Соотнесение Шестоднева и науки: проблема двух векторов времени. Сотворение мира — шестоднев
Серию публикаций дипломов выпускников Сретенской духовной семинарии продолжает работа выпускника 2009 года, насельника Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеродиакона Александра (Урбановича) (научный руководитель - иерей Александр Тимофеев), затрагивающая одну из острых проблем современности - соотношения науки и веры.
Основанием для тревоги мог стать ряд учебных пособий по естествознанию священника Тимофея Алферова, адаптированных для учащихся средней школы . В частности, в одном из них он пишет: «Просто и понятно. Шесть дней (выделено мной. - и.А. ) шел творческий процесс: в мир вводилась энергия, в нем понижалась энтропия и наводился порядок, в него вводилась информация о том, как будет выглядеть и воспроизводиться все творение. С седьмого дня энтропия мира не убывает, новая информация не вводится. Порядок мира не улучшается. Мир не может улучшаться сам собою. Он тварен, он бесконечно ниже своего Творца» . Однако эти учебные пособия отражают не частное мнение священника Тимофея по вопросам естествознания. В своих книгах он отображает позицию целого научно-религиозного направления, получившего название «научный креационизм».
Креационизм как явление получил название от слова creatio (лат.) - «творение, создание» . Исторически это явление возникло как противовес набиравшей ход в XIX веке теории биологической эволюции и подчеркивало идею творения всей существующей живой природы в законченном виде. Главная угроза теории биологической эволюции заключалась, по мнению «креационистов», в открытом вызове Писанию и подрыве его авторитета .
До определенного момента «креационная» модель происхождения мира противостояла только концепции биологической эволюции. Но с появлением в астрономии теории расширяющейся Вселенной (гипотеза Фридмана и открытие Хаббла) возникла концепция об изменчивой Вселенной, ее зарождении из космологической сингулярности - состояния Вселенной в начальный момент Большого взрыва, характеризующегося бесконечной плотностью и температурой вещества. Теория Большого взрыва также вошла в противоречие с «креационной» моделью Вселенной. По мнению священника Даниила Сысоева, такая модель не дает объяснения некоторым явлениям, которые не вписываются (в понимании этого процесса самим отцом Даниилом) в механику взрыва: неоднородное распределение вещества во Вселенной, неоднородность реликтового излучения, наличие спирального движения галактик . Другой очевидной причиной является, по мнению «креационистов», чрезмерно завышенный по отношению к библейской хронологии возраст Вселенной (13-15 млрд. лет).
Научный креационизм - явление неоднородное. Во-первых, он интернационален. Известны, например, такие организации как Institute for Creation Research в США и миссионерско-просветительский центр «Шестодневъ» в России . Среди сторонников этой концепции христиане разных конфессий, то есть это явление и многоконфессиональное. «Креационисты» используют для обоснования своих тезисов данные наук, впрочем, они часто встречают упреки в необъективной избирательности данных, а также в их предвзятой интерпретации . Основным авторитетным источником для них было и остается Священное Писание. Отличительной методологической чертой православных «креационистов» является обильное подкрепление своих идей святоотеческими цитатами, касающимися библейского повествования о творении мира. (Методологических ошибок научного креационизма в данном направлении мы коснемся ниже.) Учитывая, что само по себе библейское повествование дает мало фактического материала для обсуждения, привлечение святоотеческих мыслей способно создать основательную дискурсивную базу для плодотворных исследований. Но на практике принципиальных изменений пока не произошло. Неубедительность аргументации «креационистов», даже с учетом использования мнения святых отцов, достаточно очевидна: поток критики не спадает, что можно наблюдать в многочисленных публикациях по этой теме в интернете. И потому актуальность нашей работы можно обозначить так: авторитет Священного Писания, святоотеческого наследия в наше время напрямую зависит от того, насколько грамотно этот материал будет использоваться в любой публичной аргументации. Неумелое и непрофессиональное владение этим инструментом способно только дискредитировать и Священное Писание, и Священное Предание.
Базовой позицией нашей работы является убеждение в том, что видимая Вселенная, являющаяся объектом научных исследований, есть тот же самый сотворенный мир, о котором говорится в книге Бытия. Отсюда справедлив вывод, что космогония могла происходить только по одному сценарию, поскольку мир один и одинаков для всех. Плюрализм мнений в этом отношении алогичен.
Но поскольку противостояние традиционной научной мысли и научного креационизма есть явление устоявшееся и, как показывает открытое письмо академиков, до сих пор трудно разрешимое, то в нашей работе задается вопрос: действительно ли Божественное Откровение принципиально идет вразрез с научными теориями, или же это устоявшийся в общественном сознании стереотип, покоящийся на неосведомленности и неадекватной интерпретации исходных посылок? Поиском ответа на этот вопрос мы и займемся.
Вопросы становления наблюдаемой в нашем мире природы затрагивают различные научные дисциплины: астрофизику, ядерную физику, геофизику, геологию, геохимию, палеонтологию, биохимию, генетику, экологию, климатологию, антропологию. Накопление знаний по каждой из этих областей приводит к тому, что обозначается термином «специализация», - предназначенности для работы в определенной области. Учитывая темпы развития науки, невозможность освещения проблемы в рамках даже одного печатного издания давно уже признается очевидной . Несомненно, указанное обстоятельство следует иметь в виду.
Мы произвольно выбрали определенный круг вопросов неживой природы. В библейском повествовании этой области соответствует повествование о первых днях творения. Впрочем, и здесь следует сделать одно допущение. Поскольку в качестве метода исследования предполагается сопоставление данных наук и святоотеческих текстов, то из обеих отраслей выбираются только те сведения, которые могут быть сопоставлены на основании наличия общих точек соприкосновения. Это обстоятельство накладывает ограничение и на использование святоотеческих творений. Во-первых, в область исследования включены только те творения святых отцов (или места из их творений), которые несут в себе элементы естествознания. Во-вторых, эти места святоотеческих творений также подвергаются «фильтрации»: берется та информация, которая может быть сопоставлена с современными научными теориями. Как правило, это открытия в физике, астрономии, космологии, которые были сделаны на протяжении XX века и которые до сих пор определяют магистральное направление в развитии этих наук.
Основные особенности методологии православного научного креационизма
Дадим общий обзор наиболее заметных неубедительных, с точки зрения методологии, высказываний православных креационистов, которые были обнаружены нами в процессе знакомства с издательской деятельностью наиболее заметных представителей этого научно-религиозного направления. Хотя целью работы не является критика православного научного креационизма, но выявление ошибок конкретизирует область дальнейшего исследования. При этом заранее хотелось бы извиниться за некоторую публицистичность изложения. Некоторое проявление эмоциональности является ответной реакцией на логическую непоследовательность суждений, отмеченную в разбираемых публикациях. Поскольку рассматриваются высказывания наиболее известных и печатаемых «креационистов», то проблемность этих высказываний может быть расценена (в действительности же так и расценивается критиками научного креационизма) как методологическая проблема православного креационизма в целом и ни в коем случае не рассматривается как «переход на личности».
Концепция противопоставлений
Одна из характерных особенностей мышления православных креационистов - резкое неприятие каких-либо идей, несогласных с точкой зрения самих «креационистов». Нередко можно встретить мнение, будто деятельность «несогласных» является изменой «историческому Православию» . Основанием для такой категоричности является убежденность «креационистов» в однозначном, а именно буквальном, понимании как библейского повествования о творении мира, так и святоотеческого экзегетического наследия по этой же теме. Например, в указанной статье священник Даниил Сысоев прослеживает возникновение идеи «теистического эволюционизма» и ее проникновение в русскую богословскую мысль. Что характерно, равным отступлением от чистоты Православия считается как эволюционный материализм, так и теистический эволюционизм (или телеологизм - термин предложен Ю. Максимовым). При этом не учитывается, что оба этих направления эволюционизма исходят из разных мировоззренческих посылок (атеизм и теизм) и идеологического единства не представляют.
Замечается склонность к несколько упрощенной схеме классификации научных и богословских взглядов. Принято все делить на два «лагеря»: «за» и «против», «черное» и «белое»: «В науке, как известно, конфронтация наблюдается между лагерями эволюционистов и креационистов. Первые признают развитие вселенной от Большого взрыва через образование неживой материи, зарождение жизни и появление человека от низших видов. Вторые веруют в сотворение, как оно описано в книге Бытия пророком Моисеем. В богословии водораздел проходит между теми, кто признает сотворение буквально “как написано”, и теми, кто в библейском тексте о сотворении мира и человека готов видеть лишь аллегорию и символы. При обсуждении выбранной нами непростой и спорной темы следует каждому сперва определить свое мировоззрение. Позиция нашего Центра “Шестодневъ” и всех представленных в сборнике единомышленных с нами докладчиков заключается в исповедании Православия - то есть веры в Священное Писание Ветхого и Нового Завета в соответствии с учением святых отцов, учителей Церкви» .
Можно заметить, что к биологическим эволюционистам причисляются сторонники гипотезы Большого взрыва. В самом деле, элементы космологической эволюции Вселенной могут быть органично встроены в модель эволюционизма биологического (и наоборот), но из этого еще с логической необходимостью не следует, что признающие развитие вселенной по модели Большого взрыва непременно обязаны признавать и биологическую эволюцию. Поэтому отождествление здесь неправомерно. Космология и биология - это разные науки. Очень сомнительным является также строгое деление богословской экзегетики на два направления: буквалистское («как написано») и исключительно аллегорическое («лишь аллегории и символы»). Это разделение возникло в умах самих креационистов, а теперь обобщается на всю богословскую традицию. История христианской Церкви знает примеры смешанного подхода к толкованию Священного Писания. Так что и здесь проведение «водораздела» чересчур искусственно. Отец Константин Буфеев предлагает, подходя к обсуждению темы творения, определиться с мировоззрением. Предложение закономерно: в науке решение любой поставленной проблемы предполагает наличие исходной концептуальной схемы, научное осмысление происхождения мира требует наличия так называемой научной парадигмы , то есть базовых понятий, признаваемых априорно. Креационисты в качестве таковых признают Священное Писание и Священное Предание. Но следует ли из этого, что другие парадигмы, закладывающие основы для изучения законов природы и не основанные на церковном авторитете, заведомо ложны? И тут мы сталкиваемся с другой проблемой во взглядах креационистов.
Отношение к эмпирической науке
В качестве характерного примера хотелось бы проанализировать статью священника Даниила Сысоева «Наука как форма религиозного мышления» . Общий ход мысли отца Даниила следующий.
С точки зрения православного христианина, законы науки являются лишь частным случаем проявления воли Бога. Познаваемость мира обеспечивается тем, что он поддерживается именно Великим Интеллектом, Который имеет некоторое сродство с интеллектом человека. Именно благодаря этому сродству возможно познание мира. С точки зрения христианства, наука имеет очень ограниченную сферу деятельности. Наука не имеет права говорить о дочеловеческом мире, поскольку не имеет человеческих свидетельств о тех эпохах. Другой границей применимости науки является трехмерное пространство Вселенной и воспроизведение события. Далее, с точки зрения христианства, изначально наука должна была действовать только в своих узких рамках. Наука должна быть служанкой богословия. Богословие излагает неизменное Откровение в исторически меняющихся реалиях. Поэтому само по себе богословие неизменно, но меняется форма его интерпретации. Наука же изменчива в своей сути. Она постоянно развивается. А потому она изначально несовершенна, потому что совершенству уже некуда развиваться. Наука в силу своего несовершенства не может дать объяснение существованию этого мира, не может дать адекватное и целостное понимание функционирования всех его частей. Например, чтобы дать объяснение природе разума, нужно обладать сверхразумом, а наука оперирует все тем же тварным разумом. Поэтому христианство не отвергает науку как способ познания мира, но показывает, что это способ познания очень маленького сегмента мира, это поверхностное познание. До определенного момента наука так и оценивала свои возможности. Но около 400 лет назад в результате научной революции и связанного с ней распада христианской цивилизации на Западе как симбиоз христианства и оккультизма возникла «новая наука». В частности, отец Даниил приводит ссылку Николая Коперника на Гермеса Трисмегиста, опираясь на которую, Коперник мотивирует идею вращения Земли вокруг Солнца, а не наоборот. В этот период возникает новый тип ученого, поправшего облагодатствованный искуплением человеческий ум и доверившегося падшему человеческому разуму.
До сих пор тезисы отца Даниила хоть и достаточно спорны, но более-менее понятны. Например, он говорит, что возможность познавания мира присуща всем людям в силу некоторого сродства человеческого интеллекта с Великим Интеллектом, поддерживающим бытие мира. Говорит, что, несмотря на это сродство, человеческий интеллект сильно ограничен, поэтому не может построить целостную картину мироздания. С этой позицией невозможно не согласиться. Но далее развивается мысль, что полным познанием мира обладает только богословие (!). И беда науки в том, что она от него «сбежала». Здесь возникает ряд вопросов. Неужели для богословов вопросы мироздания не являются неразрешимой проблемой? Но тогда почему блаженный Августин в толковании Шестоднева больше задает вопросов, нежели дает ответов? Да и в плане методологии христианского богословия в попытке рационального обоснования истин веры богословие более апофатично, нежели катафатично. Затем, если наука несовершенна, но продолжает развиваться (с чем отец Даниил не спорит), то неужели это развитие нужно непременно соотносить с какой-то ущербностью, противопоставляя этому развитию статическое «совершенство» богословия?
В заключительной части статьи отец Даниил называет новую науку «формой веры». Но эта вера ущербна и значительно уступает христианству: «Новая наука - это форма веры. И нужно будет просто сопоставить, насколько хороши аксиологические основы, например, у той или иной веры, и тогда все станет на свои места. Так, у новой науки нет хороших аксиологических основ. У христианства же есть. Видно это хотя бы просто по их заявленным целям. Почему? Христианство заявляет, что оно - откровение Бога. Это или так, или нет. Но если оно откровение Бога, то, следовательно, оно истинно. А наука заранее говорит, что никогда до конца я вам природу мира не открою. Как говорил академик Наан, “все наши знания - это маленький островок в океане невежества. И чем больше мы узнаем, тем больше понимаем, что ничего не знаем”. То есть наука заранее расписывается в том, что она не обладает абсолютным знанием и никогда им обладать не будет. Раз нельзя все познать до конца, значит, абсолютного знания не будет никогда. А раз так, то, значит, нет достаточных ценностных основ для построения научной картины мира. Вот и все. В этом преимущество христиан просто очевидно. Поэтому, на мой взгляд, христианская картина мира гораздо более сильна, именно потому, что она основана, хотя бы с точки зрения своей заявки, на достаточном основании - основании Откровения Бога Творца».
