Фотограф вадим ковригин (золотой фонд советской фотографии). Ковригин вадим валерьевич Ковригин вадим валерьевич

Последние выступления на научно-практических мероприятиях:

Выступал на международных, всероссийских, межрегиональных, межвузовских конференциях в Москве, Пассау, Фрейбурге, Санкт-Петербурге, Липецке, Твери и других городах России и мира.

• « Проблемы непрерывного образования: проектирование и функционирование» (2015) - ФГБОУ ВПО « Липецкий государственный педагогический университет»
  

Съезд членов международной научного общества Comparative Education Society in Europe (2014) - Фрайбург, Германия

« ​Проблемы и перспективы региональной социологии» (2013) – ФГБОУ ВПО « ​ Липецкий государственный педагогический университет» .

​Членство в организация​х, почетные звания, награды:

В 2012 г. - победитель конкурса на право получения грантов Президента РФ для государственной поддержки молодых учёных – кандидатов наук (МК-467.2012.6). Проект - « Этноцентризм в отечественных и зарубежных школьных учебниках: формы проявления и проблема преодоления негативных последствий» ;.

В 2014 г. - победитель конкурса на право получения грантов Президента РФ для государственной поддержки молодых учёных - кандидатов наук (МК-136.2014.6). Проект - « Воспитательный потенциал школьных учебников в России и за рубежом: сравнительный анализ» ​.

Отмечен благодарственными грамотами:

Администрации Липецкой области за активность в реализации молодёжной политики региона

Еврезийского национального университета им. Л. Н. Гумилёва за организацию весенних исторических чтений для магистрантов

Владение иностранными языками:

Английский

Немецкий​

Вадим Владимирович Ковригин ( , Донбасс - , Москва) - советский фотограф .

Биография

Родился в дворянской семье в Донбассе в 1901 году. Отец Ковригин Владимир Владимирович 1875-1951г горный инженер в четвертом поколении, мать Эмме Мария Владимировна, сестры: Ковригина Ольга Владимировна 1909-? и Коновалова-Ковригина Татьяна Владимировна 1915-2008г

Служил в Красной Армии. В 1921 году вступил в ВКП(б). В Красной Армии служил до 1925 года, работал преподавателем в военных школах Читы и Иркутска. Демобилизовавшись, работал журналистом в Иркутске до 1929 года.

В 1930 году Вадим Ковригин перебрался в Москву, где устроился работать в газету «Вечерняя Москва» очеркистом и фоторепортером.

Попал в творческую среду, знакомится с Брик , Маяковским , Малевичем , Игнатовичами , Родченко и другими. В начале 30-х годов Казимир Малевич написал портрет В.Ковригина.

В 1933-1936 годах Ковригин работал фоторедактором газеты на канале «Москва-Волга» и фотографом в журнале «СССР на стройке » - главном агитационном издании 30-х.

Перед войной работает в ТАСС.

В апреле 1950 года Вадим Ковригин был арестован из-за ошибки фотолаборанта, перепутавшего негативы. Фотографа обвинили в заговоре против вождя. От расстрела спас случай - в кабинете следователя висела фотография И.Сталина, сделанная В.Ковригиным. Приговор - ссылка в Казахстан (Джамбул) на два года.

Умер в 1962 году, похоронен в 18-м колумбарии Нового Донского кладбища в Москве.

Книги

• Фото альбом «Москва». Москва 1957 г.

Выставки

• «Вадим Ковригин и другие», Галерея «Е. К. АртБюро», Москва 2004

Напишите отзыв о статье "Ковригин, Вадим Владимирович"

Литература

• Морозов С. , «Вадим Ковригин», журнал «Советское фото» в 1964 № 3

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ковригин, Вадим Владимирович

Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Вадим Владимирович Ковригин ( , Донбасс - , Москва) - советский фотограф .

Биография

Родился в дворянской семье в Донбассе в 1901 году. Отец Ковригин Владимир Владимирович 1875-1951г горный инженер в четвертом поколении, мать Эмме Мария Владимировна, сестры: Ковригина Ольга Владимировна 1909-? и Коновалова-Ковригина Татьяна Владимировна 1915-2008г

Служил в Красной Армии. В 1921 году вступил в ВКП(б). В Красной Армии служил до 1925 года, работал преподавателем в военных школах Читы и Иркутска. Демобилизовавшись, работал журналистом в Иркутске до 1929 года.

