Философ Андре Конт-Спонвиль однажды сказал, что сциентизм - это «опасный вздор». Так ли это? Что он представляет собой на самом деле? Какие основные черты имеют сциентизм и антисциентизм? Давайте узнаем об этом далее.

Сциентизм - это…

Конец XV - начало XVI веков известны в Европе как эпоха Высокого Возрождения. В это время совершаются великие географические открытия, происходит культурная и Старые устои рушатся в сознании людей, на смену им приходят совершенно новые взгляды на окружающий мир. Именно тогда и появляется сциентизм.

Термин происходит от латинского слова scientia, которое на русский язык переводится как «фундаментальная наука, знание основ». Сциентизм - это мировоззрение, которое представляет науку основополагающим источником познания мира. Наибольшего развития оно достигает в XIX-XX веках, особенно в эпоху научно-технической революции.

Сторонники концепции считают естественные и технические науки единственно правильными, несущими истину. Название «сциентизм», как правило, употребляется в негативной коннотации критиками идеи. В противовес этой позиции ставится антисциентизм, который отрицает вознесение науки в ранг религии, занижая её значение для человечества.

Суть понятия

Высшая ценность, которую принимает сциентизм, - наука. Она является единственным источником настоящих знаний, способствует решению важных проблем человека. Знания, полученные другими путями, ошибочны и не являются истинными. Сциентизм - это лишь идейная ориентация, не имеющая конкретных постулатов и четкой системы взглядов.

Сциентисты восхищаются научным прогрессом и достижениями. Отрицают философию как надежный путь к познанию. По их мнению, наука придает жизни смысл, отвечает на самые сложные вопросы. Она упорядочивает окружающий мир, благодаря чему делает его понятным и организованным. Это, в свою очередь, приводит к успеху. Сциентисты убеждены, что общественные и культурные ценности происходят от науки. Она диктует их развитие. Приверженцы этого мировоззрения считают, что все сферы жизни следует «онаучить», быт общества нужно модернизировать для его же пользы.

Критика

Стремительное техническое развитие не только восхищало, но и пугало. В связи с популярностью сциентизма возникла и другая концепция, полностью ему противоречащая. Её сторонники черпали познание из альтернативных источников: философии, искусства, религии. Антисциентисты не доверяют науке с такой отверженностью, утверждая, что её избыток может и навредить. Они считают, что некоторые достижения способны привести к гибели человечества или нанести ему непоправимый вред. Это может относиться, например, к разработкам ядерной физики или развитию металлургии, загрязняющей атмосферу.

Настроения антисциентистов отличаются. Одни относятся к науке радикально, выступая против её развития в принципе. Другие придерживаются умеренных взглядов. Они допускают существование науки, но не преувеличивают её роли. Они воспринимают её как вспомогательный, а не основоположный элемент жизни. Противники сциентизма говорят, что в развитии человека важную роль играют не только точные расчеты, но и личный опыт, собственные мысли и интуиция.

Заключение

Сциентизм и антисциентизм в философии выступают в качестве двух противоположных точек зрения. Наука действительно может значительно облегчить жизнь человека, сделать его успешней и благополучней. В то же время она не должна вытеснять другие сферы познания. Обе теории достаточно радикальны и уходят в крайности. Приверженцами прогресса чаще всего выступали ученые. Например, Резерфорд когда-то сказал: «Науки делятся на физику и коллекционирование марок». Взяв на вооружение лозунг «знание - сила», сциентисты уверяют во всемогуществе и необходимости науки.

Их оппоненты уверены, что техническое развитие лишено души. Измеряя все вокруг формулами, цифрами, классификациями, человек теряет творческую составляющую жизни, её романтичность и непредсказуемость. Антисциентические взгляды можно встретить у многих писателей-утопистов. В их романах нередко описываются негативные стороны прогресса, вследствие которого люди теряют индивидуальность и самостоятельность.