Удивительно то, что отец Даниил к концу статьи словно забыл, о чем писал в ее начале. Зачем нужно было обвинять науку в претензии на всеведение, если в конце статьи словами самого же представителя науки (академика Наана) доказывается обратное: именно то, что наука никогда на обладание истиной в последней инстанции не претендовала? Вызывает недоумение и логика построения умозаключений: «Христианство заявляет, что оно - откровение Бога. Это или так, или нет. Но если оно откровение Бога, то, следовательно, оно истинно». Здесь спорить не с чем (хотя и пропущена меньшая посылка: «все, что исходит от Бога, - истинно»). Следующее суждение также истинно: «А наука заранее говорит, что никогда до конца я вам природу мира не открою». Но беда в том, что обе этих истинных посылки не связаны общим субъектом. Поэтому умозаключение из их сопоставления в принципе не следует. Тем не менее, отец Даниил пытается вывести заключение, вопреки всем законам логики: «А раз так, то, значит, нет достаточных ценностных основ для построения научной картины мира».
Все указанные ошибки в суждениях отца Даниила можно было бы считать проблемой его личного отношения к эмпирическим наукам и не обращать на них внимания, если бы не одно обстоятельство: данная статья написана на основе материалов авторского доклада, сделанного в Институте Европы РАН. И после написания данной работы круглый стол РАН, состоявшийся 6 октября 2001 года, фактически прировнял по деструктивности «лженауки» (например оккультизм) и учение Православной Церкви, на что «жалуется» редакция, опубликовавшая статью.
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы. Православные «креационисты» склонны несколько «свысока» оценивать оппонентов вообще и представителей эмпирической науки в частности. На основании некорректной интерпретации методов и целей науки «креационистами» высказываются мысли о ложном направлении современного научного развития . Интеллектуальные способности всех тех, кто не согласен с «креационистами», объявляются заведомо ущербными (выше было отмечено, что в категорию «несогласных» входят все критики научного креационизма, независимо от их изначальных идеологических установок, - и атеисты, и теисты). Только «креационисты» способны составить истинное представление о сути вещей. Противопоставление «креационистов» всем «несогласным» слишком очевидно, что, вероятно, замечают и сами «креационисты». Поэтому в стремлении создать мнение, что они не одиноки в своем интеллектуальном превосходстве, «креационисты» ссылаются на авторитет святых отцов. Но при внимательном исследовании можно заметить, что апелляция к мнению святых отцов зачастую не лишена предвзятой необъективности.
Обращение креационистов к святоотеческим творениям
Главная методическая особенность «креационистов» - неаналитическое прочтение святых отцов, выливающееся в поверхностное цитатничество. В качестве примера рассмотрим статью все того же отца Даниила Сысоева «Библейские этюды, или Несколько слов о теории дня-эпохи» . Он пишет: «В последние десятилетия часто приходится слышать, что дни творения, которые описал боговидец Моисей, - это на самом деле вовсе не обычные сутки (как думали все святые Отцы (выделено мной. - и.А. ), а некоторые безразмерные эпохи, каждая из которых длилась по много миллионов или даже миллиардов лет». Далее автор выражает озабоченность в связи с попытками согласовать «мифологию эволюционизма с бессмертным светом Откровения». Статья направлена в помощь людям, «невольно заблудившимся в отношении догмата творения», которые приняли пропаганду этого нового учения «за чистое изложение веры Православной Церкви». Далее отец Даниил продолжает: «Но перейдем к рассмотрению системы доказательств этой идеи, противоречащей и буквальному смыслу книги Бытия, и согласному толкованию святых отцов. Главная задача этих изобретателей новизн в вере заключается в доказательстве того, что божественно простое повествование Моисея необходимо извратить и превратить в свою противоположность, используя аллегорический способ толкования Шестоднева. А для этого требуется доказать, что “и у самого боговидца Моисея не было мысли считать упоминаемые им "дни" за астрономические 24 часа”» .
Возвращаясь к начальному тезису («как думали все святые отцы»), мы вправе ожидать от автора аргументированного обоснования (со ссылками как минимум на подавляющее большинство святых отцов) идеи, что каждый день творения длился 24 астрономических часа. Какие святоотеческие аргументы приводит отец Даниил?
Первые страницы посвящены исследованию значений библейского слова «йом» с помощью иврит-русского (!) словаря Ф.Л. Шапиро. Доказывается понимание этого слова исключительно как «день», но никак не «период времени». Далее автор переходит к пониманию слова «день» в Быт: 2: 4-6. В качестве комментария приводится довольно обширная цитата из преподобного Ефрема Сирина , который, что особенно отмечает священник Даниил, «прекрасно знал язык оригинала». Нужно отметить, что ссылка в статье идет на репринтное переиздание (1995) творений преподобного Ефрема на русском языке (первое издание было в 1901 году). Цитата из Быт. 2: 4-6 дана как в печатном издании творений преподобного Ефрема, так и у отца Даниила на церковнославянском языке (гражданским шрифтом). А вся «изюминка» ссылки на преподобного Ефрема заключается в том, что, по мысли отца Даниила, Ефрем (как знающий язык оригинала) дает истинное понимание слова «йом», поэтому данный библейский термин следует понимать не в смысле неопределенного промежутка времени, а в смысле буквального дня - «воньже день» . Совершенно очевидно, что отец Даниил, помимо сравнения русского и церковнославянского переводов данного места Писания, ничего существенного в аргументацию не вносит! Мы не видим ни оригинального языка, на котором писал преподобный Ефрем, ни его подробных комментариев, могущих внести ясность в понимание данного библейского термина. При чем тут, в таком случае, ссылка отца Даниила на осведомленность преподобного Ефрема в языке оригинала, остается непонятным.
Затем отец Даниил развивает мысль, что аллегорический метод толкования может быть применим к некоторым местам Ветхого Завета, но только не к повествованию о шестидневном творении. В доказательство приводятся слова святого Василия Великого: «Известны мне правила аллегорий, хотя не сам я изобрел их, но нашел в сочинениях других. По сим правилам иные, принимая написанное не в общеупотребительном смысле, воду называют не водою, но каким-нибудь другим веществом и растению и рыбе дают значение по своему усмотрению, даже бытие гадов и зверей объясняют сообразно со своими понятиями, подобно как и снотолкователи виденному в сонных мечтаниях дают толкования, согласные с собственными их намерениями. А я, слыша о траве, траву и разумею, также растение, рыбу, зверя и скот - все, чем оно названо, за то и принимаю, ибо не стыжусь благовествования (см.: Рим. 1: 16). <…> Сего, кажется мне, не уразумели те, которые по собственному своему разумению вознамерились придать некоторую важность Писанию какими-то наведениями и приноровлениями. Но это значит ставить себя премудрее словес Духа и под видом толкования вводить собственные свои мысли» .
Нужно отметить, что цитата дана в сокращении, а именно: опущена средняя часть, главная мысль которой состоит в том, что в истории естествознания бытовала масса мнений по поводу формы и размеров Земли, но раб Божий Моисей умолчал об этом как о бесполезном. Сам же святитель Василий объясняет это не в том смысле, что подобные рассуждения не имеют вообще никакого значения, а в том, что по сравнению с главной мыслью Откровения они отступают на задний план: «Если умолчал он о не касающемся до нас как о бесполезном, то ужели за сие словеса Духа почту маловажнее объюродевшей мудрости? Не паче ли прославлю Того, Кто не затруднил ума нашего предметами пустыми, но устроил так, чтобы все было написано в назидание и усовершение душ наших?» .
При этом нужно помнить, кому были адресованы беседы о Шестодневе святителя Василия Великого. Ответ на этот вопрос мы находим у святого Григория Нисского, откуда следует, что сам святитель Василий имел достаточно образования, чтобы рассуждать о природе, но не делал этого в присутствии народа из педагогических целей, а вовсе не из презрения к аллегорическому методу толкования или естествознанию: «Ибо думаю, что некоторые не уразумели хорошо цели написанного им (Василием Великим. - и.А. ) в Шестодневе, а поэтому винят его в том, что не сообщил им ясного ведения о солнце: почему светило сие после трех дней особо созидается, а не вместе с другими звездами, так как невозможно дневной мере определяться утром и вечером, если солнце не станет непременно производить вечер своим захождением и утро восхождением. А также не допускают создания двух небес, говоря: хотя апостол упоминает “о третьем небе” (2 Кор. 12: 2.), тем не менее, в рассуждении сего остается сомнение, потому что в начале сотворено одно небо, а потом твердь, об ином же небе, то есть о вторичном творении, не написано у Моисея, и нельзя доказать, что под сими двумя разумеется и третье небо, так как ни после тверди не сотворено иное небо, ни выражение “в начале” не позволяет подразумевать какого-либо прежде бывшего неба. Если в начале сотворено небо, то явно, что тогда началось творение. Не согласно было бы с разумом наименовать началом, что имеет другое высшее себя начало. Что занимает второе по порядку место, то - не начало и не называется началом. Но Павел делает упоминание и о третьем небе, о котором не говорится при описании творения. Значит, и здесь упоминание о втором небе принадлежит к числу вопросов. Предлагающие это и подобное сему не обращают внимания, кажется мне, на ту цель учения, какую имел отец наш, который, беседуя в Церкви многолюдной при таком стечении народа, по необходимости соображался с приемлющими слово. В таком числе слушателей, хотя много было способных разуметь слова более возвышенные, однако же большая часть не могла следовать за более тонким разысканием мыслей; как люди простые, трудящиеся, занятые сидячими работами, как собрание жен, не учившихся таким наукам, и толпа детей, и престарелые по летам, все они имели нужду в такой речи, которая удобопонятным наставлением посредством видимой твари и того, что в ней хорошего, руководила бы к познанию все Сотворившего. Почему, если кто будет судить о сказанном, соображаясь с целью великого учителя, то не найдет никакого недостатка в словах его. Ибо вел не такую речь, в которой с жаром оспариваются предлагаемые возражения, но всецело был занят простейшим истолкованием речений, чтобы предложить слово полезное для простоты слушающих и чтобы вместе толкование его, указывая на многоразличные учения внешнего любомудрия, удовлетворяло несколько и слушателей, способных разуметь высшее; а таким образом и для простого народа было оно понятно, и в сведущих возбуждало удивление» .
В любом случае, даже в тенденциозном изложении священника Даниила Сысоева данная ссылка на святителя Василия Великого не дает ответ на главный вопрос - о буквальном понимании длительности дней творения. Мы видим, что святитель Василий буквально понимает животный и растительный мир, но не говорит о 24-часовых сутках.
Затем священник Даниил Сысоев с таким же «успехом» приводит ссылку на святителя Иоанна Златоуста: «Не верить содержащемуся в Божественном Писании, но вводить другое из своего ума, это, думаю, подвергает великой опасности отваживающихся на такое дело». Далее высказывается мысль, что день и ночь возникли раньше солнца и луны и измерялись они не их движением, а разливанием и свертыванием света. В частности, приводятся слова святого Григория Нисского: «Посему и говорит: и нарече Бог свет день, а тьму нарече нощь (Быт. 1: 5). Поелику светоносная сила естественно не могла оставаться в покое, когда свет проходил верхнюю часть круга, и стремление его было вниз, то при нисхождении огня лежащее выше покрывалось тенью, потому что луч, вероятно, омрачаем был естеством грубейшим. Потому удаление света наименовал Моисей вечером, и когда огонь опять поднимался с нижней части круга и снова простирал лучи к верхним частям, происходящее при сем нарек он утром, наименовав так начало дня». Но стоит внимательно ознакомиться с этими словами в контексте, как мы увидим, что место это совсем не так просто для понимания.
Собственно, этими святоотеческими цитатами и исчерпывается вся аргументация отца Даниила Сысоева. В заключении им делаются выводы: «Итак, рассмотрев все аргументы, заимствованные сторонниками христиано-эволюционнного гибрида, мы приходим к выводу, что они пусты. <…> Так что христианину стоит отбросить эти негодные басни и родословия бесконечные, которые производят больше споры, нежели Божие назидание в вере, следовать изначальному Преданию Кафолической Церкви. А оно повелевает нам веровать в то, что Бог сотворил мир только за шесть обычных дней, в котором не было ни греха, ни проклятия, ни смерти, вошедших во Вселенную из-за грехопадения Адама».
Отмечая, что начальный тезис отца Даниила о едином и всеобщем мнении святых отцов по этому вопросу аргументированно так и не был доказан в ходе самой статьи, со своей стороны укажем на методологические ошибки.
Во-первых, заметно поверхностное, тенденциозное цитирование в ущерб аналитическому осмыслению позиции святых отцов. Цитаты выдергиваются из контекста, по причине чего создается ложное или неполное представление об общем ходе мышления конкретно рассматриваемого святого отца. Во-вторых, мысли изолированно рассмотренных святых отцов (и мысли, уже искаженные тенденциозной интерпретацией) совершенно неправомерно обобщаются на всю совокупность святых отцов. В связи с сомнительностью такого обобщения стоит отметить следующий недостаток - избирательное цитирование. В отношении к данной статье священника Даниила Сысоева оно проявляется в следующем.
При рассуждении о длительности дней творения совершенно проигнорировано понимание времени блаженным Августином. И напрасно! Что такое время вообще, и как оно соотносится с творением? Эти вопросы разбирал, и очень подробно, блаженный Августин. Более глубокого анализа природы времени мы не найдем ни у кого из святых отцов. Авторитет блаженного Августина в этом вопросе признается даже светскими философами. В частности, английский математик и философ XX века Бертран Рассел (убежденный атеист) называет эти рассуждения превышающими все, что по этому поводу может быть найдено в греческой философии: «Я лично не согласен с теорией Августина, поскольку она делает время чем-то существующим в нашем уме. Но это, несомненно, весьма талантливая теория, заслуживающая серьезного рассмотрения. Я выражусь еще сильнее: теория Августина является значительным шагом вперед по сравнению со всем, что мы находим по этому вопросу в греческой философии. Эта теория содержит лучшую и более ясную формулировку проблемы, чем субъективная теория времени Канта - теория, которая со времени Канта получила широкое признание среди философов» .