В 1930 году Вадим Ковригин перебрался в Москву, где устроился работать в газету «Вечерняя Москва» очеркистом и фоторепортером.

Попал в творческую среду, знакомится с Брик , Маяковским , Малевичем , Игнатовичами , Родченко и другими. В начале 30-х годов Казимир Малевич написал портрет В.Ковригина.

В 1933-1936 годах Ковригин работал фоторедактором газеты на канале «Москва-Волга» и фотографом в журнале «СССР на стройке » - главном агитационном издании 30-х.

Перед войной работает в ТАСС.

В апреле 1950 года Вадим Ковригин был арестован из-за ошибки фотолаборанта, перепутавшего негативы. Фотографа обвинили в заговоре против вождя. От расстрела спас случай - в кабинете следователя висела фотография И.Сталина, сделанная В.Ковригиным. Приговор - ссылка в Казахстан (Джамбул) на два года.

Умер в 1962 году, похоронен в 18-м колумбарии Нового Донского кладбища в Москве.

Книги

• Фото альбом «Москва». Москва 1957 г.

Выставки

• «Вадим Ковригин и другие», Галерея «Е. К. АртБюро», Москва 2004

Напишите отзыв о статье "Ковригин, Вадим Владимирович"

Литература

• Морозов С. , «Вадим Ковригин», журнал «Советское фото» в 1964 № 3

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ковригин, Вадим Владимирович

Ковригин, Вадим Владимирович (1901- 1962) - советский фотограф, яркий представитель фото-авангарда, родом из Донбасса. Вадим родился и вырос в дворянской семье. Получил неплохое образование. Отец, Ковригин, Владимир Владимирович (1875-1951) - известный горный инженер в четвертом поколении, мать - Эмме, Мария Владимировна. Семья будущего фотографа переехала в Иркутск, после того как его отец, крупный горный инженер, получил должность управляющего золотодобычей Дальневосточного края. Там Вадим окончил Нерчинское реальное училище и три курса Иркутского государственного университета. Революция застала Вадима Ковригина во Владивостоке, попытка отправиться в Париж, чтобы стать художником, окончилась неудачей. Во время Гражданской войны Вадим Ковригин прошел и через экзекуцию шомполами, и через тяжелейшее пулевое ранение легкого, но выжил и нашел себя в новой гражданской жизни.

Из автобиографии Вадима Ковригина:

«Вступил в местный отряд красной гвардии для борьбы с контрреволюционным казачеством. После свержения советской власти в Сибири (колчаковщина) сидел вместе с родителями в Нерчинской и Читинской тюрьме. В начале 1919 года бежал вместе с ними в Иркутск, чтобы избежать мобилизации, поступил в школу прапорщиков, оттуда ушел добровольцем на флот (матросом), затем убежал в партизанский отряд Андреева под Никольском-Уссурийским. После свержения колчаковцев служил на Красном флоте. В конце 1920 г. перебрался в образовавшуюся советскую республику в Благовещенск, где вступил в ряды РККА. В 1921 году вступил в ВКП(б). В Красной Армии служил до 1925 года, работал главным образом преподавателем в военных школах Читы и Иркутска. Демобилизовавшись, работал журналистом в Иркутских газетах до 1929 года».

В 1930 году Вадим Ковригин перебрался в Москву, где устроился работать в газету «Вечерняя Москва» очеркистом и фоторепортером. Вадим повторил путь многих известных советских представителей искусства: переехал из провинции в столицу, где жизнь бурлит и наполнена творческим общением, где самореализация и внутренний рост несоизмеримы с прежними возможностями.

