомали. Или же в том случае, когда позиции центрального правительства настолько слабы, что посредничество ООН представляется последней соломинкой, за которую хватается разваливающийся режим.

В любом случае предпочтительным является вмешательство, осуществляемое на многосторонней основе. Оно легче поддается легитимизации, поскольку выглядит достаточно убедительно как выражение общей воли некого коллектива на основе общепринятых ценностей, а не отражает только особые интересы отдельного государства . В этом смысле проблеме урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве не хватает поддержки международных организаций, таких как ООН и ОБСЕ, или хотя бы политической воли членов СНГ.

Category: INTERNATIONAL LAW Created: Monday, 30 October 2017 11:51

Рассматриваются теоретико-правовые проблемы неприменения силы или угрозы силой в контексте трансформации мирового правопорядка, а также в условиях усиления глобальных процессов и необходимости перехода к устойчивому развитию.
Делается вывод, что в условиях кардинально изменяющихся общественных отношений необходимо формирование новой несиловой модели международных отношений, исключающей применение государствами силы или угрозы силой. В указанном контексте определяются основные направления прогрессивного развития международного права.

BURYANOV Sergey Anatoljevich
Ph.D. in Law, associate professor of International Law and Human Rights sub-faculty of the Law Institute of the Moscow City Pedagogical University

THE PRINCIPLE OF NON-USE OF FORCE OR THREAT OF FORCE IN THE CONDITIONS OF STRENGTHENING OF GLOBAL PROCESSES

The article is devoted to further discussion in the pages of AUG one of the key problems of modern international relations and international law. Deals theoretical-legal problems of non-use of force or threat of force in the context of transformation of the global order, as well as in the conditions of strengthening of global processes and the necessity of transition to sustainable development.

It is concluded that in the context of dramatically changing public relations it is necessary to form a new soft-model of international relations that excludes States " use of force or threat of force. In the context of defined the main directions of progressive development of international law.

В XXI в. человечество живет в мире глобальных процессов - непрерывно возрастающего усложнения, взаимопроникновения, взаимозависимости и открытости взаимодействий во всех сферах в планетарном масштабе.

Объективно глобальные процессы направлены на формирование единой планетарной социально-природной системы. Однако субъективно человечество оказалось к этому не вполне готовым, что наиболее наглядно проявляется в виде вооруженных конфликтов, количество которых отнюдь не уменьшается. В случае развязывания новой мировой войны с применением ядерного оружия количество жертв может сравняться с числом жителей планеты.

Сегодня становится все более очевидным, что мировая социальная система разбалансирована вследствие неравномерности развития составляющих подсистем, и это лежит в основе глобальных проблем, угрожающих самому существованию человеческой цивилизации. Наряду с динамичным развитием финансово-экономической , информационной , культурной , наблюдается отставание в развитии политической , правовой и образовательной подсистем.

Многие исследователи пишут, что современные нормы и управленческие институты безнадежно устарели и оказались не способны к администрированию социальных и социальноприродных кризисов в кардинально изменившихся условиях . Более того, есть вероятность, что переход точки сингулярности сделает глобальные процессы окончательно неуправляемыми и необратимыми .

В указанном контексте вновь крайне актуализировалась дискуссия о современном состоянии и перспективах управления глобальными процессами в целях устойчивого развития, решения глобальных проблем, и в конечном итоге - о перспективах выживания цивилизации.

Устойчивое развитие (англ. sustainable development) - процесс изменений, в котором эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научно-технического развития, развитие личности и институциональные изменения согласованы друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал для удовлетворения человеческих потребностей и устремлений .

По мнению Д. И. Ромасевича модель устойчивого глобального развития, понимается как поддерживающее, длительное, непрерывное, защищаемое развитие. «Такая модель может быть определена как стратегия социоприродного глобального развития, которая направлена на обеспечение выживания и непрерывный прогресс общества и не разрушающая при этом окружающую природную среду, особенно биосферу» . А. Д. Урсул связывает необходимость глобального перехода к устойчивому развитию ноосферной ориентации со становлением коэволюционных отношений с природой .

Концепция устойчивого развития разрабатывалась основанным в 1968 г. Римским клубом, и нашла свое отражение в итоговых документах Конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию (ЮНЕД). В сентябре 2015 года на 70-й сессии Генеральной ассамблеей ООН, посвященной устойчивому развитию, была утверждена итоговая повестка глобального развития на период после 2015 года. Новая повестка предполагает достижение 17 целей и 169 задач .