А ведь именно у блаженного Августина мы встречаем идею, с одной стороны, о мгновенности всего творения, с другой - о совершении всей твари через шестикратное повторение первого творческого дня . Нельзя сказать, что Августин разбирает взаимосвязь творения и времени кратко и общедоступно (вероятно, поэтому «креационисты» практически не обращаются к блаженному Августину), но хотя бы добросовестное упоминание всей остроты и неоднозначности этого вопроса должно было бы иметь место в ряду бесконечных апелляций креационистов к святым отцам в подтверждение идеи буквального понимания шести дней творения.
Итак, становится все более очевидным, что научному креационизму свойственна тенденция противопоставления святоотеческих мыслей о творении мира тем выводам, которые делает современная традиционная наука в отношении происхождения мира на основании эмпирических данных. В дальнейшем мы сопоставим существующие научные теории с мыслями конкретных святых отцов на предмет установления степени отношения между ними: стоит считать их совместимыми или несовместимыми.
Научного креационизма (креационизм как вероучительный догмат автор сомнению не подвергает). Поэтому далее будет использоваться либо термин научный креационизм , либо, для краткости, «креационизм» (в кавычках).
См. Об этом: Барбур Иен . Религия и наука: История и современность. М., 2000. С. 97–100]. Здесь дается краткая информация о возникновении креационизма. Интересно, что только в 1982 году Окружной суд США заключил, что «научная общественность, а не судебные инстанции, должны определять статус научных теорий». В России аналогичный судебный прецедент возник совсем недавно, в 2006–2007 годах, в связи с гражданским иском, предъявленным школьницей из Санкт-Петербурга Марией Шрайбер. Ответчиком по делу проходило Министерство образования и науки РФ, а также Комитет по образованию Санкт-Петербурга. Решением суда в удовлетворении иска была отказано.
«Собственно научное содержание таких работ поверхностно и тривиально. В них нет или почти нет результатов собственных научных исследований креационистов, но фигурируют данные, заимствованные из работ эволюционистов. Эта информация тщательно отфильтрована: используются только данные, соответствующие фундаменталистской интерпретации Библии. Прочие замалчиваются или голословно отрицаются» (Дзеверин И.И., Пучков П.В., Довгаль И.В., Акуленко Н.М. . Научный креационизм: насколько он научен? // http://evolution.powernet.ru/polemics/cr11.html ).
«Разбираться во всех областях сразу невозможно, поэтому какому-то узкому специалисту (а ученые, за очень редким исключением, именно узкие специалисты) почти невозможно проверить “на вшивость” все заключения, сделанные в работах “научных креационистов”. Напротив, сами креационисты, тяготеющие к изданию работ “энциклопедического” характера, касающиеся “до всего слегка”, оказываются в выигрышном положении, поскольку предъявляют к “официальнойнауке” вопросы, грамотно ответить на которые в состоянии лишь коллектив разных специалистов» (Борисов Н.М К таким же обобщениям деятельности научного креационизма приходят и критики этого направления: «Среди множества альтернативных учебников по школьному курсу естествознания в последние годы стали появляться и совершенно новые, написанные священниками Православной Церкви либо верующими авторами без духовного сана, но с одной и той же декларированной ими целью – доказать, что неверующие ученые делают неверные выводы из научных фактов и что эти факты в действительности подтверждают библейские мифы о сотворении мира и человека, о малом возрасте мира (около 7500 лет) и о существовании Бога. Сами авторы этих книг называют себя представителями креационной науки, а труды свои относят к научно-апологетическим» (Сурдин В.Г. Православное естествознание // http://warrax.net/46_47/prav_est.html »).
Ср.: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их в то время, когда Господь Бог создал землю и небо» (русский текст) и «Сия книга бытия небесе и земли, егда бысть, в оньже день сотвори Господь небо и землю» (церковнославянский текст).
Отклик Татьяны Ч., к.ф.н., профессионального философа и практикующего психолога (Смоленск),на доклад (вводную лекцию) В.В.Феллера «Новый/старый взгляд на Шестоднев» и его книгу «Шестоднев внутри четвёртого дня».
Отклик №1:
«Прочитала Вашу вводную лекцию, хочу высказать своё мнение честно. Во-первых, не могу не обратить внимание на то, как хорошо Вы пишете (с одной стороны). То есть чёткие, очень убедительные фразы хорошо подобраны и гармонично сочетаются между собой. Читать интересно и это втягивает читателя в течение Вашей мысли и, как итог:
1. Читатель пытается вернуться на свои позиции, сопротивляется и находит любое критическое основание, чтобы избежать дальнейшей коммуникации с Вами, а на самом деле – с Вашим текстом. Вот и весь секрет тех, кто Вас критикует. В психологии это называется уклонение от транзакции и возвращение в зону комфорта.
2. Читатель втягивается в течение Ваших мыслей и плывёт по их течению не сопротивляясь, или в силу того, что он интеллектуально слаб, или в силу того, что он находит много точек соприкосновения со своими интеллектуальными или даже эмоциональными и духовными представлениями. Вот эти последние и есть Ваши единомышленники или настоящие критики, которые стоят дорого.
Мне лично Ваше красноречие не дало с первого прочтения почувствовать философский стержень или базовое основание концепции. Хотя, безусловно, – сильно впечатлило. В то же время многие духовные тексты предлагают смотреть на историю Творения именно как на аллегорию. Это один из подходов, и я не могу приписать его лично Вам. Я тоже его придерживаюсь. Безусловно, уникальности в Вашем тексте много. Но если убрать полемику с оппонентами – что внутри, простыми словами? Например, я поняла в своих исследованиях Торы и иных источников, что судьба – это результат грехопадения человека. Этот феномен возник по милости Творца, давшего соответствующее пространство человеку, отпавшему от Эдема. В то же время судьба формировалась наряду с Творением, пребывая до поры в латентном состоянии. Хотя эти выводы на первый взгляд банальны – в этом глубокий смысл. В Вашей лекции я нашла более глубокую интеллектуальную привязку к сексуальной символике, чем это лежит на поверхности мифа о грехопадении. Это ещё больше убеждает в Вашем проникновении в тайну. И ещё мне было интересно представить возникновение тверди в контексте того, что Бог предвидел творение человека, его грехопадение и всё, что разворачивается для человека исторически, а для Бога Едино. На самом деле - что это за Твердь? Если пришлёте свою книгу – я с удовольствием её прочитаю».
Отклик №2, после начала чтения книги «Шестоднев внутри четвёртого дня»:
«Ваши мысли мне очень созвучны. Я когда-то билась над тем, чтобы прививать своими статьями и монографиями философскую культуру. Держалась твёрдо на своём, потом стала сталкиваться с непониманием, хотя многие, в том числе студенты, читали их с удовольствием. Тоже считаю, что в моих статьях нет ничего сложного, просто философия требует напрягать мозги. Всегда. Один умный человек, не философ, сказал мне: но ведь Вы теряете часть своей аудитории, только и всего. Выбор за Вами – нужны ли они Вам. То же и с Вашей книгой. Она слишком хороша, чтобы терять своих читателей. Как говорил Христос – входите узкими вратами. Судя по Вашей сообразительности и склонности к интеллектуальным интригам (в хорошем смысле), всё получится».
Отклик №3:
«Я заметила, что у Вас структура прослеживается, но она неочевидна с методологической точки зрения. И Вы правильно заметили, по поводу "уходить в дебри". Новый уровень предусматривает "сжатие" материала. Хотя у Вас хорошо получается следовать герменевтической традиции. Но я исхожу из того, что всё ПОСТГЕГЕЛЕВСКОЕ в той или иной степени задействовало его инструментарий, в том числе и герменевты. А античность, в том числе Платон – это специфическая и целостная структура. Но он использует много художественных образов и красочных аллегорий. Вы делаете то же самое. Это с одной стороны делает чтение интересным, но как бы приглашает к диалогу, размышлению, и даже принуждает автора обозначать свои позиции как спорные, эвристические и т.п. У Платона была хорошая возможность интеллектуальной авторитарности за счёт фигуры Сократа и мифа, который в ту пору дал ему опору. Мы, конечно, делаем, практически, то же самое, углубляясь в сакральную сферу...»
Наверное, не всем из вас слово "шестоднев" знакомо. Между тем, это странное, я бы сказал, древнее понятие, которое появилось полторы тысячи лет тому назад. Оно обозначает условно сказание Библии, сказание первой книги Библии, Ветхозаветной Книги Бытия, о сотворении мира. Разумеется, теперь уже вы все понимаете, что слышали о Шести Днях Творения.
Вы могли видеть эти Дни, воплощенные на знаменитых фресках и иконах, хотя бы на репродукциях. О Шести Днях Творения напоминает плафон Сикстинской Капеллы, где Микеланджело изображает Творца мощным старцем, который проносится над мирозданием, отделяя тьму от света, создавая и сушу, и живые существа, и звезды.
Вы также, наверное, не раз читали и слышали насмешливые иронические, скептические замечания по поводу столь короткого, можно сказать, процесса создания вселенной, как лишь одна рабочая неделя. Конечно, многим из вас, почти всем, приходилось слышать, что это сказание - Гексамерон, Шестоднев - находится в полном противоречии с известными нам данными науки.
Вокруг Шестоднева уже давно велись идейные сражения, неоднократно этот рассказ, это сказание подвергалось всевозможным атакам с различных сторон. И вот сегодня мы рассмотрим это фундаментальное сказание Библии с точки зрения истории культуры, с точки зрения того, какую роль оно играло, и в чем заключается смысл этого сказания.
(В это время в зале раздаются звуки какой-то веселой народной песни. Пытаются выключить динамики, но становится ясно, что кто-то решил помешать лекции отца Александра - ред.)
Я думаю, что те, кто дежурят у дверей, должны угадать, откуда несутся приятные, но неуместные сейчас звуки. Посмотрите, пожалуйста, где и как можно это погасить - погасить вторжение "высокой культуры" в наш "варварский" разговор о мракобесных проблемах; тут-то нас сейчас проследят... (смех в зале - ред.)
Будем считать, что это действие того начала, которое в Шестодневе не упомянуто прямо, но подразумевается в каком-то смысле... Конечно, фон не самый лучший, но впрочем, Шесть Дней Творения проходили не только на фоне нежных звуков, а это был грохот вулканов, шум прибоя, рев зверей - рождение Мироздания, рождение нашей планеты.
Итак, искусство. В течение многих столетий оно обращалось к этой тайне так, как она изложена в Библии. Наука? Ранняя наука средневековья пыталась найти в этом рассказе какие-то точные данные о процессе геогенеза, то есть происхождения Земли, о процессе космогенеза, происхождения Космоса.
Вначале эти попытки делались робко, потому что естествознание того времени делало первые шаги. Например, Василий Великий, известный христианский богослов, Отец Церкви в IV веке, соединил схему этого сказания с данными, которые он почерпнул в естествознании тогдашнего мира, то есть в книгах Плиния Старшего, в книгах Аристотеля, Теофраста и других естествоиспытателей греко-римского мира. Но постепенно, к эпохе Возрождения, становится все более ясно, что данные естествознания не отражены в этом сказании.
В чем же дело? Значит, либо не право естествознание, либо не прав тот, кто писал строки Шестоднева, либо... и тут самый важный вопрос повисал в воздухе. Надо сказать: вот это упрощенное "либо-либо" популярно в сознании и теперь. Я хотел бы вам показать, что вопрос вовсе не решается таким образом. Сравнение здесь должно быть не по линии науки.
Тот древний священный автор, который начертал эти первые строки Библии, отнюдь не собирался дать людям что-то вроде пособия по космологии или палеонтологии. Он был учителем жизни, учителем веры, носителем определенного мировоззрения. Причем, надо сказать, что для него это было нечто совершенно особенное, и сейчас я вам об этом расскажу.
Не с наукой нашего XX века или XIX века, не с системами Коперника или Птолемея или с современной космологией, развивающейся в свете теории относительности и понятия об эволюции звездных систем, а мы должны сравнить этот рассказ с древними учениями о Мироздании. Все эти учения исходят из того, что человек наблюдал всегда.
Он наблюдал смену зимы, лета, восход солнца и заката - человек наблюдал устойчивость во всем. И поэтому для него представление о природе было неотделимо от представления о Высшей Предельной Реальности. Иными словами, природа и божественное были для язычников одним, они не отличались друг от друга, и поэтому происходящие в природе процессы были для язычника Божественными.
Природа и ее явления рождались из недр Вечного Божественного Начала, рождались, как из лона некой Матери-Природы, в которой слито и духовное, и физическое. Иногда это принимало форму такого воинственного мифа: борьба между Светом и Тьмой, между Хаосом и Порядком.
В древней Вавилонии на стороне Хаоса выступает гигантское чудовище Молох, Дракон. Бог Солнца и света весеннего вавилонский царь Бог Мардук побеждает это чудовище, опутывая его сетью, разрывая исполинское тело на части и из них создавая себе и другим богам жилище, и это жилище образует Вселенную. И в этой Вселенной появляется человек, созданный из глины и крови Божества для того, чтобы кормить богов и работать на них, появляется лишь как часть этой картины, служебная в космической борьбе.
В других моделях космогенеза Вселенная рождается из недр Первобожества, Первоокеана, как рождается дитя из чрева матери, как, (принимая старинную индийскую метафору), вытекает паутина из паука. То есть Природа созданная и Высшее Начало - единосущны; понимаете, они представляют собой нечто по существу единое. Вселенная не творится, она рождается...
В индийских сказаниях, различных мифах древних египтян, мы всюду встречаем борьбу между Светом и Мраком, между Хаосом и Порядком и рождение в Вечном Бытии, в Вечном Божественном Океане (это чаще всего бездна океана) рождение острова Жизни. Рождается для того, чтобы никогда не измениться, рождается совершенным, но потом когда-то все это должно быть истреблено. Как кончается лето, как кончается день закатными лучами солнца, как кончается жизнь растения, жизнь животного, жизнь человека, так должна закончиться и вселенная, и новый цикл должен начаться. И так, в беспредельности Времени и Пространства, вращая все, не имея ни цели, ни смысла. Таково основное мирочувствие язычества.