Женился третьим браком на Евгении Константиновне Черемных. Молодая семья поселилась в Трехпрудном переулке, недалеко от Патриарших прудов, в квартире, полученной К. М. Черемных, работавшим в «Гудке», и корректором в 16-й типографии. Брат Е. К. Черемных, Михаил Михайлович Черемных, был известным художником, соратником Маяковского по «Окнам РОСТа». Попал в творческую среду «левых» течений: ведь там периодически бывали Маяковский, Брики, Малевич, Игнатовичи, Родченко и другие. В начале 30-х годов Казимир Малевич написал портрет Ковригина, выставлявшийся на последней прижизненной выставке художника. Е.К. Черемных была актрисой у Мейерхольда, страстно любила театр и заразила этим увлечением Вадима Ковригина на всю жизнь. Ковригин, несмотря на отсутствие художественного образования, очень быстро стал «своим» в культурной среде того времени, очевидно, этому способствовал высокий уровень общего образования, творческая одаренность, замечательная восприимчивость и самое главное - высокая техническая тщательность всего, за что брался фотохудожник.

По заданию редакции Ковригин много путешествует. География его поездок и сюжеты съемки весьма разнообразны: Карелия и Молдавия, Одесская область и Магнитогорск, сельская жизнь и индустриализация, передовики производства и частная, «домашняя съемка». Работа в газете создает определенный ритм жизни и имеет особую специфику: читателю необходимо представить факт, «красивость» же зачастую имеет второстепенное значение. Однако мастеру удалось удивительным образом сохранить и наполнить художественным содержанием, казалось бы, репортажные снимки. Ковригин создал свой особый фотографический почерк. Крайне требовательный к себе, он не стеснялся и не стыдился учиться у коллег-фотографов. Его знакомство с Александром Родченко в 1934 году, переработка опыта пикториальной фотографии, применение достижений живописи, умение переосмыслить под себя и мастеровитость определили дальнейшую судьбу мастера.

В 1933-1936 годах Ковригин работал фоторедактором газеты на канале «Москва-Волга» и фотографом в журнале «СССР на стройке» - главном агитационном издании 30-х. Как и многие советские люди, он искренне верил многим лозунгам того времени, «перековке», «перевоспитанию» заключенных трудом, превращению их в «строителей социализма».

1937 году вернулся в Москву, продолжил работу в «Вечерней Москве», заведовал редакцией ВСХВ и Нью-Йоркской выставкой «Союзфото». Живший в лихое время 30-50-х фотограф Ковригин был человеком азартным. Любил экспериментировать. С творчеством, с жизнью и даже с собственным именем. По воспоминаниям своего коллеги Евгения Кассина он разным людям представлялся по-разному: Вадимом Владимировичем, Владимиром Вадимовичем и даже весьма актуально: Владимиром Владимировичем. Как его зовут по-настоящему, знало КГБ, потому как работал фотограф Ковригин в фотохронике ТАСС.

В особом ряду находится серия его фотографий розлива и прокатки стали на «Азовстали», которую Ковригин осуществил одновременно с Борисом Игнатовичем. Монументальность и экспрессия, динамика и ощущение физической мощи превращают фотографии в художественное произведение надвременной категории. В этот же период времени выполнен и портрет Бориса Игнатовича. Автору, по нашему мнению, удалось не только передать личность близкого товарища, его характер, настроение, профессию, но и творческое кредо коллеги по цеху. Встреча с Верой Мухиной в конце 30-х годов и последующая работа со скульптором показывают, насколько Ковригин вживается в образ снимаемой модели и ее творчества. Фотографу удается не только передать авторское виденье скульптуры, но и наполнить ее своим, ковригинским смыслом. Зритель вначале через фрагмент воспринимает некую сущность всего художественного произведения, а потом вдруг оказывается в атмосфере самой эпохи величия и катастроф, где судьба и свобода воли отдельной личности ничтожна и бессмысленна. Однако мастер в своей работе использует еще один очень важный элемент - дорогу. И это неожиданно полностью меняет смысл фотографии - надежда, движение и … бренность всего сущего - смешение жанров и настроений … пейзаж и натюрморт, предметность и абстракция …

Фоторепортер ТАСС В.В. Ковригин был знаменит. В годы войны Ковригин сделал фоторассказ о подводной лодке капитана Фисановича, плававшей в Баренцевом море. Другие темы - «будни великих строек», советские сельскохозяйственные пасторали, портреты передовиков и орденоносцев. Любимой камерой В.В. Ковригина была "лейка".