Культ науки в наше время привел к попыткам провозгла-шения ее как высшей ценности развития человеческой циви-лизации. Сциентизм (от лат. scenta - «знание, наука»), пред-ставив науку культурно-мировоззренческим образцом, в гла-зах своих сторонников предстал как идеология «чистой, ценностно-нейтральной большой науки». Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе. Одновременно со сциентизмом возникла его ан-титеза - антисциентизм, провозглашавшая прямо проти-воположные установки. Он весьма пессимистически относил-ся к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР, требовал ограничения экспансии науки и возврата к тра-диционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две ост-ро конфликтующие ориентации в современном мире. К сто-ронникам сциентизма относятся все те, кто приветствует до-стижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в без-граничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существо-вания. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-технической революции, их пессимистические на-строения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на на-уку надежд в решении экономических и социально-полити-ческих проблем.

Сциентизм и антисциентизм возникли практически одно-временно и провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто является сторонником сциентиз-ма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы тех и других легко декодируются, имея разновекторную направленность:

Сциентисты приветствуют достижения науки. Антисциентиты испытывают предубежденность против научных инноваций.

Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность. Антисциентисты не устают под-черкивать критическое отношение к науке.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, при-влекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлин-но гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной си-лой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности. Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее до-стижения. Следовательно, она не способна сделать свои успе-хи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать орга-низованной, управляемой и успешной. Антисциентис-ты считают, что понятие «научное знание» не тожде-ственно понятию «истинное знание».

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие ос-трые проблемы, связанные с негативными последстви-ями всеобщей технократизации. Антисциентисты при бегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной од-носторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного со-знания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области пра-ва и политики, воспитания и образования. Иногда эти ори-ентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического син-теза, острые проблемы в области здравоохранения и эколо-гии заставляют говорить о необходимости социального кон-троля за применением научных достижений. Однако повыше-ние стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В ча-стности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку как не-подлинную экзистенцию вере как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными воп-росами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобре-тения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух ос-танется при своем, с призывами веры.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сфе-ры человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной че-ловеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых от-ношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удов-летворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодова-ние против сциентизма в концепции «одномерного человека», в которой показал, что подавление природного, а затем и ин-дивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специа-лист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель техни-ческих профессий. В подобном положении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности и долженствования.

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии по литературе, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Майкл Полани - автор концепции личностного зна-ния - подчеркивал, что «современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и при-нуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, не-адекватных терминов».

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограни-чить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей посто-янно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются проекты будуще-го развития человечества.

Дилемма сциентизм - антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненны-ми явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача со-временного интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы «одновременно защищать науки и противостоять сциентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно получить и в сугубо науч-ной (сциентистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончае-мые споры и несовершенство науки.

XX век так и не предложил убедительного ответа в реше-нии дилеммы сциентизма и антисциентизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духов-ное спасение в многочисленных психотерапевтических и ме-диативных практиках, делает основную ставку на науку. И, как доктор Фаустус, продав душу дьяволу, связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом, прогрессив-ное развитие цивилизации.

Описание

Сциентизм начал формироваться в конце XIX - начале вв., когда с развитием науки был поставлен вопрос о её роли и месте в культуре. Традиция современного сциентизма имеет прочные корни. Уже в утопии Ф. Бэкона «Новая Атлантида» можно найти сциентисткие представления. Также сциентисткие взгляды содержатся в таких философских и идеологических учениях как марксизм .

Сциентизм не является строго оформленной системой взглядов, он представляет собой идейную ориентацию и проявляется по-разному: от подражания точным наукам (система определений, логический формализм, аксиоматическое построение в анализе философско-мировоззренческих или социально-гуманитарных проблем, искусственное применение математической символики), вплоть до отрицания философско-мировоззренческих проблем как лишённых смысла для познания и значения (неопозитивизм) и рассмотрения естественных наук в качестве единственного возможного знания. Философии как особой форме познания сциентизм не придает значения.

