Большой гостиный двор на старинных гравюрах. Памятники деревянных церковных сооружений

⁰

Голышевка, близ сл. Мстеры, 1879. , 5, с., 21 л. ил. Титульный лист и иллюстрации литографированы в Голышевке, в литографии И.А. Голышева; текст напечатан во Владимире в типографии Губернского правления. В шрифтовой издательской обложке. 42х27,5 см. Крайне небольшой тираж. Большая редкость!

Голышев, Иван Александрович (1838 - 1897) - крестьянин-археолог, родился в слободе Мстере Вязниковского уезда, Владимирской губернии, в крепостной семье, издавна занимавшейся иконописанием. Научившись грамоте в приходской школе, поступил в Москве в ученье к литографу. С трудом откупившись от рекрутства, Голышев в 1858 г. открыл в Мстере литографию, выпускавшую с большим успехом лубочные картинки, гадальные таблицы, сонники, а также народные издания произведений художественной литературы. Под влиянием известного владимирского археолога К.Н. Тихонравова занялся изучением старины. В течение своей 35-летней ученой деятельности написал более 500 статей по археологии, этнографии, иконографии, обнародовал много исторических документов. На свои средства Голышев выпустил 9 альбомов по археологии, каждый из которых (в том числе и представленные здесь "Памятники") относится теперь к несомненным библиофильским редкостям.

В своей публикации-исследовании деревянных церквей Владимирской губернии Голышев рассмотрел следующие вопросы: 1. Первые памятники церковных сооружений, 2. Плотничество, 3. Первые деревянные церкви в России, 4. Сооружение деревянных церквей, 5. Оклады и устройство церквей, 6. Порядная запись 1700 года, 7. Постепенное уменьшение количества деревянных церквей и часовен, 8. Уничтожение деревянных церковных сооружений.

И. Голышев был убежден в том, что «… деревянные церковные сооружения были и есть временные», поясняя свою мысль тем, что первые деревянные храмы на Руси впоследствии, как правило, заменялись каменными. Кроме того, автор считает, что в силу неразвитости ремесел и художеств «в древнейшие времена» «слово «плотничество» означало не только ремесло простого плотника или строителя судов, но обнимало и архитектуру, резьбу и даже ваяние. Все, что делалось при помощи дерева, называлось плотничеством, а люди, занимающиеся такими работами именовались без различия плотниками или древоделателями».

В России первые деревянные церкви появились ещё до крещения Руси князем Владимиром. Деревянная христианская церковь в Киеве занесена в летопись в 882 году. Второе известие о церкви святого Ильи относится к 945 году. Первая Софийская церковь в Новгороде, поставленная архиепископом Иоакимом в 6553 (1045) году была деревянная о тринадцати верхах («постави владыка епископ Иоаким первую церковь древянную дубовую св. София, имущую верх 13 и стояла 60 лет и паднеся от огня… при втором епископе Луке в 13 лето. Бысть честно устроена и украшена»). Автор отмечает интересную деталь: «Алтарь был обращен то на летний, то на зимний восток». Соборные церкви в городах отличались своей величиной и великолепием, «на них плотничьи мастера истощали свое искусство и храмоздатели иждивение».

В 1879 году Н. Голышев писал: «На древние русские деревянные церкви следует обращать особое внимание. Большая часть их уже заменена новыми каменными, построенными в новейшем вкусе, а прежние оставлены на произвол судьбы и с каждым годом быстро уничтожаются от разных причин, часто не оставляя и следов своего существования. Пройдет еще немного времени и в России останется весьма мало данных для археологических изысканий по этому предмету».

Голышев, Иван Александрович (1838 - 9 декабря 1896 года во Владимирской губернии) - археолог.