Я уже говорил вам, что это мирочувствие подсказано сопереживанием с природой, глубокой связью человека с природными циклами. Да, все неизменно, как неизменны фазы Луны и приливы океана, и все, в конце концов, кончается, чтобы уступить место повторению этих циклов.
В различных миросозерцаниях мы находим либо огромные периоды в сотни тысяч, миллионы лет - кальпы, юги в индийской мифологии, либо Великий Год, который мы находим в вавилонских представлениях. Так, в греческих представлениях Великий Год - это неизменное во времени огромное колесо, которое вращается таким образом, чтобы все вернулось на свои места.
В прошлом веке именно это устрашающее видение захватило Фридриха Ницше, великого мыслителя и великого безумца: ему казалось, что здесь истина, потому что все повторяется в этом бессмысленном вращающемся мире. И в самом деле, реальность окружающей человека природы была такова - она была циклична, она была, в сущности, статична. Человек никогда не наблюдал развития из низшего к высшему в большом масштабе, он видел только кружение как бы на месте.
И вот на этом фоне библейское учение о мироздании врывается как совершенно иное, глубоко отличное, принципиально отличное от языческого миросозерцания. И если языческие космогонии создавались в рамках великих цивилизаций Китая, Индии, Древней Греции, Вавилона, Египта, Ирана, то библейское мировоззрение, библейское мировосприятие, создавалось в ничтожной, маленькой цивилизации, которую на карте древнего мира едва можно было рассмотреть как географическое начало и которая в истории внешней цивилизации играла, казалось бы, весьма незначительную роль, которая не могла похвастаться достижениями, какими гордился античный и классический восточный мир.
Мы не знаем, кто написал на древнееврейском языке первые строки Библии, которые звучат как великая и вечная поэма.
В начале создал Бог небо и землю. Заметьте, здесь нет ни предвечной бездны никакой, ни предшествующей Божеству материи. Нет ничего: нет борьбы богов, чудовищ, титанов - только один Творец, который творит Своим Словом.
"И сказал Бог: да будет свет". Не делает, не конструирует, не монтирует, а только говорит. И, конечно, те, кто писали эти строки, прекрасно понимали, что Бог не говорит, как человек, а что это единственно возможный, антропоморфный, человеческий способ, человекоподобный способ передать воздействие Божественного Разума на бытие.
Предание приписывает эти строки Моисею. Мы не знаем, в какой степени это отражает действительность. И хотя эти строки были записаны значительно позднее, чем жил Моисей, печать пастушеского древнего быта там еще есть. Скажем, там начинается счет с вечера: "И был вечер, и было утро: день первый". Вечер вначале, для кого это? Для пастуха, который ночью под звездами, в ночную прохладу пасет своих овец, для странника, для путника, который период жары пережидает где-нибудь в тени. Это традиция, восходящая к древнему пророку Моисею, жившему за тридцать столетий до нашей эры, и она очень долго существовала в обкатанной устной форме, и, если и была записана, то, вероятно, между восьмым и шестым веком до нашей эры. Но не в этом суть. А суть в том, что этот рассказ точно передает Библейское мироощущение. Есть единственная Первопричина бытия, вот о чем говорит Шестоднев.
Следующее: эта Первопричина является космическим Разумом и Личным Созданием. Потому что там есть такие слова: "И увидел Бог, что это хорошо". Увидеть и оценить может только личность. Я повторяю: тот, кто писал эти строки, прекрасно знал, что у Божественного Начала нет глаз, которыми Он мог видеть, и он использовал эти антропоморфные выражения для того, чтобы подчеркнуть личностный характер Высшего Начала.
Не Абсолют, не Предвечная Бездна, не холодный Первопринцип, который движет миром, а Личностное Начало, к Которому человек может обратиться и Которое говорит человеку.
И далее: если это Начало столь всемогуще, что Оно из небытия рождает бытие, то, быть может, для Него достаточно было одного этого таинственного мистического Слова, чтобы возник мир в один миг - готовый? Ничего подобного мы не видим. Мы находим там поэтапное осуществление Мироздания.
Вот эта Шестодневная неделя, до последнего завершающего дня субботы, она протягивает нить от низшего к высшему. Причем, речь идет о трех этапах, а не о шести. Здесь строится сложный литературный орнамент. К сожалению, я не могу здесь показать, но в каждом дне Творения есть набор рефренов: "и сказал Бог", "и увидел Бог", "и стало так", и так далее.
Если сравнить эти рефрены по линии шести дней, мы увидим, что идет перекличка и очень тонкая. Она создает прямо зрительный узор, который я мог бы на доске здесь начертать. Зачем это нужно? Чтобы показать читателю, слушателю, что речь идет не об адекватном, научном, как бы мы сказали, точноописательном характере текста, а о высокой Священной Поэзии, которая должна передавать самую суть явления, а не его конкретные детали. Это есть учение о начале мира, о смысле мира.
Далее: в Библии говорится о том, что Творец одобряет Свет, который Он создал, одобряет мир, который Он создал. Это "тов", "тов", значит "прекрасное", "доброе", а в конце говорится: "тов неод", то есть "весьма доброе", "весьма прекрасное" и "совершенное".
Но не сказано это о тьме. Бог разделяет свет и тьму. И впервые появляется намек на то, что в Мироздании есть некая тень, которая отбрасывается предметами. Разумеется, священный автор имел в виду вовсе не ту тень, которую сейчас, допустим, я отбрасываю на стене, а тень в мистическом смысле, во внутреннем смысле, если хотите, в этическом смысле: в Мироздании появляется нечто, какая-то нота фальшивящая, то, о чем Творец не может сказать, что это есть "тов", "тов", то есть "добро".
Таким образом, уже в Шестодневе мы находим первый намек на какое-то катастрофическое, неблагополучное развитие Мироздания. Но этот катастрофизм не мешает осуществлению высшей задачи, мир идет к некой цели.
Три этапа: свет- в первый день, суша и воды - второй день, третий день - суша и растения. Параллельно по образности, по картинности: свет - светила, четвертый день: воды - водные существа, пятый день: растения на суше, животные на суше и человек на суше - день шестой. Здесь отражена и поэтическая симметрия Востока. Три элемента: материя неживая, жизнь, человек. Это есть восхождение, которое кончается удивительным существом, существом, которое стоит на грани двух миров: мира материального и духовного.
Если каждое измерение, каждый этаж бытия создается непосредственно Божественным Словом, то здесь, при сотворении человека, мы читаем: "И сказал Бог: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему; и да владычествуют они над тварями морскими..." и так далее. Таким образом, в Мироздании появляется новое существо, которое подобно Творцу, и богоподобие прежде всего - это власть над миром власть не грубая, не насильственная, а власть мудрости, власть разума.
Многие толкователи, Отцы Церкви, говорили о том, что эта распространяется и на личную жизнь человека, потому что каждый носит в себе целый зверинец страстей, там есть все: и хищники, и пресмыкающиеся, - и это также должно находиться под властью человека.
И наконец: человек создается в один день с животными. Значит, он связан с ними, он является их братом. И человек получает во власть землю. И дальше включается другая мелодия в библейский рассказ.
Во второй главе, где уже рассказаны шесть дней Творения, иной аспект, иной, более иконописный, более архаичный, более непосредственный образ: пустынная, голая земля, из праха земного создает Бог человека, то есть не из чего-то материального, а именно из пыли земной, из самого ничтожного. Но человек тем самым становится телом своим единосущен земле, природе. И Он вдунул в его лицо, в его ноздри дыхание жизни, и стал человек "душою живой". Вспоминаются слова Державина о человеке: "Частица целой я вселенной, поставлен, мнится мне, в почтенной средине естества я той, где кончил тварей Ты телесных, где начал Ты духов небесных и цепь существ связал всех мной".
В псалме 8-м говорится о том, как велико Мироздание, как прекрасен свод небесный. И человек, глядя на раскинувшиеся над ним звезды, спрашивает: "Что есть человек, что Ты помнишь его, и Сын человеческий, что Ты посещаешь его?" Человек тогда уже чувствовал свою физическую незначительность в Мироздании. Еще тогда, когда он думал, что Земля это плоский круг, сравнительно ограниченный, что Земля это место совсем не столь обширное, как мы теперь представляем, Вселенная тоже казалась ему небольшой. И все-таки он уже тогда понимал, что человек как существо, мал и ничтожен, и вдруг он говорит: "Не много ты умалил его пред ангелами".
Блез Паскаль говорил, что человек это тростинка, тростник ничтожный, который Природа бездушная, молчащая может убить в одно мгновение. И вот, нарисовав эту картину нашей беспомощности, показав, насколько легко биологически убить человека, Паскаль прибавляет: но эта тростинка мыслящая, и все силы Мироздания, которые обрушатся на него, чтобы уничтожить, они не стоят человека, потому что они об этом не знают. Знает только он, что он стоит перед лицом смерти, только он является духом.
Да, человек уже тогда понимал, насколько он близок к животным и растениям. В Екклесиасте сказано: участь человека и участь скотов одна. Да, действительно, мы все это знаем. Но в то же время тем контрастней, что в это несовершенное существо вложен Вечный Дух.
Причем, мы можем проанализировать весь тот "прах земной", из которого создан человек: это таблица Менделеева, вот она, в нас; это и физиологические процессы, которые совершаются в растениях, в наших органах, которые двигаются и растут вне зависимости от нашей воли. Наконец, это есть в любом живом существе, которое дышит, ходит, спит, размножается, питается.
Одним словом, вся природа - в человеке. И никто из нас вот эту полноту природы, этот образ и подобие Мироздания не выдумал в себе, а получил, получил от Творца, поскольку мы являемся частью природы.
Но у вас, естественно, возникает вопрос: "А как же научные гипотезы?" На это я могу ответить совершенно ясно. Научные концепции являются предметом рассудка, аналитического разума. Если бы в Откровении человек получал такие материалы, как закон Ома или теория Эйнштейна, тогда мышление ему было бы не нужно, все бы ему давалось в готовом виде, он превратился бы не в творческое ищущее существо, а был бы какой-то карикатурой на человека. У меня нет другого образа, другого слова: я вспоминаю гоголевский персонаж, который только открывает рот, чтобы галушка попадала ему в готовом виде. Тогда зачем же нам думать? Зачем нам вообще ум?
Бог для того и дал человеку мышление, чтобы он до доступных ему научных истин добирался сам, ошибаясь, находясь в поиске, споре, возвышаясь. Это благословенный процесс. Каждый, кто занимается наукой, в той или иной степени знает, как много счастья и творческих мук приносит вот это восхождение в познании. Я бы ни за что не согласился жить в таком мире, где Бог в готовом виде все бы вкладывал мне в голову.
Но есть вещи, которые должны быть даны как дар, должны быть даны, как откровение, вещи, может быть расходятся с нашим обыденным опытом. Вот тогда-то и происходит то, что и произошло: на фоне всех великих языческих космогоний явилось Библейское Откровение.
В простой, картинной, поэтической, но очень строгой, очищенной от излишних художественных украшений форме, это Откровение говорит о главном. И достаточно вспомнить, что вся библейская поэзия вращается вокруг этой темы: в псалмах мы постоянно слышим эту тему. Православная Всенощная начинается с псалма 103-го, в нем говорится о красоте и величии Мироздания, которое идет из разумной Причины, из разумного Начала.
Итак, человеку остается размышлять и искать. Теория катастроф, согласно которой мир периодически ввергается во всемирные потопы и заново возникает жизнь, теория эволюции путем приспособления, теория эволюции путем естественного отбора, как у Дарвина, теория эволюции, опирающаяся на современные знание генетики, холизм, финализм - их очень много, различных теорий. И я думаю - я буду рад, если это именно так - они постоянно будут сменять друг друга, будут открывать нам все новые пласты, и порой нам придется зачеркивать многое из того, что человек уже достиг своим разумом.
Но вечные слова останутся: "В начале сотворил Бог небо и землю". И все замирает: исчезают мифы, догадки, легенды, и говорит Слово, которое может понять ребенок, которое может понять дикарь, которое может понять цивилизованный человек. Слово, которое звучало с космического корабля, когда американский космонавт увидел Землю, он произнес в микрофон эти слова: "В начале..."- "In the beginning God created the Heaven and the Earth". Эти слова прозвучали в космосе.
Заключить этот краткий обзор я хочу советом, рекомендацией. Для всех людей, знакомых с Библией и не знакомых, верующих и неверующих. Не надо искать науки там, где говорит Откровение. Оно говорит не о научных данных, а о чем-то другом, более важном.
Всегда вспоминаются слова знаменитого астронома Иоганна Кеплера: "Это величайшее злоупотребление Священным Писанием искать в нем то, чего в нем нет, искать в нем научные истины". Через столетие и Ломоносов писал о том, что дурно поступает химик, который по Псалтири хочет изучать химию. И это, действительно, так.
Откровения и символы, сущность жизни, цель ее и конкретные пути генетического развития человека, эволюции тела от мельчайших существ в первобытном океане до совершенного человекоподобного тела, которое получило в вечный дар разум, - дух, сознание, - этот дар не от природы.
Обшарьте всю нашу Землю и все окрестности! Прекрасно, когда космонавты говорят, что не видели ангелов. Да, действительно, если бы где-то Дух жил, в жерлах вулканов или на дне моря, мы бы сказали, что человек получил его из вулкана, из лавы или со дна морского. Дух дан нам из другого измерения. И когда говорят, что вот человека вскрывали, и там не было духа, так там его и не может быть, потому что глаз никогда не может увидеть невидимого.
Мы можем видеть только мозг, только нервную систему, только физические вещи, те вещи, которые поддаются нашим шести чувствам и восприятию различных аппаратов. Но совесть... Нет такого аппарата, который показал бы нам цвет нашей любви, ненависти и тоски; нет такого аппарата, который бы показал самосознание человека, то есть то, что делает нас людьми, что определяет нашу свободу, что в конце концов является и осью, и образом и подобием Вечности в смертном человеке, в смертном существе.