Бердяев по-своему решает проблему сциентизма и антисциентизма, замечая, что «никто серьёзно не сомневается в ценности науки. Наука - неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука и научность - совсем разные вещи. Научность есть перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно. Научность предполагает существование единого метода… Но и тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий плюрализму науки. Нельзя, например, перенести метод естественных наук в психологию и в науки общественные». И если науки, по мнению Н. Бердяева, есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное со­знание власти необходимости, зависимости от «мировой тяжести». Бердяев приходит к выводу, что научная общеобязательность - это формализм человечества, внутренне разорванного и духовно разобщённого.

Л. Шестов пишет, что наука покорила и соблазнила человечество не своим всеведением и не доказательством невозможности удовлетворительного разрешения всех сомнений тревожащих людей, а житейскими благами, вскружившими голову столь долго бедствующему человечеству. Он ссылается на Толстого, Достоевского и других авторов, пытавшихся противопоставить мораль науке, но чьи старания не смогли этого сделать. «Закон или норма является отцом двух сестёр - науки и нравственности. Они могут быть во вражде временами и порою даже ненавидеть друг друга, но рано или поздно скажется их общее родство, и они непременно помирятся» .

Ещё Шестов указывает множество единичных фактов, выбрасываемых наукой за борт словно ненужный и лишний балласт. Наука обращает свой взор лишь на те явления, которые случаются постоянно и с известной правильностью. Самым драгоценным материалом для науки являются случаи, в которых явление может быть вызвано искусственно, то есть когда есть возможность эксперимента. Он задаётся вопросом как же тогда быть с единичными, не повторяющимися и не вызываемыми случаями. Наука, по его мнению, требует молчать о них. Шестов обращается к современникам с тем, чтобы те забыли научное донкихотство и постарались довериться себе .

Критика сциентизма

Сциентизм подвергся существенной критике со стороны большого количества известных мыслителей.

По мнению антисциентистов, вторгаясь во все сферы жизнедеятельности человека наука делает их бездуховными, лишёнными романтики и человеческого лица.

Д. Т. Судзуки отмечая то, что сциентисты стремятся к объективности и избегают субъективности и личного опыта, также отмечает, что сциентисты не берут во внимание то, что человек живёт не научно-концептуальной, а конкретной личностной жизнью, к которой научные определения не могут быть применены ввиду того, что они даются «к некой жизни вообще». Более важным по сравнению с концепциями Судзуки считает обнаружение собственной жизни: «Знающая себя личность никогда не предаётся теоретизированию, не занята писанием книг и поучением других - такая личность живет своей единственной, свободной и творческой жизнью» . Сравнивая научный подход и подход дзэн , Судзуки указывает на то, что дзэн считает, что есть более прямой внутренний метод познания реальности по сравнению со сциентизмом .

Возможно, самая радикальная и бескомпромиссная критика критика сциентизма, основанная на альтернативных взглядах на науку , эпистемологию и метафизику , исходит от представителей интегрального традиционализма , называемых также перенниалистами. Традиционалистская перенниалистская критика на Западе впервые была изложена французским метафизиком Рене Геноном в начале XX столетия, однако эта [какая? ] традиция считается [кем? ] уходящей корнями вглубь веков и распространена по всему миру. Она известна под названиями «перенниализм», «вечная философия», «Philosophia Perennis » или «Religio Perennis». Важнейшие фигуры в традиционалистской школе - Фритьоф Шуон, Ананда Кумарасвами , Сейид Хоссейн Наср , Олдос Хаксли , Мирча Элиаде и др.

Перенниалистская критика сциентизма основана на метафизической точке зрения о существовании трансперсонального сознания, составляющего глубинную основу всех вещей, в котором нет разделения на субъект и объект, на мышление и бытие. Бог - это реальность, полнота существования, как трансцендентного, так и имманентного. Фритьоф Шуон полагал, что неспособность современной науки объяснить многие феномены обусловлена тем, что она игнорирует высшие уровни сознания и объективной реальности. По словам Шуона, хотя наука и преуспела в накоплении огромного количества наблюдений в разрезе пространства, тем не менее, в разрезе времени она является более невежественной, чем любой сибирский шаман, который по крайней мере основывается на мифологии.