Некролог

В селе Мстере Вязниковского уезда Владимирской губернии 9 декабря внезапно скончался известный археолог Иван Александрович Голышев, член многих ученых обществ и учреждений. Покойный принадлежал к числу простых русских людей, талантливых самоучек, которые обязаны своим развитием и самообразованием, главным образом, своей неутомимой энергии, уму и необыкновенному трудолюбию. Сын крепостного крестьянина, И. А. Голышев родился в с. Мстере в 1838 году. Детство и юность свою он сам описал впоследствии на страницах "Русской Старины" (1879, кн. 4-6), и из этого описания видно, как трудны были первые жизненные шаги его. Научившись грамоте у священника в местной приходской школе, мальчик Голышев был отдан отцом в Москве в учение к литографу и после четырехлетнего учения сделался литографом и в то же время посещал рисовальные классы. Возвратясь в 1858 году домой, он открыл здесь, в с. Мстере, собственную литографию и начал изготовлять для продажи дешевые картинки, известные под названием "лубочных", которые и распространял во множестве вместе с дешевыми книжками среди народа посредством коробейников-офеней. Картинки его имели успех и давали заработок более чем 200 женщинам с. Мстеры, занимавшимся раскраской этих картин. Успех этот зависел, главным образом, от умелого выбора распространяемых изданий. Выйдя сам из народа и хорошо зная его вкусы, он не впадал в те ошибки, в какие впадали его "интеллигентные" подражатели, вроде фирмы "Посредник" и др. При издании лубочных картинок, Голышев широко пользовался старинными, полными живого русского юмора, сюжетами, переиздавая сотни раз древние иллюстрации сказок "О Ерше сыне Щетинникове", "Как мыши кота погребали" и т.п. Им же были пущены в народ и некоторые, успевшие сделаться ныне популярными в народе, иллюстрированные басни, песни, стихотворения, романсы Крылова, Пушкина, Кольцова и др., которые, благодаря этому, сделались вполне народными. Больше же всего распространялись книги и картины назидательного и духовного содержания. В начале 60-х голов Голышев познакомился с редактором "Владимирских Губернских Ведомостей", известным археологом К. Н. Тихонравовым, который и возбудил в нем любовь к занятиям по изучению родной старины. Голышев с жаром предался изучению русских древностей и собиранию разных предметов русской старины. Плодом этих занятий явился ряд статей и сообщений во "Владимирских Губернских Ведомостях", за которые крестьянин Голышев в 1861 году был избран в члены Владимирского губернского статистического комитета. Благотворное влияние на его занятия оказал и граф A.C. Уваров, сам беззаветно преданный археологической науке и умевший находить таланты везде и привлекать их на служение той же науке. Отыскивая всюду через книгонош-офеней старинные рукописи, книги, гравюры, старинные лубочные картинки, И.А. Голышев жертвовал их в Императорскую Публичную Библиотеку, в музеи и др. хранилища древностей; всех таких предметов древности, кроме рукописей, картин и гравюр, вроде предметов старинной утвари, старинных одежд и т.п. было им пожертвовано в разное время более 600 предметов. Увлекшись археологией, покойный И.А. Голышев с течением времени значительно сократил свою торговлю книгами и картинками, чтобы всецело заняться любимой наукой. Участвуя во многих археологических съездах, И.А. Голышев в течение своей 35-летней ученой деятельности написал более 500 статей по археологии, этнографии, иконографии и обнародовал множество актов, грамот, старинных записей и т. п. Кроме этого, на собственные средства им было издано и выпущено в свет 9 альбомов по археологии и 19 отдельных книг и брошюр, из которых замечательны: 1) "древности Богоявленской церкви в с. Мстере" (1870 г., с 20 рисунками); 2) "Атлас рисунков старинных пряничных досок" (1847 г., 20 таблиц и рисунков); 3) "Памятники старинной русской резьбы по дереву" (1877 г., 20 таблиц); 4) "Памятники деревянных церковных сооружений во Владимирской губернии" (1879 г., 21 таблица); 5) " Альбом русских древностей Владимирской губернии" (1881 г., 40 таблиц); 6) "Памятники русской старины Владимирской губернии" (1883 г., 20 таблиц); 7) "Альбом рисунков рукописных синодиков 1651, 1679, 1686 гг." (1885 г., 30 таблиц); 8) "Место упокоения князя Пожарского" (1885 г.) и др. Смерть застала И. А. Голышева за работой над изданием в свет нового археологического альбома: "Рукописная повесть о видении Космы игумена 1688 г." Русская наука высоко ценила труды И.А. Голышева, и он был избран в действительные и почетные члены почти всех русских ученых исторических и археологических обществ. Так, И.А. Голышев состоял действительным членом Императорских Обществ: Истории и Древностей Российских при Московском университете и Московского Археологического Общества, Киевского Исторического Общества Нестора летописца; С.-Петербургских: почетным корреспондентом Императорской Публичной библиотеки, членом и сотрудником - Императорского Русского Археологического и Географического Обществ, Императорского Общества любителей древней письменности, Археологического Института и др. Императорское Русское Археологическое Общество за ученые труды дважды присуждало И.А. Голышеву свои медали: малую золотую и большую серебряную. Ученые заслуги покойного Голышева. известны были и ценимы в Бозе почившими Государями Александром Николаевичем и Александром Александровичем и ныне благополучно царствующим Государем Императором Николаем Александровичем и многими членами Августейшего Семейства, и за свои труды И.А. Голышев неоднократно удостоен был самых разнообразных и щедрых наград. Так он удостоен был звания потомственного почетного гражданина и награжден орденами Станислава 2 степени и Анны 2 степени и, кроме того, получил в разное время Высочайшие подарки: несколько бриллиантовых перстней, несколько золотых, осыпанных бриллиантами булавок, серебряный сервиз, два серебряные вызолоченные кубка и т.п., и несколько денежных наград. И.А. Голышеву едва исполнилось 58 лет и при своей энергии и любви к труду он, без сомнения, обогатил бы археологическую науку еще многими новыми и не менее ценными исследованиями и изданиями. Мир праху твоему, неутомимый и даровитый труженик.