«Для меня книга Бытия и особенно Шестоднев — это зашифрованное послание свыше, и всякие попытки его расшифровать сейчас очень условны. Мы должны с доверием отнестись к тому, что это слово Божие. А дальше могут произойти самые неожиданные события, и невозможно исключить, что очень многое из того, что нам сегодня не понять, в какой-то момент нам откроется».
Святейший Патриарх Кирилл 1
Шестодневом в богословской науке принято именовать первую главу книги Бытия, в которой повествуется о сотворении Богом мира за шесть дней. Этот отрывок Священного Писания очень важен с точки зрения православно-христианской догматики, так как именно он является основанием учения Церкви о творении мира и человека, о Промысле Божием, о домостроительстве спасения. Читая библейское повествование о том, как Господь одним Своим повелением приводит в существование весь мир, мы проникаемся осознанием Божественного всемогущества; пониманием того, что Бог является источником жизни и самого бытия всего, что нас окружает — видимого и невидимого, материального и ангельского миров.
В настоящее время большой объем литературы посвящен вопросам сопоставления рассказа о сотворении мира, который передает нам на страницах книги Бытия пророк Моисей, и современных научных представлений о происхождении вселенной. Однако, при близком знакомстве с работами на эту тематику, мы часто обнаруживаем, что в них преподносится, как правило, одна из двух точек зрения. Первая настаивает на буквальном понимании Шестоднева: «небо» — это небосвод, «земля» — почва, «вода» — действительно вода, жидкость, «день» — это сутки и т. д. Эту точку зрения стало принято именовать «научным креационизмом» (от лат. «creatio» — «творю»). Она была сформулирована еще в 70-х годах прошлого века американским профессором Генри Моррисом 2 . Сторонники креационизма приводят различные научные аргументы в пользу того, что современная биология, физика, геология и химия находятся в полном согласии с возможностью появления вселенной в течение одной недели и с ее возрастом примерно в 7500 лет.
Но есть и вторая точка зрения. Она тоже акцентирует непротиворечивость Шестоднева современной научной картине мира, но смотрит на это непротиворечие с противоположной стороны. Ее сторонники настаивают на том, что теория эволюции не противоречит Библии. То есть, например, библейский день вполне допустимо понимать как период продолжительностью в миллиарды лет. Эту вторую точку зрения стало принято именовать «христианским эволюционизмом» или «телеологизмом». Наиболее известным ее вдохновителем являлся французский ученый-палеонтолог и католический священник Пьер Тейяр де Шарден 3 . Научный креационизм и христианский эволюционизм уже на протяжении более сорока лет находятся в состоянии непримиримого спора, который порой доходит до опасных крайностей. Креационисты, по сути, «подгоняют» науку под соответствие библейской картине мира, а эволюционисты, наоборот, часто рассматривают понимание Библии через призму научной картины мира. В конце ХХ в. из западной библеистики и апологетики этот спор достаточно быстро перешел и в православную богословскую науку.
К сожалению, приходится констатировать, что он совершенно бесплоден для выявления подлинного, глубинного смысла того, о чем нам говорит Шестоднев. Такое противопоставление взглядов внутри христианского миропонимания, какое мы видим в полемике креационистов и эволюционистов, может стать причиной соблазна для верующего человека. Тем более, что и первые, и вторые часто приводят в своих рассуждениях одни и те же цитаты из рассуждений о Шестодневе святых отцов. Вряд ли можно говорить о формировании в таких условиях целостного христианского мировоззрения, особенно у человека, который постоянно сталкивается с естественной наукой в учебе или работе. Вот яркий пример: на школьных уроках биологии детей учат, что наука, якобы, доказала происхождение человека от обезьяны, а, скажем, в воскресной школе они узнают о том, что человек сотворен Богом как совершенно уникальное существо. Очень часто подобные противоречия становятся причиной внутреннего мировоззренческого конфликта не только у подростков, но и у взрослых людей.
Для того, чтобы правильно понимать Священное Писание, Церковь учит нас обращаться к опыту его толкования святыми отцами. Но если мы посмотрим на то, как толковался Шестоднев в раннехристианскую эпоху, то увидим, что и тогда его осмысление у разных, в том числе и святых авторов, существенно отличалось. Так, прп. Ефрем Сирин, блаж. Федорит Кирский, свт. Иоанн Златоуст настаивали на буквальном понимании Шестоднева 4 . В то же время другие святые отцы — свт. Афанасий Великий, свт. Кирилл Александрийский, свт. Августин Блаженный, свт. Григорий Нисский 5 — толковали Шестоднев иносказательно, то есть видели в этом тексте сокровенное указание на таинственное, недоступное пониманию человеческого ума. Скажем, «день» — это не сутки, но неопределенный по продолжительности этап, который вообще мог предполагать отсутствие времени; или «свет» — не просто свет, а энергия первозданного вещества. Как объяснить то, что святые Отцы, движимые в своих рассуждениях Святым Духом, допускали столь различные, если не сказать, противоположные, толкования одних и тех же мест Писания? Ответ на этот вопрос, как видится, может быть следующим: толкование Священного Писания — это не некая «трансляция» сообщения от Бога о том, что означает то или иное слово или фраза. Толкование — это всегда особое соработничество человека и Бога. Откровение для понимания смыслов, без сомнения, открывалось святым Отцам от Духа Святого, но при этом они пропускали его, как солнечные лучи сквозь призму, через собственный ум, излагая его, акцентируя на том или ином аспекте применительно к потребностям слушателей. Таким образом, отцы осмысляли Шестоднев не односторонне, а многогранно. Например, святители Афанасий и Кирилл были александрийцами, они вели свою проповедь в соответствии с уровнем столичного образования (а Александрия считалась интеллектуальным центром тогдашнего мира) и мышления окружающих их людей. Поэтому на поверхность в их толкованиях выходили различные философские построения. Но вместе с тем они, конечно же, не отрицали и буквального осмысления Священного Писания. Аналогичные аспекты можно наблюдать и в творчестве святых Ефрема и Феодорита, — они были антиохийцами, а значит, жили на Востоке и были хорошо знакомы с еврейской литературной традицией. В отличие от александрийцев, опасаясь осмыслять Писание философски, они тем не менее не отрицали аллегорического толкования в тех местах, где буквальное понимание было затруднительно. Александрийцы и антиохийцы часто спорили между собой. Примирить их мнения удалось трем великим каппадокийским учителям и святителям — Василию Великому, Григорию Богослову и Григорию Нисскому. Они нашли общее в толкованиях и первых, и вторых — это богословие Шестоднева, то его содержание, которое и составляет саму суть библейского Откровения. Что такое «день творения»? «Назовешь ли его днем или веком, выразишь одно и то же понятие», — отвечает на этот вопрос свт. Василий 6 . Так же можно и рассуждать по поводу других «деталей» Шестоднева. Например, о сотворении человека. Все святые Отцы сходятся во мнении, что человек — уникальное творение Божие. Он сотворен совершенно особенным и отличным от всего остального мира — по образу Божию, и призван к достижению божественного подобия.
Метод толкования Священного Писания, разработанный святыми каппадокийцами, называется прообразовательным или типологическим (от греческого «типос», то есть «образ»). При таком способе понимания историческая реальность описываемых в Библии событий и явлений не отрицается, но в них видятся прообразы будущего, грядущего совершения истории спасения. Например, Адам прообразует Христа — Нового Адама, а Райский сад — Небесное Царствие, уготованное людям в конце времен. Типологическое толкование Ветхого Завета неоднократно встречается и в Новом Завете — особенно в посланиях св. апостола Павла (напр.: Рим. 5:12-18; 1 Кор. 10:1-11; Гал. 4:22-25; Евр. 5:6). Но богословскую разработку оно получает именно у свт. Василия Великого и его ближайших последователей. Далее эта традиция прообразовательного осмысления Шестоднева раскрывается, дополняется другими святыми отцами в соответствии с особенностями их богословской мысли. Так, преподобный Максим Исповедник дополняет богословие Шестоднева учением о Божественных логосах, которые являются как бы идеальными прообразами всех сотворенных Богом вещей, а святитель Григорий Палама — учением о нетварных энергиях. Выходит, что сколь различно мыслили отцы по поводу «деталей» Шестоднева, столь же едины были в понимании его главных богословских идей — того, что Бог является истинным и единственным источником бытия, что для сотворения мира Богу не нужна была какая-либо первоматерия, что человек есть высшее из всех творений и предназначен быть со-творцом Бога.
Эта линия богословского толкования вполне может стать основой и для рассмотрения Шестоднева в свете научных данных. Если говорить о том, как толкуется первая глава книги Бытия в наше время, то приходится отмечать крайнюю разнородность таких толкований. Главным образом, они сводятся к полемике между уже упомянутыми креационизмом и эволюционизмом. Однако ограничивать экзегетику Шестоднева только этими позициями — все равно, что ставить его церковное понимание в зависимость от изменчивости научной картины мира. Не всякое буквальное толкование должно непременно подразумевать буквалистский «младоземельный креационизм». К тому же не всякое аллегорическое толкование должно непременно соотносить библейский Шестоднев и эволюцию.
Главной темой для современного осмысления Шестоднева все-таки остается апологетическая проблематика. Для толкователей нашего времени очень важно защитить Шестоднев от критики со стороны сторонников атеистического, материалистического мировоззрения. Действительно, можно смело сказать, что ни одно другое учение Церкви не подвергается таким нападкам со стороны некоторых представителей естественной науки, как учение о происхождении мира и человека. И ни один другой фрагмент Священного Писания не является предметом таких споров, какие происходят вокруг толкования Шестоднева. Эта критика, как отмечал еще в середине позапрошлого века выдающийся отечественный библеист епископ Михаил (Лузин), не прекращалась со времен Цельса и до наших дней, лишь видоизменяясь в соответствии со временем и уровнем развития самой естественной науки, включая натурфилософский период 7 . Однако, как это ни парадоксально, в наш век нанотехнологий и пропаганды научного образа мышления, интерес к библейским представлениям о происхождении мира со стороны представителей научного естествознания существенно возрос. Причиной тому послужил целый ряд фундаментальных открытий в области физики, химии и биологии, которые были совершены в середине ХХ столетия. Они повлекли за собой окончательную смену научной парадигмы — так называемую «третью научную революцию». Постепенно для естественной науки становится очевидным то, что для христиан всегда носило статус непреложной, очевидной и не подлежащей сомнению истины — того, что мир не ограничен рамками видимой материи, а решение вопроса о его происхождении лежит за гранью опытного, экспериментального познания. Она обращается к православно-христианскому опыту миропонимания, к опыту восприятия окружающего мира как книги естественного Откровения. Чтобы дать адекватный ответ на это обращение, православному богословию необходимо разрешить те видимые противоречия, которые накопились вокруг проблемы толкования Шестоднева — библейской истории миротворения. Поэтому в вопросе о возможности сопоставления Библии и научного знания столь необходимо опираться на общую для всех святых отцов линию богословского толкования.
К слову сказать, в современной экзегетике кроме буквального и иносказательного понимания есть еще целый ряд подходов, которые зиждутся именно на богословских идеях Шестоднева. К таковым можно отнести метаисторический подход. Его суть состоит в том, что любое описываемое в Библии событие — это не просто исторический факт. Это явление в нашем мире некой идеи, божественного замысла или, выражаясь языком прп. Максима Исповедника, божественного действия — логоса. Он проявляется особым образом в разные моменты как Священной Истории, так и истории человечества в целом. Чтобы пояснить это, приведем пример: какое отношение имеет Божественная литургия к Тайной Вечери? Это только лишь воспоминание о ней? Или это ее повторение? Евхаристия — это и есть та самая Тайная Вечеря, на которой Богом и Господом Иисусом Христом было установлено Таинство Причащения Его Тела и Крови. Она не повторяется и не совершается заново. Евхаристия совершилась однажды — в Сионской горнице. Теперь же, на Литургии, неизъяснимым образом мы становимся свидетелями и непосредственными участниками той самой Тайной Вечери.
Подобно этому можно понимать и библейское повествование о сотворении мира. Святитель Филарет Московский отмечает, что творение, как действие Бога, проявляется в разных сферах бытия как всей Церкви, так и каждого отдельного христианина 8 . Так, логос творения участвует в образовании Церкви, а применительно к конкретному человеку действует в его Крещении. Начало мира, по слову того же святителя Василия Великого, прообразует (только как бы в обратном порядке) его неизбежный конец и Второе славное Христово Пришествие.
Если мы будем смотреть на Шестоднев с такой позиции, многие недоумения по поводу сравнения библейской и научной картин мира станут несущественными. Ведь и святые отцы привлекали для объяснения сотворения мира данные современных им зарождающихся естественных наук. Достаточно вспомнить, что свт. Василий Великий говорил о земле как о месте самообразования живых существ — насекомых, жаб и даже полевых мышей 9 . Таковы были натурфилософские представления о почве во второй половине IV в. И надо сказать, что держались они довольно долго. Гипотеза о спонтанном самозарождении живых существ из неживой материи была опровергнута знаменитым французским биологом Луи Пастером лишь в XIX в. Тем не менее, ссылка святого Василия на опровергнутую позднее научную информацию нисколько не умаляет учительной и богословской значимости его толкования. Он, как и другие святые отцы, привлекал научные гипотезы лишь для иллюстрации Шестоднева, для объяснения библейского мироздания интеллектуальным языком, но никогда не пытался доказывать истинность Откровения только лишь через естественную науку. Святые отцы знали, что прямое сопоставление Священного Писания и какой-либо научной гипотезы невозможно: нельзя забывать о том, что Библия есть Откровение — вечное и неизменное Слово Божие, а «Книга научного познания», наоборот, — изменчива и уже неоднократно переписывалась. Одни научные теории опровергаются, другие совершенствуются или заменяются более прогрессивными. Научная картина мира постоянно меняется и отнюдь не претендует на полноту. Фиксируемый наукой факт или событие — это слово о Боге в книге Естественного Откровения. Но любая научная теория — уже не сам научный факт, а лишь его интерпретация, толкование, объяснение. Она может быть верной, а может оказаться и ложной. Об этом различении между фактом и его толкованием в науке (тем более с мировоззренческих позиций!) необходимо помнить, когда мы слышим заявления о полном отсутствии противоречий между Библией и естествознанием.