Однако, формирование адекватной системы управления глобальными процессами в целях устойчивого развития и решения глобальных проблем не может быть оторвано от текущих теоретических и практических проблем международных отношений и современного состояния международного права.

В указанном контексте крайне актуальной представляется дискуссия об эффективности универсальных норм и институтов в ключевых сферах, одной которых является проблема неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях.

Устав Организации Объединенных Наций, наряду с иными нормами, закрепил в качестве основополагающих начал международного права взаимосвязанные принципы: разрешения международных споров мирными средствами; воздержания от угрозы силой и ее применения; обеспечения выполнения этих принципов всеми государствами для поддержания международного мира и безопасности.

К закреплению этих принципов в качестве ядра международной нормативной системы человечество шло через череду кровавых войн и дипломатических ошибок, от права войны (jus ad bellum) XVII в. до принятия Устава ООН в середине XX века . И, наконец, сегодня в XXI в. в условиях усиления глобальных процессов и проблем возникла жизненная необходимость их прогрессивного развития.

Трактат «Три книги о праве войны и мира» (De jure belli ac pacis libri tres) Гуго Гроция от 1625 г. стал одной из основ классического международного права.

Нельзя не отметить фундаментальную роль Гаагских мирных конференций 1899 и 1907 гг. Итогом работы Гаагской конференции 1899 г. стали три конвенции (о мирном решении международных столкновений, о законах и обычаях сухопутной войны, о применении к морской войне начал Женевской конвенции 10 августа 1864 года) и три декларации (о запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов, о неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы, о неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле).

На Гаагской мирной конференции 1907 г. участники приняли тринадцать конвенций (о мирном решении международных столкновений, об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам, об открытии военных действий; о законах и обычаях сухопутной войны, о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны, о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий, об обращении торговых судов в суда военные, о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновения мин, о бомбардировании морскими силами во время войны, о применении к морской войне начал Женевской конвенции, о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне, об учреждении Международной призовой палаты, о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны), а также одну декларацию о запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров.

Так как государства традиционно предпочитали решать споры военными методами, то третья Гаагская конференция, намеченная на 1915 г., не состоялась из-за Первой мировой войны.

Лига Наций, основанная в 1919-1920 гг. стремилась к безопасности, разоружению, решению споров мирными средствами, но также не смогла предотвратить очередную мировую войну.

Впервые в истории запрет на применение силы в международных отношениях был юридически закреплен в Уставе ООН уже после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Отклонение от данной нормы допускается только на основании решений Совета Безопасности ООН и для самообороны государств.

В дальнейшем некоторое развитие принципа воздержания от угрозы силой и ее применения произошло в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества государств в соответствии с Уставом ООН от 1970 г., в Заключительном акте СБСЕ от 1975 г., в Декларации об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях от 1987 г.

Однако, как показывает практика, воплощение принципа воздержания от угрозы силой и ее применения столкнулось с целым рядом проблем, свидетельствующих о крайне низкой эффективности международных норм и институтов, что, в свою очередь, препятствует формированию системы управления глобальными процессами в целях устойчивого развития.

Прежде всего, проблемы связаны с механизмом вынесения решений Советом Безопасности ООН. СБ по Уставу ООН в случае установления угрозы миру может вынести решение о мерах принуждения к правонарушителю, в т.ч. военные меры. На самом деле данный механизм может работать эффективно только в случае консолидированной позиции постоянных членов СБ ООН (Великобритании, КНР, России, США, Франции). В частности, с этой целью был создан Военно-штабной комитет из числа представителей данных государств.

В силу особенностей устройства Совета Безопасности, среди которых «право вето» постоянных членов, принятие решения о применении принудительных мер военного характера весьма затруднительно. Если 25 сентября 1992 г. СБ ООН была принята резолюция, предусматривающая применение вооруженных сил в связи с агрессией Ирака против Кувейта, то в 1994 г. резолюция по ситуации в Руанде была заблокирована США. Понятно, что в условиях прошедшей «холодной войны» и нынешней «международной нестабильности» (новой «холодной войны»?) эффективность данного механизма устремляется к нулю.

Это значит, что концепция международной безопасности, основанная на особых полномочиях «великих держав» (постоянных членов СБ ООН), выступающих в роли «мировых полицейских», и сформированная по результатам Второй мировой войны, нуждается в развитии.