Критика сциентизма перенниалистами не получила признания в академических кругах.

Примечания

1. В. С. Швырев Сциентизм // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Степин.. - М .: Мысль, 2000-2001. - ISBN 5-244-00961-3
2. Э. Г. Юдин. //Большая советская энциклопедия . - М.: Советская энциклопедия. 1969-1978.
3. "The term scientism is ordinarily used with pejorative intent." Donald R. Peterson, Science, Scientism, and Professional Responsibility, Clinical Psychology: Science and Practice, Volume 11, Issue 2, pp.196–210, June 2004
4. "The term "scientism" is sometimes used in a pejorative sense." C. Hakfoort, Science deified: Wilhelm Osstwald"s energeticist world-view and the history of scientism, Annals of Science, Volume 49, Issue 6, 1992, pp.525-544
5. "Scientism...a term of abuse since Friedrich Hayek first popularized it in the 1940s." Robert C. Bannister, Sociology and Scientism: The American Quest for Objectivity, 1880-1940, The University of North Carolina Press, 1991, p.8
6. Руссо Ж-Ж. Рассуждение по вопросу: способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов. Трактаты. / пер. А. Д. Хаютина. М., 1969. С. 20.
7. Антология мировой философии: В 4 т. Т. 3. М., 1972. С.210
8. Бердяев Н. Н. Философия свободы. Смысл творчества. - М., 1989. С. 67, 352.
9. Там же. С. 264-265
10. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. - Л., 1991. С. 37
11. Там же С. 170-171
12. Shah, M. Maroof and Shah, Manzoor A. Modern science and scientism: A perennialist appraisal. // European Journal of Science and Theology, June 2009, Vol.5, No.2, 1-24
13. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. Пер. с англ. М.: REFL-book, 1994.
14. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии / Под ред. В. А. Лекторского, В. А. Аршинова; пер. с англ. М. Б. Гнедовского, Н. М. Смирновой, Б. А. Старостина. - М., 1995. С. 276.
15. , с. 22
16. , с. 40-41
17. , с. 42
18. F. Schuon, Dimensions of Islam, George Allen and Unwin Ltd., London, 1969, 136.
19. F. Schuon, Light on the Ancient Worlds, World Wisdom Books, Bloomington, 1984, 34.

См. также

Литература

• Э. Фромм , Д. Судзуки , Р. де Мартино Дайзетцу Судзуки. Лекции о дзен-буддизме // Дзен-буддизм и психоанализ / Ред. О. Ю. Бойцова. - М .: Весь Мир , 1997. - 240 с. - (Библиотека психоанализа). - ISBN 5-7777-0023-3

Ссылки

• Сергей Худиев Великий сциентистский миф // Православие и мир , 29.07.2010 г.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Сциентизм" в других словарях:

- (от лат. scientia знание, наука) термин (употребляемый обычно как негативный), обозначающий взгляды людей, которые чрезмерно преувеличивают роль науки в культуре и обществе в целом. Обвинения в С. часто основываются на узкой, ограниченной… … Философская энциклопедия

Вопрос 20.Философские аспекты учений психоанализа и неофрейдизма.

Вопрос 21. Проблема свободы в экзистенциализме

Вопрос 22.Общая характеристика философской мысли России конца XIX-начала XX века.

Вопрос 25. Предмет философии и основные аспекты философского знания.

Вопрос 26.Мировоззрение, знание, вера.

Вопрос 27. Категории бытия в философии. Проблема единства бытия; понятие материи.

Вопрос 28. Проблема способа бытия: движение. Пространство и время как всеобщие формы бытия.

Вопрос 29. Основные принципы диалектики: принцип универсальной связи и принцип развития.

Вопрос 30. Основные принципы диалектики: принцип системности и принцип детерминизма.

Вопрос 31.Диалектика количественных и качественных изменений.