В наше время знание человечества об окружающем мире стало существенно шире, чем полторы тысячи лет назад. Оно проникло в физику взаимодействия элементарных частиц и в тончайшие механизмы передачи и хранения генетической информации. Именно сейчас, как никогда раньше, стало возможно приложить это знание к христианскому пониманию мира как сложнейшего произведения, удивительно премудро составленного Изряднохудожником. Но как при этом не перейти ту грань, за которой начинается непозволительный для толкователя «конкордизм» — «согласовательство»? Ориентиром здесь по-прежнему служит святоотеческий принцип богословского толкования священного текста. Все стороны его осмысления должны быть подчинены выведению его вероучительной значимости. Это касается и возможности применения к толкованию любых естественнонаучных построений. И в этой связи уместно рассматривать Шестоднев как «словесную икону», священное изображение, но только написанное не красками, а языковыми, словесными средствами.
Концепция понимания библейского текста как иконы была впервые применена епископом Кассианом (Безобразовым) к толкованию Четвероевангелия 10 и использована для толкования Шестоднева протоиереем Леонидом Цыпиным 11 и свящ. Олегом Мумриковым 12 . Глядя на классическую, строгую византийскую икону, мы видим на ней не просто различные цвета, сочетание которых рождает изображение. Икона — это гармония смыслов. При простом взгляде на нее, то есть на уровне буквального прочтения, мы видим лик Господа, или Его Матери, или святого. Через это мы получаем представление об исторической внешности того, кто изображен на иконе. При более основательном рассмотрении мы увидим стиль ее письма, почерк мастера-иконописца. Однако у иконы есть еще и целая иерархия сакральных смыслов, которые открываются, когда к священному изображению применить некоторые герменевтические процедуры, сходные с теми, что используются при толковании текста. Так, отсутствие на иконе теней и обилие золотого и желтого цветов говорит о том, что в Небесном Царствии сияет Нетварный Божественный свет и источником этого Света является Христос — Солнце Правды, «у Негоже несть пременения или преложения осенения». Обратная перспектива, когда один и тот же предмет может изображаться одновременно с разных сторон, показывает, что там, где пребывают святые, нет привычных нам физических закономерностей пространства и времени. Так же необходимо смотреть и на священный текст: ведь по сути он является словесной иконой, в которой вдохновенный Святым Духом пророк-боговидец изобразил словесными, доступными нашему уму средствами Таинство Творения. Подобно тому, как на иконе многие второстепенные, не значимые для ее сюжета предметы изображаются словно схематически, условно, в тексте Библии не говорится подробно о том, что не имеет принципиально важного значения для ее богословия. Библия — источник в первую очередь богословский, иное дело, что изложение одной богословской идеи может занимать в ней достаточно большое текстовое пространство — одну или несколько глав, а иногда и составлять целую книгу (как, например, книга Иова целиком посвящена идее Промысла Божия о праведнике). Читая Шестоднев, мы лишь образно, «гадательно» можем представить, как творился наш мир, какие Божии законы в нем действовали. Гадательно — потому что речь в Шестодневе идет о соприкосновении в видимом и познаваемом с недоступной человеческому сознанию Божественной реальностью.
Если Шестоднев мы сравниваем с иконой, то в качестве «окладов» к ней можно представить различные модели соотнесения библейской истории миротворения с естественнонаучными картинами мира. Не сопоставления или сравнения, а именно соотнесения — выявления отношения первой ко вторым. Главное условие здесь — гармоничное сочетание иконы и ее оклада. Иначе говоря, непротиворечие естественнонаучной теории, приводимой в качестве иллюстрации, догматическому содержанию Шестоднева. Она должна как бы оформлять священный текст, но ни в коем случае не «вплетаться» в его толкование. И здесь возможно даже сочетание или одновременное применение нескольких разных научных моделей. В иллюстрировании библейской картины миротворения они могут дополнять друг друга, даже если в научном мире являются конкурирующими гипотезами.
Местом встречи двух противоположных наук — естественной и богословской — всегда была философия. И здесь концепция словесной иконы помогает увидеть в Шестодневе пространство для их подлинного и плодотворного диалога. Такие русские религиозные мыслители, как священник Павел Флоренский, протоиерей Сергий Булгаков 13 , выделяли в библейском рассказе о творении мира философски значимое содержание. Философский взгляд на «словесную икону» Шестоднева задерживается на понятиях материи, пространства и времени, какими они показываются нам в условиях первозданности. И здесь вывод может быть только один: и материя, и пространство, и время в том до-греховном, сотворенном Богом мире были совсем не такими, какими мы знаем их теперь, после катастрофы грехопадения 14 . Они были иными — нетленными. Точнее сказать нельзя, ведь мы даже не имеем аналогий для того, чтобы, например, рассуждать о первозданном времени, в котором не было смерти и небытия, которое было так похоже на вечность, но не было вечностью… Можно сказать уверенно только одно: наше научное познание не может проникнуть в условия принципиально иной первозданности и сделать какие-то выводы о ее состоянии в сравнении с состоянием нашего мира. Об этом говорили и святые отцы, крайне осторожно касаясь вопроса о том, каков был мир до грехопадения 15 .
Конечно, концепция «иконности» требует серьезной разработки, в первую очередь, на уровне герменевтической методологии. Однако уже сейчас можно сказать, что в ее рамках возможно найти пути решения многих проблем в такой области диалога науки и веры, как космология — учение о происхождении мира. Будучи продолжением святоотеческой традиции богословского толкования Шестоднева, она может стать той основой, на которой возможно построение универсальной модели осмысления библейской истории миротворения, в которой будут гармонично сочетаться и богословский, и философский, и естественнонаучный аспекты.
чтец Илия Неклюдов,
магистр богословия,
аспирант Московской духовной академии
- Кирилл, Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Слово на заключительном пленарном заседании VII Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Современная библеистика и Предание Церкви», проходившей 26—28 ноября 2013 г. в Москве. Электронный ресурс: http://www.patriarchia.ru/db/text/3398825.
- См.: Моррис Г. Сотворение мира: научный подход. California: ICR, 1990.
- См.: Тейяр де Шарден Пьер. Феномен человека. М.: Наука, 1987. 239 с.
- См.: Ефрем Сирин, прп. О рае. / Творения. Т. 5. М.: Отчий Дом, 1995; Ефрем Сирин, прп. Толкование на книгу Бытия. / Творения. Т. 6. М.: Отчий дом, 1995; Иоанн Златоуст, свт. Беседы на книгу Бытия. / Полное собрание творений. Т. 4. Кн. 1. М., 2006.
- См.: Афанасий Великий, свт. На ариан. / Творения. Т. 2. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1902-1903. Репринт: М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. С. 176-455; Кирилл Александрийский, свт. Γλαφυρα, или искусные объяснения избранныхъ мест из пятикнижия Моисея. / Творения Святителя Кирилла, архиепископа Александрийского. Кн. 2. М.: Паломник, 2001; Григорий Нисский, свт. О Шестодневе, слово защитительное брату Петру. / Творения. Ч. 1. М., 1861. С. 1-75.
- Василий Великий, свт., еп. Кессарийский. Беседы на Шестоднев. Беседа 2. С. 39.
- Михаил (Лузин), епископ. Библейская наука. Кн. 2: Пятикнижие Моисеево. Тула, 1899. С. 99.
- См.: Филарет Московский, свт. Толкование на книгу Бытия. М.: Русскiй Хронографъ, 2004. С. 56.
- Василий Великий, свт., еп. Кессарийский. Беседы на Шестоднев. Беседа 9.
- См.: Безобразов С.С. (еп. Кассиан). Евангелисты как историки // Православная мысль. Вып. 1. Париж, 1928. С. 7-30.
- См.: Леонид Цыпин, прот. Так чем же являются дни творения? Центральная проблема экзегетики Шестоднева. Киев: Пролог, 2005; Вселенная, Космос, Жизнь — три дня творения. Киев: Пролог, 2008. 640 с.
- Олег Мумриков, свящ. Концепции современного естествознания. Христианско-апологетический аспект. Сергиев Посад, 2013. С. 125-128.
- Павел Флоренский, свящ. На Маковце. / Т. 2. У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики). М.: Правда, 1990; Сергий Булгаков, прот. Невеста Агнца. / О Богочеловечестве. Часть III. Париж: YMCA Press, 1945.
- Подробнее об этом можно также прочитать в статье Н. С. Серебрякова «Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием». Интернет-ресурс: .
- По этому поводу свт. Феофан Затворник пишет: «Вседержитель понужден был поставить ее [тварь] в сие состояние падением главы ее — человека. Поелику произошло сие последнее, то Он нашел необходимым подчинить и тварь, созданную для человека, тому же, чему подпал человек произволением. Но как? Так ли, что, провидя падение человека, Он и создал тварь так, как прилично быть ей при падшей главе, — с тем, однако же, чтоб, когда восстановлен будет падший, приподнять ее в меру его восстановленного состояния; или она создана была в лучшем состоянии, в каком был и первозданный, а потом низведена в худшее, когда пал человек, с тем, что и опять восстановлена будет в лучшем виде, когда восстановится глава ее? Святой Апостол не решает этого. Он смотрит на то, что есть, и предрекает, что будет, не поднимая завесы, скрывающей от нас первоначалие твари. Так поступают и наши толковники; и только мимоходом выражаются так, что их мысль подходит будто-то к первому, то ко второму [Феофан Затворник, свт. Толкование послания святого Апостола Павла к Римлянам, изд. 2е. М., 1890. Репринт: М.: Паломник — Правило веры, 1996. С. 506].
Cовременная интерпретация геологической и палеонтологической истории Земли в свете научных знаний вступает в противоречие с библейским повествованием о сотворении мира за шесть дней. Несмотря на интенсивные дискуссии, проблема соотнесения Шестоднева и науки не находит удовлетворительного решения в рамках концепций эволюционизма и креационизма. Эволюционисты утверждают, что геологическая история протяженностью в сотни миллионов лет свидетельствует о самопроизвольном или контролируемом (теистическая эволюция) усложнении растительного и животного мира «от амёбы до человека» в результате изменчивости, наследственности и естественного отбора, т.е. гибели менее приспособленных особей. Такая картина принципиально отличается от творения совершенного и неподверженного смерти мира, описанного в Книге Бытия и толкованиях святых отцов. С другой стороны, защитники учения о творении, креационисты, считают, что основные геологические слои образовались после сотворения мира и грехопадения в результате Всемирного потопа. Однако предлагаемая ими модель молодой Земли противоречит геохронологии, фактам точной сортировки фоссилий растений и животных в осадочных слоях и не выдерживает критики со стороны профессиональных учёных. В данной работе в качестве рабочей гипотезы предложена альтернативная модель соотнесения научных сведений об истории Земли и Вселенной с учением о сотворении мира. В основе модели лежит представление о времени как «оси» причинно-следственных связей и признание разнокачественности векторов времени первозданного мира и падшего мира.
По нашему мнению, ошибочная предпосылка концепций теистической эволюции и креационизма заключается в объединении времени первозданного мира и времени падшего мира в один вектор. Такое допущение представляется неправомерным в связи с различным качеством времени, как вектора причинно-следственных связей, в тленном и нетленном мире. В тленном бытии падшего мира причинно-следственные связи подчиняются второму закону термодинамики и реализуются в векторе времени, направление которого совпадает с направлением возрастания неупорядоченности, или энтропии . Качественно иным причинно-следственным связям первозданного нетленного мира соответствует вектор времени с иной направленностью и размерностью. «Проклятие земли», «покорение суете», «рабство тлению» означает в нашей модели подчинение твари 2-му закону термодинамики и установление вектора времени в направлении возрастания энтропии, в границах которого находится геологическая и палеонтологическая летопись. Предложенная модель находится в согласии с библейским повествованием и научными представлениями о возрасте Земли и Вселенной в миллиарды лет.
Исходные предпосылки
Поскольку существуют различные мнения как об устройстве мира до грехопадения, так и о свойствах и хронологии Вселенной, то во избежание недоразумений обозначим наши исходные положения. Обсуждение этих положений выходит за рамки статьи, поэтому приводим лишь некоторые ссылки.
(1) Нетленность сотворённого мира и отсутствие смерти до грехопадения . О нетленности мира говорят следующие фрагменты из Священного Писания.
«И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1, 31).
Бог сказал Адаму: «А от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 17).
«Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле» (Прем. 1, 13-14). «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, [потому что] в нем все согрешили» (Рим. 5, 12).
«Потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 20-21).
«Ибо, как смерть через человека, [так] через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15, 21-22).
В частности, не было отношений хищничества: «А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, [дал] Я всю зелень травную в пищу. И стало так» (Быт. 1, 30).
Преп. Симеон Новый Богослов учит: «Адам был создан с телом нетленным, однако ж вещественным, а не духовным еще, и был поставлен Творцом Богом, как царь бессмертный над нетленным миром, не только над раем, но и над всем творением, сущим под небесами» .
«Видишь, что вся эта тварь в начале была нетленною и создана Богом в чине рая? Но после Богом подчинена тлению и покорилась суете человеков» .
Представление о нетленности первозданного мира и отсутствии смерти до грехопадения принципиально отличается от взглядов сторонников теистической эволюции, которые считают, что смерть была заложена в план творения как благое начало и служила частью механизма эволюции «от амёбы до человека». Критике таких взглядов посвящены многочисленные работы, которых мы не будем здесь касаться. Отметим только, что, по нашему мнению, признание смерти до грехопадения ставит под вопрос качественные изменения материального мира, «проклятие земли», «рабство тлению», «покорение суете», вызванные грехопадением, о которых определённо и выразительно повествует Библия. Если смерть была изначально, то что же принципиально изменилось в мире после грехопадения? Дополнительные сведения по этим вопросам можно найти в книге иеромонаха Серафима (Роуза) .
(2) Второй закон термодинамики действует во всех участках и на протяжении всей истории Вселенной, доступной для изучения современными научными методами . Хотя вопрос об одинаковости физических законов во Вселенной активно обсуждается , отсутствие каких-либо сведений об обратном позволяет признать это положение убедительным.