Голышев, Иван Александрович - крестьянин-археолог; род. в слободе Мстере Вязниковского уезда Владимирской губернии в 1838 г., в крепостной семье, издавна занимавшейся иконописанием. Научившись грамоте в приходской школе, он поступил в Москве в ученье к литографу, а потом в металлографическое заведение. С трудом откупившись от рекрутства, Г. в 1858 г. открыл в Мстере литографию, существующую до сих пор и печатающую в год свыше 500 тыс. картин и до 20 тыс. гадательных таблиц и сонников. Раскрашивание картин производится от руки, что доставляет заработок нескольким сотням семейств; но в последнее время это производство сильно подрывается хромолитографиями, печатаемыми машинным способом. Под влиянием известного деятеля Владимирского края К. Н. Тихонравова Г. стал заниматься этнографией, археологией, научился разбирать старинные акты и рукописи. В 1861 г. по предложению Тихонравова Г. избран был действительным членом местного статистического комитета. Это был первый случай избрания в члены крестьянина. Вслед за тем Г. напечатал во "Владимирских губ. ведом." (1861, № 19) свою первую статью: "Нужно ли иметь хлеб в запасных магазинах крестьян там, где нет хлебопашества". С тех пор Г. поместил до 500 разных статей, заметок, сообщений, материалов и т. п. на страницах этого губернского издания, а также в "Трудах" и "Ежегоднике" Владимирского губернского статистического комитета, в "Голосе", "Правительственном вестнике", "Древней и новой России", "Сев. вестн.". В то же время из своей литографии и на свои средства он выпустил несколько ценных изданий с рисунками, снимками, видами и т. п. Сюда относятся: "Древности Богоявленской церкви XVII в. в слободе Мстере" (1870); "Атлас рисунков старинных пряничных досок" (1874); "Памятники старинной русск. резьбы по дереву" (1877); "Памятники деревянных церковных сооружений Влад. губ." (1879); "Альбом русск. древностей Владим. губ." (1883); "Памятники русск. старины Владим. губ." (1883); "Альбом рисунков рукописных синодиков 1561, 1679 и 1686. гг." (1885); "Сборник русской старины Владим. губ." (1890); "Рукописный синодик 1746 г." (1891). Многие из памятников воспроизведены Г. с замечательным изяществом и безукоризненною точностью. Кроме предисловий к этим изданиям, Г. составил и издал 18 книг и брошюр, большею частью археологического содержания, с рисунками: "Богоявленская слобода Мстера" (l865); "Серапионова пустынь" (1869); "Лубочные старинные картинки" (1870); "Мифические изображения 12 лихорадок" (1871), "Древняя неуза, или амулет ХIII в." (1876) г др. В 1884 г. Г. возведен в звание потомственного почетного гражданина; имеет золотую медаль от Русск. археологич. общества и состоит членом разных ученых обществ. На все археологические выставки и съезды Г. доставлял много редких вещей. Автобиографию Г. см. в "Русск. старине" 1879 г., № 4, 6. Статьи о нем указаны у Шмурло, "Иван Александрович Г.; к 30-летию его научной деятельности" (СПб., 1891).