Вопрос 33. Человек: единство биологического и социального.Понятие практики; человек как субъект предметно-практической деятельности.

Вопрос 34. Проблема сознания в философии; диалектико-материалистический подход к ее решению. Сознание и язык.

Вопрос 35. Проблема познания в философии. Социокультурная природа познания. Проблема достоверности знания. Теория истины.

Вопрос 36. Научное познание и его специфика. Основные формы, уровни и методы научного познания.

Вопрос 37. Специфика социального познания: особенности взаимодействия субъекта и объекта.

Вопрос 39. Общество как естественно-исторический процесс: диалектика природного и социального, объективного и субъективного, стихийного и сознательного.

Вопрос 40. Понятие «общественное бытие» и «общественное сознание». Диалектика их взаимодействия.

Вопрос 42. Социальная структура общества в трудах п. Сорокина.

Вопрос 43.Человек в системе общества: конформизм и социальное отчуждение.

Вопрос 44. Материальное производство как основа существования и развития общества, понятие способа производства. (Производительные силы и производственные отношения).

Вопрос 45. Общество как естественно-исторический процесс: проблема периодизации (формационный и цивилизационный подходы).

Вопрос 46. Общество как система: структура общественно-экономической формации (базис, надстройка, диалектика их взаимодействия).

Вопрос 48. Общество как система: социально-этническая структура общества (род, племя, народ, нация). Национальный вопрос. Диалектика национального и интернационального в современном обществе.

Вопрос 49. Политическая организация общества, происхождение, сущность, функции государства; исторические формы государства.

Вопрос 50. Общественный прогресс и его критерии.

Вопрос 51. Человек в системе социальных связей. Понятие личности. Личность и культура.

Вопрос 52. Свобода и ответственность как условия существования личности. Понятие смысла жизни.

Вопрос 53. Понятие духовной жизни общества. Общественное сознание: структура общественного сознания.

Вопрос 54.Формы общественного сознания: политическое сознание и правовое.

Вопрос 55.Формы общественного сознания: правосознание и нравственное сознание (мораль).

Вопрос 56.Формы общественного сознания: религиозное сознание (религия) и эстетическое.

Вопрос 57.Движущие силы и субъекты исторического процесса. Роль выдающейся личности в истории.

Вопрос 58.Глобальные проблемы современности и будущее человечества.

Вопрос 18. Сциентизм и антисциентизм.

Сциентизм - абсолютизация роли науки в системе культуры, в идейной жизни общества.

Начал складываться в философии конца XIX - начала XX вв., когда с развитием науки был поставлен вопрос о ее роли и месте в культуре. В этих условиях возник и антисциентизм. Во время научно-технической революции в связи достиже¬ниями науки проявились отрицательные черты сциентизма: он не учитывал сложную системную организацию общественной жиз¬ни, где наука занимает важное, но не доминирующее место. В ка¬честве образца науки сциентизм обычно рассматривает есте¬ственные и точные науки.

Сциентизм недооценивает своеобразие философии по сравне¬нию с другими науками, в отрицании философия выступает как особая форма общественного сознания.

Антисциентизм настаивает на ограниченности возможностей науки в решении проблем человеческого существования, в крайних проявлениях оценивая науку как враждебную человеческому существованию. Антисциентизм трактует социально-гуманитарное знание как форму сознания, к которой неприменим принцип объективности научного исследования. Крайние формы: Ф. Ницше, М. Хайдеггер, Н. Бердяев - стремление рассматривать действительность с позиции человека, трагически борющегося с миром, куда входит и наука.

К сциентизму тяготел марксизм, отрицая его игнорирование сложных вопросов о месте и функции науки в системе культуры, об отношении разных форм общественного сознания.

Развенчание иллюзий сциентистского оптимизма вызывает к жизни антиутопии, которых в XX в. создано множество: Г. Уэллс, А. Франк, Дж. Лондон, Р. Бредбери, братья Стругацкие, М. Замятин, О. Хаксли

В их произведениях отображены резко критические образы техно-будущего, где наука и техника совершенны, но подавлены свобода и индивидуальность.