Действительно, после Второй мировой войны была создана всемирная система коллективной безопасности под эгидой Организации Объединенных Наций, которая лишь отчасти справилась с задачей «избавить грядущие поколения от бедствий войны». «Система коллективных мероприятий, предусмотренная Уставом ООН, охватывает: меры по запрещению угрозы силой или ее применения в отношениях между государствами (п. 4 ст. 2); меры мирного разрешения международных споров (гл. VI); меры разоружения (ст. 11, 26, 47); меры по использованию региональных организаций безопасности (гл. VIII); временные меры по пресечению нарушений мира (ст. 40); принудительные меры безопасности без использования вооруженных сил (ст. 41) и с их использованием (ст. 42)» .

Право на индивидуальную или коллективную самооборону государств подразумевает возможность применения силы в качестве ответа на вооруженное нападение, при условии соблюдения норм и процедур ООН.

Однако, и здесь на практике возникают проблемы в определении понятия «вооруженное нападение», а также его содержания и его субъектов. Кроме проблем определения четких критериев недоступности применения мирных средств, а также соблюдения принципов необходимости и соразмерности , весьма дискуссионным является вопрос о применении упреждающих ударов в качестве превентивной самообороны.

По мнению И. З. Фархутдинова, на смену принципиального запрета войны приходит новая доктрина «превентивной» войны как способа устранения международных угроз. В частности, ««Стратегия национальной безопасности США» 2002 г. (ее обновлённый вариант в редакции 2006 г.) предусматривает проведение военных операций за пределами их границ, в том числе без санкции Совета Безопасности ООН» .

Фактически данная доктрина «направлена на расширение политики самообороны, основанной на угрозе негосударственных террористических групп и «государств-изгоев», спонсирующих такие группы» .

При этом, резолюции Совета Безопасности 1368 (2001) и 1373 (2001) поддерживают позицию, о том, что самозащита уместна при предотвращении масштабных террористических атак, таких как в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года . Например, акция в Афганистане была проведена в октябре 2001 года, чтобы упредить нападения со стороны Аль- Каиды .

Комплекс проблем, препятствующих соблюдению принципа неприменения силы, связанных с реализацией права государств на самооборону, среди прочего усугубляется наличием «антитеррористического» пакета международных документов. Фактически, в силу отсутствия юридически корректного определения понятия «терроризм», упомянутые документы в значительной мере основаны на термине не вполне соответствующим принципу правовой определенности и требованиям современной юридической техники. На практике это означает противоречие принципу верховенства международного права, способствует произволу и насилию в международных отношениях.

Напомним, что Декларация об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях, принятая резолюцией 42/22 Генеральной Ассамблеи 18 ноября 1987 года, подтвердила принцип, «согласно которому государства в своих международных отношениях воздерживаются от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства», а также «каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций». Особо подчеркнуто, что этот принцип является универсальным и «никакие соображения не могут использоваться в качестве оправдания угрозы силой или ее применения в нарушение Устава» - нарушения данного принципа влекут за собой международную ответственность.

При этом, отмечено, что «государства имеют неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение, как это предусмотрено Уставом».

Также государства обязаны: «не побуждать, не поощрять и не оказывать содействие другим государствам в применении силы или угрозы силой», «воздерживаться от организации, подстрекательства, пособничества или участия в полувоенных, террористических или подрывных действиях, включая действия наемников, в других государствах и от потворствования организованной деятельности, направленной на совершение таких действий, в пределах своей территории», «воздерживаться от вооруженного вмешательства и всех других форм вмешательства или попыток угрозы, направленных против правосубъектности государства или против его политических, экономических и культурных основ», «государства обязаны воздерживаться от пропаганды агрессивных войн».

Более того, «ни одно государство не должно применять или поощрять применение экономических, политических или каких-либо других мер с целью добиться подчинения себе другого государства в осуществлении им своих суверенных прав и получения от этого каких бы то ни было преимуществ».

Однако, на практике, в условиях традиционного доминирования национальных интересов над интересами мирового сообщества, комплекс упомянутых выше проблем позволяет некоторым государствам осуществлять соответствующую силовую геополитику, сводя на нет усилия по сохранению мира и безопасности, в конечном итоге делая невозможным переход к устойчивому развитию.

Ссылаясь на ранжирование 192 государств по 13 параметрам в Политическом атласе, В.В. Шишков отмечает серьезное неравенство возможностей международного влияния. «Лидером являются США, за которыми следует группа государств, претендующих на влияние в глобальном масштабе, - Китай, Япония, ведущие государства Европы (Германия, Франция, Великобритания), Россия, Индия. Затем государства региональные или отраслевые лидеры (например, финансового, политического и/или идеологического влияния): Саудовская Аравия, КНДР, Турция, Республика Корея, Бразилия, Пакистан, Иран, Мексика, Египет, Индонезия и др.» .