Первыми памятниками церковных сооружений были деревянные храмы на Руси; впоследствии времени на место их уже воздвигались каменные, равно как и ныне мы постоянно встречаем этот же самый с глубокой древности обычай; вообще деревянные церковные сооружения были и есть временные. О деревянных сооружениях и постройках объясняют так: Когда ремесла и художества в древнейшие времена находились еще на самой низкой степени развития, тогда не существовало специальных мастеров для каждой отдельной отрасли искусств. Каждый ловкий работник старался сам исполнять все, что только мог сделать. Он строил дом, выдалбливал дерево на лодку, украшал седалища резьбою, или ваял какие-нибудь истуканы. Такое младенческое состояние ремесел и художеств на Руси не есть бездоказательный вывод из простых соображений, а вполне подтверждается отсутствием в самом языке особых наименований для отдельных отраслей искусств. Под словом плотничество понимались самые разнообразные работы. Так из летописи видно, что слово "плотничество" означало не только ремесло простого плотника или строителя судов, но также обнимало и архитектуру, резьбу и даже ваяние. Все, что делалось при помощи дерева, называлось плотничеством, а люди, занимавшиеся такими работами, именовались, без различия, плотниками или древоделателями. Многочисленные леса, покрывавшие древнюю Русь, отстраняли всякую потребность отыскивать в недрах земли другой более удобный материал для построек. Леса находились везде, и иногда в таком количестве, что необходимо было их срубать, чтобы очистить просторные места для поселений. Первые обитатели Руси должны были употреблять исключительно только одно дерево на всякое дело и в особенности на постройки. На первоначальные по летописям две деревянные церкви в России, построенные до крещения Владимира, указывают свидетельства: первое относящееся к 945 году, что в то время в Киеве уже была своя особая церковь св. Илии: "А хрестеяную русь водиша роте в церкви святаго Ильи, яже есть над ручаем, конец Пасынче беседе и Козаре: се бо бе сборная церкви, мнози бо беша Варязи хрестеяни". Второе известие о христианской церкви в Киеве занесено в летопись под 882 годом: "и убиша Аскольда и Дира, несоша на гору и погребоша и на горе, еже ся ныне зовет Угорьское кде ныне Олъмин двор; на той могиле поставил Олъма церковь святаго Николу, а Дирова могила за святою Ориною". Слово поставил относится к деревянным сооружениям; летописец постоянно употребляет два различные глагола, чтобы означить сделаны ли постройки из камня или из дерева; для деревянных построек или церквей он всегда употребляет слово постави, тогда как для каменных зданий он употребляет глаголы: созда или заложи. О сооружении деревянных храмов мы находим указание: хотя со введением христианской веры в России вошло греческое церковное зодчество, которое сооружало каменные храмы, однако в строении деревянных церквей и часовен удерживалось коренное русское зодчество. Приспособленное к богослужению, религиозному характеру народа и местности, оно выражало жизнь и движение мысли в разнообразных формах. (3) По этому же предмету упоминается: переход от строения жилой избы к сооружению церкви был уподоблен и легок; ибо основою для последней служил сруб избы, к коему прорубался алтарь и крыльце; над островерхим кровом приделывали шейку с главою, увенчанною крестом. По обещанию, во время какого-нибудь общественного бедствия, такие церкви строились тою или другой улицей города или селением, и освященные в один день назывались обыденными. В требнике Петра Могилы встречается особый местный обряд, или чин при закладке деревянных церквей. Между прочим, когда приготовлены уже были подлоги, или бревна, на коих утверждалось здание: тогда епископ или иерей в облачении "Взем секиру, ударяет трижды в среднее бревно олтарнее, глаголя: Начинается дело сие, в имя Отца и Сына и Святаго Духа, в честь же и в память (праздника или святаго) аминь. По окроплении св. водою всех оснований кругом при чтении псалма 86-го "Основания его на горах святых", произносит "делателие же абие спешно в имя Господне начинают делати". Первоначальным окладом или планом храма служил квадрат, коего стены были рублены то в присек, то в лапу и замок и т. д. Церкви деревянные были малы и низменны не только в селах, даже в городах. Швед Петрей в начале XVII века видел на Москве церквицы, где помещалось не более семи человек. В Новгороде в XV веке была на Хутыне церковь "кругла яко столп и не широка только сажени единыя со олтарем внутри", окладом отчасти сходствовали с ними часовни, кои рассеяны были по селениям и дорогам, особливо по перекресткам под именем то крестов, то пятниц. Когда же, соответственно с местною потребностью в помещении стали увеличивать размеры целого здания, или той и другой его части: тогда изменился и оклад церкви; появились разные пристройки: приделы, трапезы, притворы, ходовые паперти под навесом, звонницы, кои имели свое особенное назначение в обиходе храма. Вместе с тем умножились и украшения, состоявшие из резных полотенец, прилепов, князьков, баляс и других вычурных порезок и выборок, кои отличались особенною затейливостью, замысловатостью и причудливостью, согласно с местным вкусом, как видно из самых памятников, летописей и храмозданных грамот. Образ построения церквей не везде был одинаков, равно не везде одинаковый лес употреблялся на строение смотря по местности: то сосновый и еловый, пихтовый и лиственный, то дубовый и осиновый. Там строили вместо квадрата прямоугольники, костровые, здесь круглые и кресчатые о двадцати стенках клецкие, т.е. рубленые без углов в замок, на осмерике и шатровые; одни ставились на подклетях, другие на стульях. Иногда такие церкви были без трапезы и притвора, с одним входным крыльцом, иногда с прирубною папертью под навесом, где стаивали женщины и повинные епитимье. Алтарь обращен был то на летний, то на зимний восток, кровли их были крутые, о двух и четырех скатах, крытые гонтом, напоминающим древние гонтины, или деревянною чешуею и тесом. Верх рублен был бочками, или городками, над коими возвышались главы; число глав от одной доходило до тринадцати. Первая Софийская церковь в Новгороде, поставленная архиепископом Иоакимом, 6553 года была деревянная о 13 верхах. Об означенной церкви летописец Новгородский не может не упомянуть с удивлением о самом устроении ее: "постави владыко епископ Иоаким первую церковь древянную дубовую святыя Софии, имущую верх 13 и стояла 60 лет и падняся от огня в лето 6557 марта в 4 день, в субботу, при втором епископе Луке, в 13 лето. Бысть честно устроена и украшена". Особенно соборные церкви в городах отличались своею величиною и великолепием; на них плотничьи мастера истощали свое искусство, а храмоздатели иждивение. Такова была в Ростове, срубленная из дубового леса первым Ростовским епископом Феодором, по словам летописи, "дивная и великая, яко же не было и не будет". В обители своей преподобный Сергий, по свидетельству великой минеи, "соорудил вместо малой большую деревянную церковь, которая отвсюду видима бысть, аки зерцало". Выше упоминалось о резных украшениях деревянных храмов; об этом условии вносили и в порядные договорные записи о постройках: "и те вышеписаные церкви нарядить, и трапезы и олтари и паперти нарядить же, как им приходским людем понадобитца, и окошек на косяк зделать сколько им приходским людем годно, а окна делать о четырех косяках с выкрушкою; и в тех церквах и в трапезах и в папертях двери на косяках с полотенцы сделать. И сделать те вышеписанные церкви и трапезы с папертьми и с колокольнею добро, мастерски безо всякой охулы". Деревянных церковных сооружений, храмов и часовен до нашего времени сохранилось весьма немного. Они всюду заменяются каменными, а небольшие часовни и совсем прекращают свое существование, а местонахождения их заравнивается землею; об этом было замечено: "не много осталось у нас на руси старых деревянных церквей, везде перестроены они на каменные или деревянные новой архитектуры; но многие из нас помнят еще эти маленькие, темные деревенские храмы из круглыша чернолесья или дуба, с неотделанными, мрачными стенами и закоптелыми образами внутри, обшиты снаружи полусгнившим тесом, с крошечными, неправильно расположенными, окнами, низкой, и иногда покривившейся от времени, колокольней. Скоро первобытная архитектура их сохранится разве только в рисунках какого-нибудь любителя древности". Прежние деревянные храмы и другие им подобные сооружения для любителей составляют немалый интерес; некоторые из них любопытны в архитектурном и историческом отношениях, другие по воспоминаниям, третьи устроенные первобытными обитателями местностей, располагали их на красивых местах природы. К таким живописным местностям относится в Вязниковском уезде погосте св. архидиакона Стефана; местностью этой любуются многие путешественники, оставляя по ее красоте самые приятные воспоминания. Памятником старины только и осталось здесь, что деревянная церковь, которая придает еще более прелести этой пустыне; на крутой возвышенности виднеются два храма, каменный и деревянный, смесь прежней и новой архитектуры, с горами, холмами, вековыми деревьями, уютным вокруг храма сельским небольшим кладбищем, и в подошве погоста синеющей рекой Клязьмой. Деревянная церковь строена как свидетельствуют акты в конце первой половины XVIII века, в 1743 году, а самый погост состоял тогда во Владимирском уезде вторая церковь в погосте каменная новейшего времени. Погостом архидиакона Стефана пленился бывший Владимирским губернатором с 1802 по 1812 год князь Иван Михайлович Долгоруков; в записках своих он говорит: "я здесь часто забывал откуда и куда и где я. Эти впечатления были поводом к стихотворению его: Размышление на берегу Клязьмы, при погосте архидиакона Стефана. Приводим из него следующую строфу.