Создатели антиутопий вместе со сциентистами исходят из идей всевластия науки и техники. Нельзя игнорировать роль антиутопий как предостережения человечества, не контролировать развитие науки и техники, не учитывать потребностей человека, духовно-нравственных целей и ценностей.

Вопрос 19.Человек в философии жизни.

XIX-начало XX в. - появление ряда новых философских те­чений.

«Философия жизни» - это оппозиция классическому рационализ­му, реакция на кризис механистического естествознания, бази­рующегося на принципе строгости и точности испытующего ума.

Для Ф. Ницше характерно необычное употребление понятия «философия».

Идеи - в форме фрагментов и афоризмов. Ему чужды попыт­ки построения философской системы. По Ф. Ницше мир - по­стоянное становление и бесцельность, что выражается в идее веч­ного возвращения одного и того же. Лишь понятие «вещи» выступает как момент устойчивости в хаосе становления.

Высказывания Ф. Ницше проникнуты субъективизмом и аг­ностицизмом.

Отвергая принципы демократии и исторического прогресса, он противопоставляет им любовь к судьбе; отвергает идеи равенства и справедливости. Ницшеанский «сверхчеловек» - это критика морали, которая раз­лагает, предполагая послушание, терпение, совестливость: все это размягчает и расслабляет волю человека.

Начало ХХ в. Популярно учение французского мыслителя Анри Бергсона- интуитивизм.

Философия жизни - генеральное возражение против материалистически-механисти­ческой и позитивистской философии. Это - учение об интенсив­ности ощущений, о времени, о свободе воли, о памяти в ее соот­ношении со временем, о творческой эволюции и роли интуиции в постижении сущего. А. Бергсон утверждал в качестве субстан­ции жизнь как некую целостность, отличную от материи и духа: жизнь устремлена вверх, а материя - вниз.

В гносеологии А. Бергсон противопоставляет интеллект ин­туиции:

интеллект - орудие работы с материальными, простран­ственными объектами;

интуиция дает человеку возможность схватывать суть «жи­вой целостности» вещей, явлений.

В метафизических воззрениях А. Бергсона жизнь - метафизически-космиче­ский процесс, по мере его ослабления жизнь увядает и распадается, превращаясь в материю, неодуше­вленную массу - вещество. Человек - творческое существо, и через него проходит путь «жизненного порыва».

Культ науки в XX в. привел к попыткам провозглашения ее как высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сци-ентизм (от лат. Scientia — знание, наука), считая науку культур-но-мировоззренческим образцом, в глазах своих сторонников пред-стал как идеология «чистой, ценностно-нейтральной большой на-уки». Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и челове-ческое общение в том числе. Одновременно со сциентизмом воз-никла его антитеза — антисциентизм, провозглашавший прямо противоположные установки. Он весьма пессимистически отно-сился к возможностям науки и исходил из негативных послед-ствий НТР. Антисциентизм требовал ограничения экспансии науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. К сторонни-кам сциентизма относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в безграничные воз-можности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказыва-ется высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и опти-мизмом приветствуют все новые и новые свидетельства техни-ческого подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия на-учно-технической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем.

Аргументы сциентистов и антисциентистов легко декодиру-ются, имея противоположную направленность.

Сциентист приветствует достижения науки. Антисциентист испытывает предубежденность против научных инноваций.

Сциентист провозглашает знание как культурную наивысшую ценность. Антисциентист не устает подчеркивать критичес-кое отношение к науке.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлека-ют свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени , опровергая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценнос-тей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества, производит об-щественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности.

Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опас-ностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, наука не способна сделать свои успехи благодея-нием для всех людей, для всего человечества.

Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жиз-ни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом. Толь-ко благодаря науке жизнь может стать организованной, уп-равляемой и успешной. Антисциентисты считают, что поня-тие «научное знание» не тождественно понятию «истинное знание».