В этих реалиях Джованни Арриги предрекает в качестве наиболее вероятного сценария «необратимый распад системы или системный хаос» международных отношений, который «произойдет, прежде всего, из-за американского нежелания приспосабливаться к меняющимся условиям» . По мнению исследователя, «американское приспособление служит важным условием для некатастрофического перехода к новому мировому порядку». Однако, в условиях дефицита доверия, приходится наблюдать нелепую опору на «право силы» в традициях гегемонии, а не на «силу права». При этом очевидно, что в новых условиях глобализации общественных отношений гегемония в принципе не способна решать противоречия современного мира.

В частности, в современном мире наблюдается тенденция, в соответствии с которой за национальными интересами государств фактически стоят интересы узких групп. Соответственно, одним из следствий дисбаланса политической сферы является социальная дифференциация, которая проявляет себя как на мировом, так и на внутригосударственном уровнях.

Прежде всего, речь идет о «золотом миллиарде» людей, живущих в наиболее богатых странах Западной Европы, Северной Америки, некоторых стран Юго-Восточной Азии. Кроме того, имеются данные о значительном имущественном расслоении практически во всех государствах мира.

По данным исследований Всемирного банка, неравенство становится избыточным начиная с уровня 30-40% для коэффициента Джини. Избыточным принято называть неравенство, которое не просто очень глубокое (глубокое неравенство - необязательно синоним избыточного), но которое, начиная с определенного уровня, играет уже не стимулирующую, а дестимулирующую роль в экономике и вызывает негативные социальные и экономические последствия» .

Кроме того, по данным экспертных организаций к 2016 году разрыв между богатыми и бедными в современном мире еще больше увеличился. На этом фоне не менее впечатляющими являются данные о непрерывной и затратной гонке вооружений. Наука лишь подтверждают известные истины, что социальное неравенство не делает людей счастливыми, а общество стабильным .

Считаю, что одним из важнейших условий преодоления упомянутых проблем, является необходимость переформатирования доминирующей сегодня однополярной модели международных отношений, лежащей в основе формирующейся тупиковой системы глобального управления. А для этого необходимо исследование и учет тех процессов, которые в значительной мере предопределяют параметры данной системы. В конечном итоге это значит, что необходимо преодолеть отставание развития научно-образовательной, а затем правовой и политической подсистем общества.

В указанном контексте нельзя не согласиться с мнением о необходимости повышения эффективности норм международного права, в т.ч. с целью возвращения прежнего авторитета ООН, что невозможно без реализации принципа неприменения силы или угрозы силой. Кроме того, представляется крайне важным, что исследователь связывает возможность решения данных проблем с трансформацией общественной модели мироустройства. В частности, он подчеркивает, что «только отказ от тупиковой однополярной модели, навязываемой миру США, может способствовать повышению эффективности принципа неприменения военной силы и угрозы силой» .

При очевидной неприемлемости однополярной, вопрос о наиболее оптимальной теоретической модели международных отношений, соответствующей нормам международного права и современным реалиям усиления глобальных процессов, остается открытым.

В качестве отправной точки для продолжения дискуссии, можно взять позицию И. И. Лукашука, считающего, что новый мировой порядок должен быть основан на принципах демократии, общепризнанных прав человека и верховенстве права . «Для решения глобальных проблем необходимо обеспечить достаточно высокий уровень управления мировой системой в целом», что означает, с одной стороны «расширение полномочий в международной области территориальных подразделений государства, что дает возможность полнее учитывать их особые интересы и тем самым не только повысить уровень управляемости, но и ослабить центробежные тенденции», а с другой - «углубление международного взаимодействия государств, ведущее к росту роли и расширению полномочий международных организаций» .

Известный исследователь научно обоснованно полагает, что прогрессивное развитие современного международного права должно следовать в русле коренных изменений мировой системы, где, прежде всего, речь идет о «переходе от военно-политической к политикоэкономической основе мирового порядка» .

Заслуживает внимания работа И. А. Умновой, в которой предлагается формирование права мира, как новой отрасли публичного права. За основу автором взяты: «общепризнанные принципы и нормы международного, а также конституционного и других отраслей публичного национального права, направленные на защиту мира как высшей ценности и связанные с реализацией права на мир, механизмом защиты мира и безопасности» .

В качестве вывода можно отметить, что в условиях кардинально изменяющихся общественных отношений необходимо формирование новой несиловой модели международных отношений, исключающей применение государствами силы или угрозы силой. «На смену балансу сил должен прийти баланс интересов» .

В противном случае формирование адекватной системы глобального управления станет невозможным, как и переход к устойчивому развитию.