Природа! здесь и я почувствовал тебя.

С горы среди могил у ног дубов ветвистых,

Я в Клязьме вижу ток то мрачных струй то чистых;

Естественное зря движение воды,

Смотрю больших судов на скромные следы,

И думаю: вот так судьба дни смертных косит;

Вода несет суда, а время жизнь уносит;

За каплей капля вод в моря бежит из рек, -

Живой пример, как мы день за днем гоним век.

По древности обращают особенное на себя внимание храмы в здешнем крае, о которых доныне сохранились предания и летописи, а именно: Успенский в г. Иваново-Вознесенске и Ильинский при селе Карачарове близ г. Мурома. Первая Успенская церковь с шатровою кровлею в два ската отличается простотою устройства; она срублена в замок из толстого соснового леса в восемь углов, глава чешуйчатая, церковь эта была прежде, монастырскою при мужском Покровском монастыре, основанном владельцами тогда бывшего села Иванова князьями Черкасскими, в последние годы царствования Ивана Васильевича Грозного, на ней уцелела надпись 7099 (1591) года. Церковь эта перенесена на кладбище в 1815 году и служит до сих пор памятником свидетельствующим о существовавшем Покровском монастыре в XVI веке. Вторая Ильинская, находящаяся на поле села Карачарова, в 2½ верстах от г. Мурома, по преданию устроена в царствование Михаила Феодоровича, и память свою соединяет с мором, бывшим при царе Борисе Годунове в 1601, 1604 годах, когда сельские жители, опасаясь заразы, тела умерших, как своих, так прихожих и проезжих, зарывали в общей могиле на временном кладбище в лесу, где и теперь стоит эта церковь. С прекращением мора Карачаровцы возымели желание поставить на этом месте церковь, которую и соорудили, по их выражению, своими руками, без посторонних мастеров. На время построения церкви указывает надпись едва заметная на наружной обшивке паперти, которая возобновлена по прежней надписи: великому Пророку святому угоднику божию Илие, строен в 1629 году, рублен лес в болоте Торском. Местность, где выстроена церковь, и до сих пор называется Торское болото, остатки коего еще сохранились. На бревне южной стены здания вырезано грубо: "сему дому построенному 160 года" (1652). К этому храму совершаются ежегодно крестные ходы из села Карачарова: первый в среду при начале Петрова поста, установленный от язвы и в память освящения храма, второй за неделю до Ильина дня, по случаю прекращения в 1848 году холеры и третий 20 июля в храмовой праздник пророка Илии. О других деревянных храмах здешней губернии исторических сведений и летописей не встречалось до сих пор; рисунки их и заключают безлетописные памятники минувшего времени, доколе некоторые еще существуют до окончательного исчезновения. Из других храмовых сооружений упомянем о некоторых часовнях. Часовня бывшая близ г. Мурома на месте где лежало тело св. князя Михаила Константиновича убиенного в 1192 году, замечательна по своим историческим воспоминаниям: князь Михаил Константинович, по воле родителя своего Константина Святославича, с немногими людьми отправился в г. Муром для увещания в покорности и обещал дары, отчины и легкие оброки. Муромцы обманом призвав князя Михаила в город для мирных переговоров, убили его, и тело бросили за городом, а сами затворились в городе и стали приготовляться к бою. Вскоре подступил к стенам Мурома Константин со всем своим войском и по осаде, взял город без кровопролития. Первым делом княжения Константинова в Муроме было устроение храмов Божиих; первая церковь совершена была им обыденная деревянная в честь Благовещения Пресв. Богородицы и по устроении ее погребено тут тело убиенного князя Михаила "со псалмы" и песньми и с подобающею честью. В это время на том месте где лежало извергнутое из города тело князя Михаила, поставлена божонка, или часовня. Часовня эта существовала деревянная, рубленная в клетку, с шатровым верхом, восстановляемая время от времени в прежнем виде и только недавно заменена каменною церковью. Ставить божонки или боженки над могилами усопших и помещать в них иконы обычай существовал исстари, с введения христианской веры. В летописи под 1109 годом читаем: преставися Евпракси, дщи Всеволожа (великого князя Киевского) месяца иулия в 10 день; и положена бысть в печерьском монастыре у дверий, яже ко угу (т. е. вне церкви, близ южных дверей) и сделаша над нею божонку (божницу, часовню) идеже лежит тело ея. В киевской (Ипатиевской) летописи под 1161 годом сказано: исъвкупився Изяслав (Давидович князь Черниговский, на Ростислава Михаила князь Киевского) с Всеволодичема, и с Олгом, и с Половцы, и поиде за Вышегород к божници, ту бо бяше, и Днепр стал, (февраля 7) а инде не стал бяше никде же; ту же перешедше Днепр в боженки, и поиде полки к Киеву, и пришедше сташа на болоньи. Божницы или часовни ставят там где нет церквей; их ставят и над могилами усопших украшая иконами. Никольская часовня Ковровского уезда, находится в самом пустынном месте в лесу, и принадлежит к погосту Нередич-Никольскому, отстоящему в 1½ верстном расстоянии от часовни, происхождение ее по преданию, заключается в том что, на этом месте найден был резной деревянный образ угодника, который и находился некоторое время в этой часовне, а впоследствии перенесен в церковь погоста Нередич, а в ней поставлено другое изображение