(3) Научная хронология Земли и Вселенной соответствует реальной истории мира . Мы считаем, что оценки возраста геологических осадочных пород в сотни миллионов и миллиарды лет, времени формирования Земли 4,5 миллиарда лет назад и возраста Вселенной около 14 миллиардов лет, полученные научными методами датирования, являются доброкачественными и заслуживающими доверия знаниями. Несмотря на возможность уточнения и даже пересмотра этих оценок, они представляются в настоящее время наиболее аргументированными и критически проверенными сведениями.
О времени
В многочисленных попытках толкования геологической и палеонтологической истории как с позиций теистического эволюционизма, так и креационизма используется один и тот же, на наш взгляд, необоснованный приём – время первозданного нетленного мира объединяется с временем падшего мира в один вектор, Рисунки (1а) и (1б). Такой подход представляется нам неправомерным и предопределяющим ошибочные выводы в связи с различным качеством времени, как вектора причинно-следственных связей, в тленном и нетленном мире.
Основные свойства нашего тленного мира находят отражение в физических законах. Так, 1-й закон термодинамики – закон сохранения энергии, – по-видимому, отражает факт завершенности творения. Полагают, что 2-й закон термодинамики – закон возрастания энтропии – характеризует тленность и смертность . Он утверждает, что в любой закрытой системе процессы идут в направлении от более упорядоченного состояния к менее упорядоченному, причём беспорядок (энтропия) всегда увеличивается с течением времени. Этот закон точно отражает то состояние падшего мира, покорение твари «суете» и рабство «тлению», о котором говорится в Послании к Римлянам (Рим. 8, 20-22). «Закон тления» непосредственно связан с свойствами нашего времени. Физики считают время «осью» (dimension) причинно-следственных связей . 2-й закон термодинамики устанавливает, что в нашем мире позднее во времени состояние «следствие» отличается от раннего во времени состояния «причины» приростом энтропии. Таким образом, направление вектора времени совпадает с направлением возрастания энтропии. Стивен Хокинг назвал этот вектор «термодинамической стрелой времени, направлением времени, в котором неупорядоченность, или энтропия, возрастает» . Необратимость времени связана с необратимостью причинно-следственных связей, то есть необратимостью беспорядочного состояния в упорядоченное.
Несмотря на то, что нам неизвестно какими были физические законы в нетленном мире до грехопадения, можно утверждать, что причинно-следственные связи были принципиально иными, чем в падшем мире. Как сообщает Книга Бытия, причиной творений было слово Творца, приводящее в бытие, как следствие, материю, неживую и живую природу. Можно предположить, что нетленность первозданного мира до грехопадения означает неподчинение творений «закону тления» – 2-му закону термодинамики. Поскольку 2-й закон термодинамики связан с направлением и свойствами времени, то следует полагать, чтонаправление и свойства времени, как вектора причинно-следственных связей, в нетленном мире (Н) принципиально отличались от вектора времени в нашем тленном мире (Т) , как условно изображено на Рисунке (2). В отличие от концепций креационизма и теистического эволюционизма, вектор (Т) не является продолжением вектора (Н). Обратим внимание, что отношения «раньше»/«позже» выполняются в границах каждого времени, но не между ними, и что размерность времени в векторе (Н) никак не соотносится с размерностью времени в векторе (Т). Таким образом, модель проясняет значение шести дней творения: это были шесть дней нетленного мира, которые не имеют эквивалента во времени падшего мира. Поэтому буквальное толкование этих шести дней представляется как единственно возможное.
«И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3, 24).
Изгнание первых людей из нетленного рая означает в нашей модели изменение причинно-следственных связей их бытия и установление 2-го закона термодинамики (здесь и далее понятия «проклятие земли», «изгнание из нетленного бытия», «подчинение тлению» тождественны установлению 2-го закона термодинамики и вектора времени в направлении возрастания энтропии ). Время для Адама и Евы приобрело направление, в котором неупорядоченность, или энтропия, возрастает (изменение направления вектора времени от (Н) к (Т) на Рисунке (3)). Куда были высланы Адам и Ева? Согласно Книге Бытия первые люди попадают на «проклятую землю», которая, как следует полагать, ранее их приобрела тленные свойства.
Важно отметить, что до грехопадения весь первозданный мир (Вселенная) вне границ Едемского рая имел нетленные свойства и был «в чине рая» . «И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1, 31). Из этого можно заключить, что «всё» творение, включая Землю, звёзды и весь материальный мир, было «хорошо весьма». Едемский сад был частью поверхности Земли, его орошала река и вытекала из рая. О единстве и нетленных свойствах всего первозданного мира учат святые отцы и, в частности, преподобный Симеон Новый Богослов: «Бог в начале, прежде чем насадил рай и отдал его первозданным, в пять дней устроил землю и что на ней, и небо и что в нем, а в шестой создал Адама и поставил его господином и царем всего видимого творения. Рая тогда еще не было. Но этот мир бысть от Бога, как бы рай некий, хотя вещественный и чувственный» . «Видишь, что вся эта тварь в начале была нетленною и создана Богом в чине рая? Но после Богом подчинена тлению и покорилась суете человеков» . Смотри также Исходные предпосылки.
По нашему мнению, «проклятие земли» после грехопадения охватило всю Вселенную, которая утратила физическое сообщение с раем, и так же как первые люди, но раньше их, была «изгнана» из нетленного бытия в тленное. Нетленный рай отделился, изолировался от падшего мира, вероятно, оставаясь при этом в векторе времени (Н). Таким образом, можно предположить, что после грехопадения и проклятия земли, но до изгнания из рая первых людей, Вселенная потеряла «чин рая», начал действовать «закон тления» – 2-й закон термодинамики и установился вектор времени в направлении возрастания энтропии . В эту «изгнанную» Вселенную попадают исторгнутые из рая Адам и Ева.
В нашей модели время тленного мира (Т) начинается не с момента изгнания первых людей, но с «проклятия земли» – всего материального мира, Рисунок (3). Действительно, прошлое Земли и Вселенной не ограничено человеческой историей и «просматривается» на миллионы и миллиарды лет назад. Для этого достаточно взглянуть на звёздное небо. Свет от галактики Андромеды, которую можно рассмотреть невооруженным глазом, долетает до Земли за 2,5 миллиона лет, и, следовательно, мы видим галактику такой, какой она была 2,5 миллиона лет назад. Орбитальный телескоп Хаббл позволяет рассмотреть историю Вселенной задолго до формирования Земли (около 4,5 миллиардов лет назад по современным научным представлениям). Снимки, полученные при очень длительных экспозициях (Hubble Ultra Deep Field и Hubble Extreme Deep Field ), содержат изображения галактик, какими они были 13 миллиардов лет назад, то есть менее 1 миллиарда лет после рождения Вселенной в результате «Большого взрыва». Как мы обсуждали ранее, во Вселенной может быть только один закон, характеризующий причинно-следственные связи (смотри Исходные предпосылки), и только один вектор времени как «ось» этих связей. Следовательно, вся видимая в телескоп, а также доступная для изучения другими методами история Вселенной находится в векторе времени тленного мира (Т), Рисунок (3). Это означает, что вся последовательность творческих событий первозданного мира от создания материи подчинилась 2-му закону термодинамики, и установился вектор времени в направлении возрастания энтропии. Поэтому время падшего мира, в который были сосланы Адам и Ева, начинается в нашей модели с момента «изгнания» сотворённой материи в тленное бытие, известного как «Большой взрыв», Рисунки (3) и (4). Подобно первым людям, творения 1-6 дней подчинились тлению в соответствии с их местом в цепи причинно-следственных связей, как изображено на Рисунках (4) – (7). Можно представить, что для воображаемого наблюдателя в 6-м дне первозданного мира «проклятие земли» произошло мгновенно, а для наблюдателя в тленном мире это выглядит как последовательное появление материи, неживой и живой природы.
Природные катастрофы, сопровождавшие историю падшего мира, привели к частичному или полному вымиранию многих видов, например, динозавров. Они также способствовали быстрому захоронению и фоссилизации растений и животных и формированию слоёв осадочных пород с флорой и фауной. Таким образом, в нашей модели геологическая летопись находится в границах времени тленного мира и повествует об истории растений и животных, сотворённых в нетленном мире и изгнанных после грехопадения на «проклятую землю» .
Генетическая нестабильность и смертность живой природы, «изгнанной» в тленное бытие, запустили процесс адаптации сотворённых «родов» к неблагоприятным условиям путём борьбы за существование и естественного отбора. При этом часть животных отказалась от растительной пищи, данной в нетленном мире «..всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая… (Быт. 1:30)», и возникли отношения хищничества и соответствующие морфологические и физиологические адаптации. (Здесь и далее мы используем понятие «род» в значении, данном в Книге Бытия – «по роду их». Таксономический ранг «рода» в тленном мире не ясен (биологический вид, род, семейство?) и, возможно, неодинаков для различных групп растений и животных. )
О микроэволюции и макроэволюции
(В научной литературе «микроэволюция» означает наследуемые изменения в границах биологического вида. Чтобы не вводить новое понятие, мы используем этот термин в более широком значении – для обозначения изменений внутри библейского «рода». )
Важно отметить, что свидетельства микроэволюции в границах «рода» не дают основания для признания возможности макроэволюции «от амёбы до человека». Почему? Этот принципиальный вопрос требует особого рассмотрения и может быть затронут здесь только поверхностно. Микроэволюция, то есть сравнительно малые изменения в структуре и функции, например, приобретение бактериями устойчивости к антибиотикам, обеспечивает адаптацию «рода», которая передаётся по наследству и таким образом повышает жизнеспособность популяции в борьбе за существование. Микроэволюция и лежащие в её основе механизмы – изменчивость, наследственность и естественный отбор – это хорошо установленные факты. В отличие от микроэволюции, макроэволюции отводится роль формирования новых «родов» и, в общем виде, развития всего многообразия растений и животных из «протоклетки» (последнего универсального общего предка). Эту концепцию называют иногда эволюцией «от амёбы до человека», но, конечно, не отождествляют «амёбу» с «протоклеткой». Предполагают, и интуитивно это оправдано, что те же самые механизмы микроэволюции, результаты действия которых мы наблюдаем за сравнительно короткий промежуток времени, обеспечили макроэволюцию всего растительного и животного мира за сотни миллионов лет. Хотя с таким сценарием в настоящее время согласны большинство биологов и даже считают макроэволюцию «фактом», есть основания сомневаться в такой предпосылке как на концептуальном уровне, так и на уровне фактического материала, которого мы не будем здесь касаться. По нашему мнению, каждая таксономическая группа достаточно высокого ранга, которую в Книге Бытия называют «родом», обладает специфическими (отличными от другого «рода») интегрированными системами (группы генов, биохимические структуры, анатомо-физиологические механизмы), которые только при взаимодействии всех составляющих компонентов друг с другом обеспечивают функционирование «рода». Превращение одного «рода» в другой или формирование из него предшественника путём последовательных небольших изменений представляется невозможным, так как отсутствие у переходных форм даже одного составляющего компонента лишает их функциональности. Наша аргументация находится в рамках концепции «нередуцируемой сложности» (irreducible complexity), развитой Майклом Бихи в книге «Чёрный ящик Дарвина: биохимический вызов эволюционной теории» применительно к многокомпонентным биохимическим системам . Чтобы продемонстрировать, о чем идёт речь, приведём мысленный эксперимент «макроэволюции» велосипеда в мотоцикл из книги Майкла Бихи (в сокращённом и адаптированном виде). Представим, что фабрика производит велосипеды со случайными небольшими ошибками в конструкции, и если та или иная ошибка улучшает качества велосипеда и одобрена велосипедистами, то она включается фабрикой в базовую конструкцию. По аналогии с биологическими мутациями, успешные «механические мутации» воспроизводятся и распространяются таким образом в «популяции» велосипедов. Нетрудно представить «микроэволюцию», то есть адаптацию велосипеда к предпочтениям пользователей, например, изменение формы и размеров руля, рамы, седла и т.д. в результате отбора небольших изменений в желательном направлении. Но возможна ли таким же путём «макроэволюция» велосипеда в мотоцикл? Как, например, представить строительство компонентов двигателя внутреннего сгорания, цилиндра и поршня, в результате многократного отбора небольших модификаций, и при этом повышение привлекательности нефункциональных «переходных форм» (а иначе не будет отбора)? Как могли бы возникнуть электрическая система зажигания и система подачи топлива? Невозможность «макроэволюции» велосипеда в мотоцикл представляется очевидной. Принцип «нередуцируемой сложности» в данном случае означает, что работа двигателя возможна только при взаимодействии всех частей: цилиндра, поршня, системы зажигания, системы подачи топлива и т.д. Отсутствие даже одного компонента у «переходных форм» лишает их функциональности. Почему же нам легко признать невозможность «макроэволюции» для велосипеда, но не для машин с более сложным устройством, какими являются живые системы? Дело, по нашему мнению, в уровне знаний: мы понимаем во всех деталях устройство и работу велосипеда, и только поверхностно – живые системы. Мы отчётливо представляем, что «переходные формы» между велосипедом и мотоциклом будут функционально непригодными, и поэтому невозможно вообразить последовательность небольших изменений, превращающих велосипед в мотоцикл, каждое из которых повышало бы конкурентоспособность полувелосипеда-полумотоцикла. Функциональная эффективность дискретна: либо велосипед, либо мотоцикл. Поверхностное знание живых систем позволяет спекулировать, что переходные формы могут быть работоспособны или выполнять альтернативные функции при каких-то гипотетических условиях внешней среды. Более того, предполагают, что возможен непрерывный ряд переходных форм (и соответсвующий ряд внешних условий) между крупными таксономическими группами и/или гипотетическими предками, в котором каждая последующая переходная форма в соответствующих ей гипотетических условиях обладает функциональным преимуществом в борьбе за существование по сравнению с предыдущей формой в соответствующих ей условиях. На наш взгляд, такое допущение неограниченной пластичности форм не оставляет места для применения критерия фальсифицируемости и поэтому лишает гипотетическую конструкцию научной ценности (заметим, что подобная аргументация обосновывает также «эволюцию» велосипеда в мотоцикл, что, однако, невозможно в реальности ). Мы предполагаем, что более глубокое понимание устройства и работы живых систем выявит со временем тот же принцип (или закон?) дискретной функциональности «родов», который мы наблюдаем во всех машинах, созданных человеком. Таким образом, несмотря на кажущееся сходство микроэволюции, как адаптации «родов», и макроэволюции, как процесса возникновения на Земле всего многообразия флоры и фауны, это, по нашему мнению, качественно различные процессы. Приведённые доводы не позволяют нам признать реальность макроэволюции.