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеоб-щей технократизации. Антисциентисты прибегают к предель-ной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сцена-рии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако и в том, и в другом случае сциентизм и антисциен-тизм выступают как две крайности и отображают сложные про-цессы современности с явной односторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсаль-ный характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания не-зависимо от того, используется ли соответствующая им термино-логия и называют ли подобные умонастроения латинским терми-ном или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики, воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и от-крытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Дей-ствительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохране-ния и экологии заставляют говорить о необходимости социально-го контроля за применением научных достижений. Однако возра-стание стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляет очки в пользу сциен-тизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограничен-ности идеи гносеологической исключительности науки. В част-ности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку, как неподлин-ную экзистенцию, вере, как подлинной экзистенции, и совершен-но обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведе-ние людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг непод-вижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? «Суть сократовского незнания, — резюмирует подобный ход мысли С. Кьеркегор, — в том, чтобы отвергнуть со всей силой страсти любопытство всякого рода, что-бы смиренно предстать перед лицом Бога ». Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необхо-димую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламе-нем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с при-зывами веры.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человечес-кого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Воз-никает неподлинный мир, который сливается со сферой произ-водства и необходимости постоянного удовлетворения все возрас-тающих вещистских потребностей. Антисциентисты считают, что адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутен-тичности. Сциентизм, делая из науки капитал, коммерциализи-ровал науку, представил ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодование против сциентизма в концепции «одномерного человека», в кото-рой показал, что подавление природного, а затем и индивидуаль-ного в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перена-пряжения, которые выпадают на долю современного человека, говорят о ненормальности самого общества, его глубоко болез-ненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специалист (homo faber), который крайне перегру-жен, заорганизован и не принадлежит себе, — это не только пред-ставитель технических профессий. В подобном измерении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдав-лена тисками нормативности и долженствования.

Бертран Рассел , ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской пре-мии по литературе, в поздний период своей деятельности скло-нился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок ци-вилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Майкл Полами — автор концепции личностного знания — под-черкивал, что «современный сциентизм сковывает мысль не мень-ше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важ-нейшим внутренним убеждениям и принуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, неадекватных терминов».

Крайний антисциентизм требует ограничить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно растущего населения в эле-ментарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности заклады-ваются «проекты» будущего развития человечества.

Дилемма сциентизм — антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает про-тиворечивый характер общественного развития, в котором науч-но-технический прогресс оказывается реальностью, а его негатив-ные последствия не только отражаются болезненными явления-ми в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного интел-лектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы «одновременно защищать науки и противостоять сци-ентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически пере-текает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского ха-рактера с легкостью можно получить и в сугубо научной (сциен-тистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды на-учного исследования, обнажающей нескончаемые споры и несо-вершенство науки. Пафос предостережений против наук, как это ни парадоксаль-но, был сильным именно в эпоху Просвещения . Жан Жаку Руссо принадлежат слова: «Сколько опасностей, сколько ложных путей угрожают нам в научных исследованиях!

Через сколько оши-бок, в тысячу раз более опасных, чем польза, приносимая исти-ною, нужно пройти, чтобы этой истины достигнуть? Если наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед собой ста-вят, то они еще более опасны по тем результатам, к которым они приводят. Рожденные в праздности, они, в свою очередь, питают праздность, и невозместимая потеря времени — вот в чем раньше всего выражается вред, который они неизбежно приносят обще-ству». А следовательно, заниматься науками — пустая трата вре-мени.

Суждения русских философов, в частности Н. Бердяева (1874-1948), Л. Шестова (1866-1938), С. Франка (1877-1950), занима-ющих особую страницу в критике науки, имеют огромное влия-ние не только в силу приводимых в них заключений, но и по яростному пафосу и трогающему до глубины души переживанию за судьбу и духовность человечества.