угодника. Часовня св. Николая чудотворца, находясь в мрачно пустынной местности, окружена со всех сторон лесом, но на средоточии нескольких путесообщений, ведущих к некогда знаменитой ярмарками Холуйской слободе, никто не мог миновать прохода или проезда помимо упомянутой часовни; она выстроена в отдаленное время, была возобновляема и поддерживалась от разрушения, в первобытном виде; путники не пропускали забежать в часовенку и опустить в кружку копейку на поддержание погоста Нередичского и этого сооружения. Ученые путешественники вносили о ней в свои путевые заметки. Приводим несколько строк из таких записок: "однообразие дороги (от с. Мстеры до с. Холуя) прерывалось лишь перевозом на Холуйской пристани (на Клязьме) и часовнею с деревянным изваянием святого чудотворца Николая, стоящею среди мрачного леса. С этою часовнею связаны народные легенды. Темнота и холод в этой часовне, посреди нее колоссальная белая фигура угодника, стоящего с большим мечем в руках и пустынный лес вокруг действительно производят трепет в душе". Означенная часовня с окончательным упадком Холуйских ярмарок, уже близка к разрушению и едва держится и недалеко то время, что это место зарастет тем же лесом который окружает ее; она останется лишь памятником в рисунке, а в народе некоторое время удержатся разные легендарные предания. Старинное здание часовни, убогий дом в г. Вязниках; основание ее относится, к отдаленному времени; часовня эта доныне сохранила название убогого дома. По старинным актам 1643 года видно, что при Ярополческом убогом доме, были и свои земли. Этот ли самый убогий дом имеющий вид часовни существовал тогда или еще был другой дом, неизвестно; исторических указаний, на это прямых нет, по народным же преданиям с существующими обычаями, убогими домами здесь назывались местности, занимаемые особыми кладбищами, для погребения скоропостижно умерших, которые умирали без покаяния и лишались церковного поминовения, и по них панихида бывает один раз в год в семик. Земли при таких убогих домах существовали для ремонтировки и поддержки устроенных часовен. В этой часовне как и других вообще часовнях помещено несколько икон и каждогодно в день семика совершаются панихиды; этот убогий дом едва держится, но его еще подновляет духовенство, к приходу которого он принадлежит как пользуются от поминок некоторым доходом, а не будь этих выгод давно его бы не существовало и остатки поступили на топку печей. Переходя к архитектуре деревянных церквей позднейшего времени должно сказать, что стиль зодчества храмов этого периода имеет характер церквей древних, что замечается на единоверческой церкви в слободе Мстере устроенной в первой половине нынешнего столетия, при которой уже выстроен другой каменный храм, и как выше было упомянуто что деревянные строения храмов были и есть временные, что постоянно и подтверждается, после деревянного первоначального сооружения следует более прочное каменное храмовое здание. И вообще должно заметить, что впрочем говорилось неоднократно и не без полного и глубокого сожаления, что деревянные памятники сооружений более или менее отдаленного времени, всюду уничтожаются, также весьма мало сохранилось по сельским местечкам старинных рукописей, открывавших иногда драгоценные материалы для исследователей о том или другом происхождении или событии, за исчезновением коих, нередко прибегают к преданиям сохранившимся в изустной памяти народа и не столь достоверным как основанным на прежних письменных актах; по этим причинам и не встречается сведений и материалов о многих церковных сооружениях. Мы встретили еще в последнее время описание села Драчева Меленковского уезда, но исторических данных, о церкви св. Архистратига Михаила нет, только и видно что в означенный храм в 1680 году дан полотняный антиминс "Иосифом Митрополитом Рязанским и Муромским в 16 лето его святительства, в лето от создания мира 7188 в 20 день месяца июля, при великом патриархе Иоакиме Московском и всея России." Вот и все историческое сказание об этом храме. Дополним кстати, о постоянных уничтожениях деревянных строений: близ г. Вязников, существовала также как и убогий дом, что видно из грамоты патриарха Адриана 1695 года "пустыня Моисеева" и построена часовня. Ныне осталось только одно название этой местности Моисеевой пустынью, а о нахождении тут часовни говорилось десять лет назад но теперь уже нет и никаких следов ее и нигде не осталось рисунка, а подобных примеров неисчислимое множество. Позволяем закончить, по этому же поводу заметкой, напечатанной еще в 1859 году в одном из ученых изданий Императорского Археологического общества. "На древние русские деревянные церкви следует обращать особенное внимание. Большая часть их уже заменены новыми каменными, построенными в новейшем вкусе, а прежние оставлены на произвол судьбы и с каждым годом быстро уничтожаются от разных причин, часто не оставляя и следов своего существования. Пройдет еще немного времени и, в России, останется весьма мало данных для археологических изысканий по этому предмету." Сказанное еще в 1859 году совершенно верно. В последнее 20-летие исчезновение старинных деревянных храмов без всякого красноречия объясняет о гибели безвозвратно бывших памятников народного творчества.