Творческий метод В.В. Ковригина можно сопоставить с той живописной традицией, что исповедовали мастера авангарда и их ученики тогда, когда авангарду по естественным (усталость стиля) и противоестественным (государственная борьба с формализмом) причинам пришел конец. Ковригин дружил с Александром Родченко. Но ко времени знакомства в 1936 году на канале Москва-Волга, откуда оба рапортовали о «великой стройке социализма», сам Родченко во многом отошел от экспериментальной эстетики с минимализмом сюжета, лихими диагональными ракурсами, расфасованным по секциям пространством. По мнению внука Родченко, исследователя фотографии Александра Лаврентьева великий дед со второй половины 30-х вопреки былой «моментальности» мечтает о фотографии - подобии большой станковой картине, с классической драматургией сюжета, качеством выставочной «сделанности».

Сходным образом мыслит и Ковригин. Когда смотришь на его «Орденоноску Холмогорского племенного совхоза Тасю Прокофьеву», то в памяти воскресают крестьяне не Малевича, а скорее Венецианова: все воздушно, мягко, бархатно, лирично. Даже кочаны капусты у Ковригина не борются с пространством, не отжимают его своей массой, а дружелюбно нежатся в нем, завлекая взгляд в светоносную теплую дымку-сфумато. О таком ласковом для глаза зрителя мире гениально "рассказывал" в своих фотоочерках француз Анри Картье-Брессон. Будучи невысокого роста, Ковригин проявил необычайную изобретательность: он придумал и сконструировал необычайный штатив-лестницу, которую сделал из обычного киноштатива. Когда требовали обстоятельства, находчивый репортер взбирался по штативу, как по лестнице, и мог свободно снимать, не опасаясь, что кадр заслонит кто-то из коллег, охраны или участников мероприятия.

Во время Второй мировой войны Вадим Владимирович Ковригин был призван в армию, служил в мотострелковом полку НКВД СССР, демобилизовался по состоянию здоровья в 1942 году, в 1943 году стал фотокорреспондентом на Северном флоте. В конце 1940-х годов Вадим Ковригин работает на съемках официальных мероприятий, включая и съемку Иосифа Сталина. Жизнь нередко безжалостно экспериментировала с самим Ковригиным. В апреле 1950 года Вадим Ковригин был арестован из-за ошибки фотолаборанта, перепутавшего негативы. В 1950 году во время официальной съемки Сталина на Всенародных выборах в Верховный Совет СССР тень от козырька фуражки упала на лицо Генерального секретаря. Фотография оказалась испорченной. Ковригин сделал фотомонтаж, использовав другую фотографию, что нередко практиковалось тогда в издательском деле. После пересъемки и ретуши получили удачный снимок, но лаборанты перепутали негативы и отослали в пресс-агентство изображение со следами монтажа - эту фотографию и напечатали в журнале Life с соответствующими комментариями. Фотографа обвинили в заговоре против вождя. От расстрела спас случай - в кабинете следователя висела фотография И. Сталина, сделанная В. Ковригиным. Когда допрашиваемый сообщил об этом пытавшему его следователю, тот не поверил и позвонил в фотохронику ТАСС, и коллега, несмотря на возможные печальные последствия, подтвердил авторство. За неудачный снимок Сталина на выборах в Верховный Совет СССР 1950 года - ссылка в Казахстан (Джамбул) на два года. Арест и последовавшие за ним события серьезным образом повлияли на Вадима Владимировича: он замкнулся и сократил круг своего общения, несмотря на заманчивые впоследствии перспективы, всячески избегал близких отношений с властью. Из тех, кто всегда был дорог фотографу в течение всей его яркой жизни, можно назвать А. Родченко (Родча), В. В. Топоркова (Котик), С. М. Третьякова, Бориса и Ольгу Игнатович, В. Карнаухова (Черномор), мужа сестры Ольги, семью Черемных и, конечно, его детей и жен.