Бердяев по-своему решает проблему сциентизма и антисци-ентизма, замечая, что «никто серьезно не сомневается в ценности науки. Наука — неоспоримый факт, нужный человеку. Но в цен-ности и нужности научности можно сомневаться. Наука и науч-ность — совсем разные вещи. Научность есть перенесение крите-риев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решаю-щее значение повсеместно. Научность предполагает существова-ние единого метода.

Но и тут можно указать на плюрализм на-учных методов, соответствующий плюрализму науки. Нельзя, на-пример, перенести метод естественных наук в психологию и в науки общественные». И если науки, по мнению Н. Бердяева, есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низ-ших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости, зависимости от «мировой тяжести». Бердяев прихо-дит к выводу, что научная общеобязательность — это формализм человечества, внутренне разорванного и духовно разобщенного. Дискурсивное мышление принудительно.

Л. Шестов метко подмечает, что наука покорила человечес-кую душу не тем, что разрешила все ее сомнения, и даже не тем, что она доказала невозможность удовлетворительного их разре-шения. Она соблазнила людей не своим всеведением, а житейс-кими благами. Он считает, что «нравственность и наука — род-ные сестры», которые рано или поздно непременно примирятся.

Шестов обращает внимание на реальное противоречие, гнез-дящееся в сердцевине ставшей науки, когда «огромное количе-ство единичных фактов выбрасывается ею за борт как излишний и ненужный балласт. Наука принимает в свое ведение только те явления, которые постоянно чередуются с известной правильнос-тью; самый драгоценный для нее материал — это те случаи, ког-да явление может быть по желанию искусственно вызвано. Ког-да возможен, стало быть, эксперимент». Шестов обращается к современникам с призывом: забудьте научное донкихотство и постарайтесь довериться себе. Он был бы услышан, если бы че-ловек не был столь слабым, нуждающимся в помощи и защите существом.

Однако начало третьего тысячелетия так и не предложило убе-дительного ответа в решении дилеммы сциентизма и антисциен-тизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с тру-дом отыскивая духовное спасение во многочисленных психотера-певтических и медиативных практиках, делает основную ставку на науку. И как доктор Фаустус, продав душу дьяволу, связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом прогрес-сивное развитие цивилизации.

В условиях маскулинской цивилизации особняком стоит воп-рос о феминистской критике науки. Как известно, феминизм ут-верждает равенство полов и усматривает в отношениях мужчин и женщин один из типов проявления властных отношений. Феми-низм заговорил о себе в XVIII в., поначалу акцентируя юридичес-кие аспекты равенства мужчин и женщин, а затем в XX в. — про-блему фактического равенства между полами. Представители феминизма указывают на различные схемы рационального контро-ля по отношению к мужчинам и женщинам, на постоянный де-фицит в востребованности женского интеллекта, организаторских способностей и духовности. Они требуют выведения женских та-лантов из «сферы молчания».

Убийственный аргумент, когда, начиная с античности, человек отождествлялся с понятием муж-чины и соответственно именно он был делегирован на все госу-дарственные роли, давал возможность женщинам обвинить маскулинскую цивилизацию во всех изъянах и бедствиях и с особой силой требовать восстановления своих прав. Вместе с тем и в ус-ловиях НТР сохранена ситуация нереального равенства возмож-ностей. Возможность участвовать в экономическом рынке труда женщины имеют. Но возможность быть выбранными у них неве-лика. В предпочтения выбора необходимым компонентом входит наличие мужских черт: мужественность, инициативность, агрес-сивность.

И хотя истории известно немало имен женщин-ученых, про-блема подавления женского начала в культуре, науке и политике весьма остра. Симона де Бовуар в своей знаменитой книге «Вто-рой пол» (1949) показала, что общество культивирует маскулин-ное начало как позитивную культурную норму и уязвляет феминное как негативное, отклоняющееся от стандартов.

Вопрос о том, можно ли говорить о феминистском направле-нии в науке и как его определять — либо как простое фактуальное участие женщин в научных изысканиях, либо как их эпохальный вклад, определяющий развитие научного познания, — остается открытым. Проблемно также и пресловутое разграничение жен-ской и мужской логики.