5. В Кремле из Замоскворечья между Каменнным и живым мостом к полудню

6. Объявление герольдами на кремлевской площади о короновании императрицы Екатерины II.
С гравюры Калпашникова

7. Больница Екатерининского времени.
С рисунка Дергоена XVIII века

8. Архиепископ Амвросий Зертис-Каменский в гробу.
С портрета, писанного масляными красками в конце XVIII столетия в Даниловом монастыре в Москве

10. Торжественная аудиенция турецкому посольству.
С гравюры Калпашникова

11. Казнь Пугачева.
Художник Шарлемань

12. Крестный ход (шествие на осляти) в Москве в XVII столетии.

13. Прием в массонскую ложу вновь поступающего члена.
Со старинной гравюры

14. Посвящение в мастера массонской ложи.
Со старинной гравюры

15. Посвящение в массоны.
Со старинной английской гравюры

16. Торжественное заседание масонской ложи.
Со стринной гравюры

17. Извозчичья стоянка в Москве в начале нынешнего столетия.
С гравюры Гейслера

18. Гуляние в Сокольниках в конце прошлого столетия.
С гравюры Делабарта

19. Маскарад в Москве в 1722 году.
С весьма редкой гравюры того времени (из собрания Д. А. Ровинского)

20. Ледяные горы в Москве во время Сырной недели в конце прошлого столетия

21. Большой театр и театральная площадь в Москве в начале нынешнего столетия
С гравюры Аркадьева

22. Коломенский дворец. С редчайшей гравюры, сделанной за год до разрушения дворца (из собрания П. Я. Дашкова)

23. Лизин пруд в Москве. С гравюры начала нынешнего столетия

24. Народное гуляние в Москве в конце прошлого столетия.
С гравюры 1797 года

25. Шут савельич.
Со стринной литографии

26. Театр Медокса в Москве.
С весьма редкого рисунка, сделанного с натуры в 1805 году А. А. Мартыновым (из собрания П. Я. Дашкова)

27. Вид церкви и части села Останкино.
С офорта Лафрона по рисунку с натуры Делабарта (из собрания П. Я. Дашкова)

28. Петровский дворец в Москве.
С гравюры начала нынешнего столетия

29. Площадь в Москве в конце XVII столетия.
С гравюры того времени (из Путешествия Олеария)

30. Вид села Царицыно.
С гравюры, сделанной с рисунка с натуры П. П. Свиньина

31. Парк в селе Царицыно.
С рисунка с натуры Стакельберга (из собрания П. Я. Дашкова)

32. Церковь при доме Нарышкиных на Воздвиженке.

33. Каменный мост в Москве в начале XVIII столетия.
С современной гравюры Бликланда

34. Усыпальница Нарышкиных в Боголюбской церкви Высокопетровского монастыря.
С рисунка, приложенного к Русским достопамятностям, изд. Мартыновым и Снегиревым

35. Московская улица в конце прошлого столетия.
С гравюры того времени Дюрфельда

36. Патриаршая церковь в Москве.
С литографии Брея начала 19 века.