После ссылки работа штатным фотографом ВСХВ (ВДНХ), а в 1956 году Вадим Ковригин был реабилитирован и восстановлен на работе в фотохронике ТАСС. В 50-е годы Ковригин увлекался творчеством снимавшего в СССР француза и собственными работами будто беседовал с ним.

Еще в 30-е годы Вадим Ковригин начинает снимать Москву и Подмосковье, после войны и ссылки - это одна из любимых тем фотографа. Он любит и чувствует пространство. Для Ковригина Москва - это город, в котором существуют две равноценные составляющие - люди и архитектура. Иногда они пересекаются и взаимодействуют, а иногда живут в своих параллельных мирах. В 1957 году выходит альбом с его фотографиями «Москва» с великолепной панорамой, который замечательным образом перекликается с «Москвой» Картье-Брессона. На склоне жизни судьба подарила фотографу поездки в Париж и Лондон. Умер в 1962 году, похоронен в Донском монастыре.

В июле 1938 года Вадим Ковригин совместно с большой группой советских фотографов участвовал в фотовыставке в Литве. После реабилитации в 1956 году Ковригин не удостоился ни одной прижизненной персональной выставки. Посмертная была одна - в начале шестидесятых. Потом о Ковригине надолго забыли. Выставка в «ЕКАртБюро» - первое возвращение фотографа в Россию нового тысячелетия. Благодаря профессионализму куратора Фаины Балаховской атмосфера выстроена очень тонко, в мягкой стилизации «шпалерных» фотоэкспозиций первой половины прошлого века. Выставка организована в рамках Московской фотобиеннале. И без нее биеннале была бы что заливное без хрена или стопка водки без лимонной дольки.

Судьба обычного человека глубоко наполнена временем и изломами города, страны, эпохи, общества, человечества … Судьба художника не только вплетена в полотно истории, но и отражает, преломляет, а иногда даже влияет на действительность, параллельную творческой личности. Но порой творец в лучших своих произведениях, если они не исчезают волею судьбы и обстоятельств, оказывается вне времен и социумов.

Фотограф Вадим Ковригин, почти забытый, почти уничтоженный несправедливым равнодушием, вновь обретает свое заслуженное место в истории отечественного искусства.

Вадим Ковригин родился в начале XX века, в 1901 году, в дворянской семье на Донбассе. Семья будущего фотографа переехала в Иркутск, после того как его отец, крупный горный инженер, получил должность управляющего золотодобычей Дальневосточного края. Там Вадим окончил Нер?чинское реальное училище и три курса Иркутского государственного университета. Революция застала Вадима Ковригина во Владивостоке, попытка отправиться в Париж, чтобы стать художником, окончилась неудачей.

Из автобиографии: «вступил в местный отряд красной гвардии для борьбы с контрреволюционным казачеством. После свержения советской власти в Сибири (колчаковщина) сидел вместе с родителями в Нерчинской и Читинской тюрьме. В начале 1919 года бежал вместе с ними в Иркутск, чтобы избежать мобилизации, поступил в школу прапорщиков, оттуда ушел добровольцем на флот (матросом), затем убежал в партизанский отряд Андреева под Никольском-Уссурийским.

После свержения колчаковцев служил на Красном флоте. В конце 1920 г. перебрался в образовавшуюся советскую республику в Благовещенск, где вступил в ряды РККА. В 1921 году вступил в ВКП(б). В Красной Армии служил до 1925 года, работал главным образом преподавателем в военных школах Читы и Иркутска. Демобилизовавшись, работал журналистом в Иркутских газетах до 1929 года». Во время Гражданской войны Вадим Ковригин прошел и через экзекуцию шомполами, и через тяжелейшее пулевое ранение легкого, но выжил и нашел себя в новой гражданской жизни.

В 1930 году Вадим Ковригин перебрался в Москву, повторив путь многих известных советских представителей искусства: из провинции в столицу, где жизнь бурлит и наполнена творческим общением, где самореализация и внутренний рост несоизмеримы с прежними возможностями.