Для тех, кто верит в истинность Священного Писания, важным аргументом против возможности макроэволюции «от амёбы до человека» служит многократное утверждение в первой главе Книги Бытия о творении растений и животных «по роду своему» (Быт. 1, 11-12; 1, 21; 1, 24-25). Святые отцы толковали это однозначно как разграниченность «родов» и сохранение ими своих характеристик в поколениях. Например, святитель Василий Великий учит: «…природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва – льву, орла – орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за другим преемствах, продолжает до скончания вселенной. Никакое время не повреждает и не истребляет свойств в животных. Напротив того, природа их, как недавно созданная, протекает вместе со временем» . Заметим, что ни в 4-м веке при святителе Василии Великом, ни тем более во времена автора Книги Бытия пророка Моисея в XIII-м веке до Рождества Христова эволюционной идеи не существовало, и представлялось очевидным, что от «льва» рождается «лев» и т.д. Так зачем потребовались, казалось бы, излишние утверждения этой очевидной истины? Возможно, что в предвидении грядущих в XIX-XXI столетиях заблуждений, связанных с эволюционной идеей «от амёбы до человека», это откровенное знание дано нам в помощь для понимания истинных отношений дискретности в животном и растительном мире и для удержания от соблазнов и ошибок.
Два состояния бытия, два времени, две истории
Наша модель предлагает объяснение двум противоречивым аспектам геологической истории. С одной стороны, можно видеть принципиальное сходство между распределением фоссилий флоры и фауны в геологических слоях и последовательностью творческих событий, о которых сообщает Библия. Так, в докембрийских слоях обнаружены простые водоросли («зелень», третий день творения), которые наполнили атмосферу Земли кислородом и подготовили условия для жизни животных. В кембрийском слое и выше виден «взрыв» новообразования основных типов животных, «которых произвела вода» (пятый день творения), в более высоких слоях появляются наземные животные и человек (шестой день творения). Такое соответствие в общих чертах геохронологической шкалы дням творения объясняется в нашей модели последовательным «изгнанием» творений в тленное бытие в соответствии с их местом в цепи причинно-следственных связей в первозданном мире, Рисунки (4) – (7).С другой стороны, геологическая летопись повествует о катастрофах и гибели флоры и фауны и поэтому не соответствует картине первозданного нетленного мира, в котором по свидетельствам Священного Писания и учению святых отцов не было смерти (смотри Исходные предпосылки). В нашей модели это объясняется тем, что вся доступная для изучения история Земли и Вселенной находится в векторе времени тленного мира, где действует закон распада и разрушения – 2-й закон термодинамики, Рисунки (3) и (7).
Рассмотрим два фрагмента библейского повествования, которые не укладываются в научную хронологию Земли и Вселенной. Как сообщает Книга Бытия, в третий «день» Бог сотворил «зелень, траву сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод» (Быт. 1:11). Появление простых сине-зелёные водорослей («зелень») в осадочных слоях протерозоя задолго до «кембрийского взрыва» и массовых отложений окаменелостей животных соответствует последовательности творений растений в третий день и животных в пятый день. Однако высшие растения, сеющие «семя», появляются значительно позже кембрия, лишь в девонском и каменноугольном периодах. Различия между последовательностью творений и геохронологией могут быть обусловлены многими причинами, обсуждение которых не входит в задачи этой статьи. Обозначим лишь два обстоятельства, которые, по нашему мнению, важно учитывать при рассмотрении таких «разночтений». Во-первых, возникает вопрос об адекватности нашего понимания Книги Бытия: поскольку повествование не является строгим научным документом, то следует ли понимать творение растений в третий день в абсолютном смысле, то есть только в третий и ни в какие последующие? Во-вторых, согласно нашей модели, геологическая летопись повествует о твари, покорившейся «закону тления» – 2-му началу термодинамики. Весьма вероятно, что неблагоприятные условия, природные катастрофы, борьба за существование и смерть значительно сократили разнообразие тех «родов» флоры и фауны, которые оставили следы в геологической истории.
«И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды» (Быт. 1:16). Сотворение звёзд в четвёртый день, то есть после создания растений на Земле в третий день, также трудно сопоставить с известной нам историей Вселенной. Если по современным научным представлениям Земля, Солнце и Луна имеют сходный возраст в 4,5 миллиарда лет и могли бы быть расположены в надлежащей хронологической последовательности, то звёзды во Вселенной видны на расстоянии в 13 миллиардов световых лет (Hubble Ultra Deep Field и Hubble Extreme Deep Field ) задолго до формирования Земли. При рассмотрении этого несоответствия, по нашему мнению, нужно учитывать те же обстоятельства, что и при обсуждении третьего дня творения. Во-первых, следует ли понимать творение звёзд в четвёртый день абсолютно, то есть только в четвёртый и никакой другой? Во-вторых, согласно нашей модели, история Вселенной в границах времени тленного мира подчиняется 2-му закону термодинамики. Возможно, действие этого закона привело к ускоренному образованию звёзд раньше формирования Земли. Наконец, нельзя исключить возможность пересмотра научных представлений о механизмах формирования Земли, Луны, Солнца и звёзд и об их возрасте.
Рассмотренные «разночтения» не вступают в противоречие с нашей моделью геологической летописи. Более того, модель предполагает неизбежные различия между историей сотворения мира, которую сообщает Библия, и историей творений, подчинившихся тлению, которая запечатлена в геологических слоях. Можно ожидать, что дальнейшие научные исследования тленной природы помогут понять причины таких различий.
Важно отметить, что хотя нетленное состояние предшествует тленному в повествовании Священного Писания, вектор времени тленного мира не является продолжением вектора времени нетленного мира ввиду различного качества причинно-следственных связей, Рисунок (2). Это означает, что исторические сведения о нетленном мире не могут быть получены путём научного исследования «проклятой земли» и что Божественное Откровение является единственным источником таких знаний. В связи с разграниченностью двух состояний бытия, нетленного и тленного, и двух соответствующих источников знаний, Библии и «Книги природы», возникает вопрос: в какой степени знания о нетленном мире отражают мир тленный? Примеры замечательного согласия библейского повествования и науки в основополагающих сведениях о происхождении мира свидетельствуют о том, что знания о нетленном мире приложимы к миру тленному и опережают научные изыскания и концепции на тысячи лет. Так, например, первый стих Книги Бытия «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1) был написан пророком Моисеем более трёх тысяч лет назад, и святые отцы понимали его именно как откровение о начале не только мира, но и самого времени. Пожалуй, с наибольшей определённостью сказал блаженный Августин (IV–V век): «Но если священные и в высшей степени достоверные Писания говорят: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт.1:1), чтобы дать понять, что прежде Он ничего не творил, потому что если бы Он сотворил нечто прежде всего сотворенного Им, то и было бы сказано, что Он именно это нечто сотворил в начале, то нет никакого сомнения, что мир сотворен не во времени, но вместе с временем » (выделено мною – В.И .). Интересно отметить, что соответствующие научные представления о возникновении Вселенной и начале времени в результате «Большого взрыва» около 14 миллиардов лет назад сформировались лишь в конце ХХ века .
Учение о творении мира из ничего (ex nihilo), также содержащееся в первом стихе Книги Бытия, служит ещё одним примером знаний о тайнах мироздания, которые даёт нам Священное Писание на тысячи лет раньше науки. О творении из ничего говорится и во Второй Книге Маккавейской: «Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя всё, что на них, познай, что всё сотворил Бог из ничего, и что так произошел и род человеческий» (2 Мак. 7:28). Так же понимали творение отцы ранней Церкви. Священномученик Ириней Лионский (2-3 век) учит: «Между тем как люди могут делать что-либо не из ничего, но из подлежащей материи, Бог особенно превосходит людей тем, что Он Сам призвал в бытие материю Своего создания, которая прежде не существовала» . Согласно с этим пишет раннехристианский теолог Тертуллиан (II–III век): «Что мы почитаем, есть Бог единый. Он всю вселенную со всем богатством элементов, тел и духов произвел из ничего словом, которым повелел, разумом, которым устроил порядок, силою, которою все мог, для украшения своего величия. Поэтому греки назвали мир κόσμος, украшение» . Примечательно, что наука только сейчас приходит к пониманию возникновения Вселенной в буквальном смысле из «ничего». Всё больше фактов подтверждают гипотезу Вселенной с нулевой массой (или нулевой энергией, что одно и то же в связи с эквивалентностью массы и энергии, Е=mc2), согласно которой «положительная» масса всех звёзд, планет, частиц и излучений равна «отрицательной» массе гравитационного поля (порядка 1050 тонн в соответствии с Е=mc2) . Исследования с помощью космического аппарата WMAP (Wilkinson Microwave Anisotropy Probe) в 2001–2009 позволили заключить, что «положительная» и «отрицательная» массы равны с точностью до ошибки измерения в 2% . По мнению физиков, Вселенная именно с такими параметрами могла возникнуть из «ничего» . В понимании этого наука очень близко подошла к Божественному Откровению (Быт. 1:1), однако ответ на вопрос о том, как произошла Вселенная, остаётся и, вероятно, навсегда останется за границей научной компетентности.
Согласие Библии и научного естествознания в основополагающих сведениях о происхождении и устройстве мира свидетельствует о преемственности между двумя состояниями бытия – нетленным и тленным. По нашему мнению, Священное Писание содержит и такие знания, которые науке только предстоит «открыть». Вероятно, одним из таких открытий будет установление факторов (и, возможно, закона), ограничивающих эволюционную пластичность растений и животных в пределах «рода», что мы обсуждали ранее. Многократное упоминание в Книге Бытия о творении растений и животных «по роду их» свидетельствует об особой важности этого принципа организации живой природы. Мы считаем, что смена парадигмы станет возможной на основании детального понимания устройства живых систем и распознания «нередуцируемой сложности» механизмов, обеспечивающих функционирование каждого «рода». Исследования в этом направлении позволят применить к нашей модели критерий фальсифицируемости . Поскольку модель предполагает эволюционную изменчивость в границах «рода», то доказательство ограниченности (или, напротив, неограниченности) эволюции послужит косвенным подтверждением (или опровержением) модели.
В заключение отметим сходство между нашей моделью и результатами богословского анализа, проведённого геологом Н.С. Серебряковым в статье «Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием» . Принципиальные выводы, сделанные автором, совпадают с нашими: качественные различия между временем нетленного мира и временем тленного мира, а также размещение «милиардов лет падшего времени» после грехопадения и до изгнания из рая. Так, Н.С. Серебряков пишет: «…творческие Дни, безусловно, нельзя сопоставлять ни с нашими тленными днями, состоящими из наших 24 тленных часов (тленные дни являются лишь неким смутным подобием дней нетленных), ни с теми огромными временны ми интервалами существования космоса, которые установлены наукой при исследовании объектов нашего тленного мира. Они просто несопоставимы, т.к. относятся к разному времени. И в связи с этим можно понять, когда же протекли эти миллиарды лет падшего времени. Принадлежа полностью, по нашему мнению, к истории облечения мира в «кожаные ризы», они, с точки зрения библейского повествователя, прошли в тот краткий момент первозданного времени, когда после проклятия земли первые люди сами были облечены в кожаные ризы и были изгнаны из рая (Быт. 3:17-24)» . Однако в рамках единого вектора времени, включающего «первозданное время» и «падшее время», невозможно представить расположение этих «милиардов лет падшего времени». Рассмотрение времени как «оси» причинно-следственных связей и предложенная в нашей работе модель двух векторов времени позволяют понять, где в контексте библейского повествования находятся миллиарды лет тленной Вселенной и геологическая история Земли.
Литература
Hugh Ross. The Creator and the cosmos: how the greatest scientific discoveries of the century reveal God. NavPress, 2001, страница 108. Stephen Hawking. A brief history of time: from the big bang to black holes. Bantam Books, 1988, страница 145. В русском переводе: Стивен Хокинг. Краткая история времени: от большого взрыва до черных дыр. Амфора, 2010. Преподобный Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 45,1. http://azbyka.ru/otechnik/?Simeon_Novyj_Bogoslov/slovo=45 Там же. Слово 45, 4. Иеромонах Серафим (Роуз). Бытие: cотворение мира и первые ветхозаветные люди. Издательский Дом Русский Паломник, Валаамское Общество Америки, Москва, 2009. Paul Davies. Cosmic jackpot: why our universe is just right for life. Houghton Mifflin Company, 2007. , страница 26. http://apod.nasa.gov/apod/ap121014.html Michael Behe. Darwin’s Black Box: The Biochemical Challenge to Evolution. Touchstone, 1998. Cвятитель Василий Великий. Беседы на Шестоднев. Беседа 9. http://azbyka.ru/otechnik/?Vasilij_Velikij/besedy_na_shestodnev=9 Блаженный Аврелий Августин. О граде Божьем, кн. 11, гл. VI.http://azbyka.ru/otechnik/?Avrelij_Avgustin/o_grade=11_6 Simon Singh. Big Bang: the origin of the Universe. Harper Perennial, 2005. Священномученик Ириней Лионский. Против ересей, кн.2, гл. 10:4. http://azbyka.ru/otechnik/?Irinej_Lionskij/vs_eres=2_10 Тертуллиан. Апологетик, гл. 17:1. http://azbyka.ru/otechnik/?Tertullian/apologetik=17 , страница 129. , страницы 43-44. Stephen Hawking and Leonard Mlodinow. The grand design. Bantam Books, 2010, страница 180. В русском переводе: Стивен Хокинг и Леонард Млодинов. Высший замысел. Амфора, 2012. Серебряков Н.С. Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием. Научный богословский портал Богослов.Ru, 2012. http://www.bogoslov.ru/text/2476686.html#_ftn30
Иваненков Василий