Устроился в «Вечернюю Москву» очеркистом и фоторепортером. Женился третьим браком на Евгении Константиновне Черемных. Молодая семья поселилась в Трехпрудном переулке, недалеко от Патриарших прудов, в квартире, полученной К. М. Черемных, работавшим в «Гудке», и корректором в 16-й типографии. Брат Е. К. Черемных, Михаил Михайлович Черемных, был известным художником, соратником Маяковского по «Окнам РОСТа». Там периодически бывали Маяковский, Малевич, Игнатовичи, Родченко и другие. В начале 30-х годов Казимир Малевич написал портрет Ковригина, выставлявшийся на последней прижизненной выставке художника. Е. К. Черемных была актрисой у Мейерхольда, страстно любила театр и заразила этим увлечением Вадима Ковригина на всю жизнь. Ковригин, несмотря на отсутствие художественного образования, очень быстро стал «своим» в культурной среде того времени, очевидно, этому способствовал высокий уровень общего образования, творческая одаренность, замечательная восприимчивость и самое главное — высокая техническая тщательность всего, за что брался фотохудожник.

По заданию редакции Ковригин много путешествует. География его поездок и сюжеты съемки весьма разнообразны: Карелия и Молдавия, Одесская область и Магнитогорск, сельская жизнь и индустриализация, передовики производства и частная, «домашняя съемка». Работа в газете создает определенный ритм жизни и имеет особую специфику: читателю необходимо представить факт, «красивость» же зачастую имеет второстепенное значение.

Однако мастеру удалось удивительным образом сохранить и наполнить художественным содержанием, казалось бы, репортажные снимки. Ковригин создал свой особый фотографический почерк. Крайне требовательный к себе, он не стеснялся и не стыдился учиться у коллег-фотографов. Его знакомство с Александром Родченко в 1934 году, переработка опыта пикториальной фотографии, применение достижений живописи, умение переосмыслить под себя и мастеровитость определили дальнейшую судьбу мастера.

В 1933-1936 годах Ковригин работал фоторедактором газеты на канале «Москва-Волга». Как и многие советские люди, он искренне верил многим лозунгам того времени, «перековке», «перевоспитанию» заключенных трудом, превращению их в «строителей социализма»

В 1937 году вернулся в Москву, продолжил работу в «Вечерней Москве», заведовал редакцией ВСХВ и Нью-Йоркской выставкой «Союзфото».

В особом ряду находится серия его фотографий розлива и прокатки стали на «Азовстали», которую Ковригин осуществил одновременно с Борисом Игнатовичем. Монументальность и экспрессия, динамика и ощущение физической мощи превращают фотографии в художественное произведение надвременной категории.

В этот же период времени выполнен и портрет Бориса Игнатовича. Автору, по нашему мнению, удалось не только передать личность близкого товарища, его характер, настроение, профессию, но и творческое кредо коллеги по цеху.

Встреча с Верой Мухиной в конце 30-х годов и последующая работа со скульптором показывают, насколько Ковригин вживается в образ снимаемой модели и ее творчества. Фотографу удается не только передать авторское виденье скульптуры, но и наполнить ее своим, ковригинским смыслом. Зритель вначале через фрагмент воспринимает некую сущность всего художественного произведения, а потом вдруг оказывается в атмосфере самой эпохи величия и катастроф, где судьба и свобода воли отдельной личности ничтожна и бессмысленна. Однако мастер в своей работе использует еще один очень важный элемент — дорогу. И это неожиданно полностью меняет смысл фотографии — надежда, движение и … бренность всего сущего — смешение жанров и настроений … пейзаж и натюрморт, предметность и абстракция …

В начале Второй мировой Вадим Владимирович был призван в армию, служил в мотострелковом полку НКВД СССР, демобилизовался по состоянию здоровья в 1942 году, а в начале 1943 года стал специальным фотокорреспондентом на Северном флоте.

Одна из самых известных фотографических съемок — репортаж с подводной лодки капитана Фисановича. По рассказам, в момент экстренного погружения, занятый съемкой, Ковригин пропустил момент объявления тревоги. Кто-то из матросов заметил увлекшегося фотографа и успел втащить его в задраивающийся люк …

В 1944 году Ковригин возвращается в Москву и совместно с Александром Родченко и Варварой Степановой предлагает издать альбом «Оборона Москвы». Книга с фотографиями, увы, показалась слишком дорогой затеей местному начальству, и издание не состоялось…

Начав работать в ТАСС в конце 30-х годов, в конце 40-х Вадим Ковригин активно стал привлекаться для съемки официальных мероприятий, включая и съемку Иосифа Сталина. Некоторые из его снимков, по слухам, очень нравились Вождю всех времен и народов.

Будучи невысокого роста, Ковригин проявил необычайную изобретательность: он придумал и сконструировал необычайный штатив-лестницу, которую сделал из обычного киноштатива. Когда требовали обстоятельства, находчивый репортер взбирался по штативу, как по лестнице, и мог свободно снимать, не опасаясь, что кадр заслонит кто-то из коллег, охраны или участников мероприятия.

В 1950 году во время официальной съемки Сталина на Всенародных выборах в Верховный Совет СССР тень от козырька фуражки упала на лицо Генерального секретаря. Фотография оказалась испорченной. Ковригин сделал фотомонтаж, использовав другую фотографию, что нередко практиковалось тогда в издательском деле. После пересъемки и ретуши получили удачный снимок, но лаборанты перепутали негативы и отослали в пресс-агентство изображение со следами монтажа — эту фотографию и напечатали в журнале Life с соответствующими комментариями.

4 апреля 1950 года Вадим Ковригин был арестован. Фотографа били, требовали признаться в заговоре против вождя. От расстрела спас случай и везение — в кабинете у следователя висела фотография Сталина, сделанная Ковригиным. Когда допрашиваемый сообщил об этом пытавшему его, тот не поверил и позвонил в фотохронику ТАСС, и коллега, несмотря на возможные печальные последствия, подтвердил авторство. Ссылка в Казахстан, в Джамбул, закончилась через два года.

Арест и последовавшие за ним события серьезным образом повлияли на Вадима Владимировича: он замкнулся и сократил круг своего общения, несмотря на заманчивые впоследствии перспективы, всячески избегал близких отношений с властью.

Из тех, кто всегда был дорог фотографу в течение всей его яркой жизни, можно назвать А. Родченко (Родча), В. В. Топоркова (Котик), С. М. Третьякова, Бориса и Ольгу Игнатович, В. Карнаухова (Черномор), мужа сестры Ольги, семью Черемных и, конечно, его детей и жен.

К счастью, как фотохудожник, он не потерял себя. Стал штатным фотографом ВСХВ, а в 1956 году был реабилитирован и восстановлен на работе в Фотохронике ТАСС.

Еще в 30-е годы Вадим Ковригин начинает снимать Москву и Подмосковье, после войны и ссылки — это одна из любимых тем фотографа. Он любит и чувствует пространство. Для Ковригина Москва — это город, в котором существуют две равноценные составляющие — люди и архитектура. Иногда они пересекаются и взаимодействуют, а иногда живут в своих параллельных мирах. В 1957 году выходит альбом с его фотографиями «Москва», который замечательным образом перекликается с «Москвой» Картье-Брессона. На склоне жизни судьба подарила фотографу поездки в Париж и Лондон.

С детских лет Ковригина увлекали лодки, и не просто увлекали — он их строил и путешествовал на них. Не зря фотограф, по рассказам домашних, часто ходил в тельняшке и курил трубку. В 1962 году мастер отправился в свое последнее путешествие — он умер в лодке построенной им самим. Похоронен Вадим Владимирович в Донском монастыре.

Анатолий ЗЛОБОВСКИЙ

материалы с сайта:

http://foto.potrebitel.ru/data/4/96/112.shtml

P.S. Так получилось, что имена многих корифеев советской фотографии я знал с самого раннего детства. Нет, я не был знаком с ними лично,но ИМЕНА незнакомых тогда мне людей слышал часто. Моя бабушка и моя мама работали в издательствах и были знакомы со многими из тех, кто составлял и составляет гордость отечественной фотографии.

Поэтому, очерки о них(написанные не мной, сразу честно говорю об этом), возвращают меня в мир детства. Мир, в котором все были добрыми, красивыми и счастливыми.

Моя мама. 1960 год. фото В. Ковригина.