37. Зал Московского Дворянского собрания, украшенный для приема императрицы Екатерины II.
С рисунка с натуры Тишбейна (подлинник в Эрмитаже)

38. Парк в селе Архангельское.
С рисунка, сделанного с натуры Раухом (из собрания П. Я. Дашкова)

39. Дом князя Юсупова.
С рисунка, приложенного к Русской старине, изд. Мартыновым

40. Дом князя Гагарина на Тверской улице С рисунка, приложенного к Русской старине, изд. Mартыновым

41. Новодевичий монастырь и Девичье поле в начале XVIII столетия.
Со старинной гравюры

42. Новодевичий монастырь в XXVIII столетии.
Со старинной гравюры

43. Вид Яузского моста в Москве в конце XVIII века.
С гравюры 1797 года

44. Домашний спектакль в барском доме в начале XIX века.
С гравюры того времени

45. Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале.
С рисунка, приложенного к Русской старине, изд. Мартыновым

46. Городские сторожа в Москве в XVII столетии.
С рисунка Панова

47. Вид старой площади у Гостиного двора в Москве в конце 18 века.
С гравюры 1795 года

48. Торговая лавка в Москве в XVII столетии.
С гравюры того времени (из Путешествия Олеария)

49. Вид Московского Кремля со стороны Каменного моста в 1799 году
С гравюры Делабарта

50. Арестанты полиции, метущие улицу

51. Немецкая слобода в Москве в начале XVIII столетия.
С гравюры того времени Генриха де Витта

52. Немецкая слобода в Москве в начале XVIII столетия.
С гравюры того времени Генриха де Витта

53. Воскресенские ворота в Москве.
С рисунка, приложенного к Русской старине, изд. Мартыновым

54. Церковь Василия Блаженного и Лобное место в XVII столетии.
Со старинной голландской гравюры

55. Кузнецкий мост в Москве.
С литографии, сделанной с рисунка с натуры Деруа

56. Вид посольского дома в Москве в 1661 году.
Со стариннгой голландской гравюры

57. Посольский двор в Москве в XVII столетии.
С гравюры того времени

58. Палаты бояр Романовых во возобновленном виде

59. Печатный двор в Москве в XVII столетии.
С рисунка, находящегося в Древностях Российского Государства

60. Дом Дворянского Собрания и Охотный ряд в Москве.
С литографии начала XIX века

61. Царь-колокол

62. Терема в Москве. Со старинной гравюры Казакова

63. Дворец в Кремле в XVIII столетии.
Со старинной гравюры Дюрфельда

64. Барский экипаж начала XIX века.
С гравюры Делабарта

65. Коляска конца XVIII века.
С гравюры Делабарта

66. Торговец на ларе.
С гравюры Гейслера

67. Торговка полотном.
С гравюры Барбье 1806 года

68. Вид Каменного моста и его окрестностей в конце XVIII века.
С гравюры Делабарта 1796 год.

Я уже как-то использовал материалы интереснейшей книги «Памятники архитектуры Москвы. Кремль, Китай-город, центральные площади» издания 1982 года, . Сегодня хочу повести речь о старой Москве на рисунках и гравюрах XVI–XIX веков.

1 Миниатюра из Остермановского летописца, входящего в состав Лицевого летописного свода середины XVI века, изображает строительство первого каменного кремля в Москве в 1367 году. Она иллюстрирует рассказ о возведении белокаменной московской крепости Дмитрия Донского. Любопытна достаточно подробная передача картины интенсивного строительства: подносчики камня и раствора, камнетесы и укладчики камня под руководством мастера заканчивают кладку прясла стены с квадратной проездной башней. Изображение стены и зданий за ней, конечно, по большей части условное: на рубеже XV–XVI столетий в Кремле многое переменилось, и художник середины XVI века, выполнявший миниатюру, слишком буквально проецировал современное ему состояние крепости на прошлое. Так, представляя Успенский собор пятиглавым (справа вверху), он уже видел перед собой постройку Аристотеля Фиораванти. Слева от собора, вероятно, находится условное изображение Великокняжеского дворца. В нижней части рисунка, если отталкиваться от кремлевской топографии, показан участок южной стены с Тайницкой башней.

2 Фрагмент «Сигизмундова» плана Москвы 1610 года, изображающий Кремль и Китай-город. Автор довольно внимательно передает черты городского облика, подчеркивая то общеевропейское, что прежде всего воспринимали и многие мемуаристы его эпохи: замкнутое кольцо слитых воедино Кремля и Китай-город, то есть Замка и «внутренней части города» (так гласит надпись на плане у восточной стены). Узнаваемы даже многие башни Кремля: узкая круглая Беклемишевская, Спасская с ее стрельницей, Никольская с рядами окон и т.д. Чрезвычайно интересно береговое укрепление южной стены. Детально прослежены экзотические для автора плана формы церквей. Соответствуют действительности и размеры жилых дворов – в Китай-городе все более мелкие к центру (выделяется огромный Посольский двор под цифрой «8») и несколько обширных, в том числе монастырских, – в Кремле. На дворах стоят и хоромы на подклетах, и избы, и двух-трехярусные башни под шатрами и даже с бочкообразными покрытиями; отмечены заборы с воротами, грядки огородов, деревья редких в этой части города садов.

3 Еще один фрагмент «Сигизмундова» плана, изображающий Заяузье – рядовой район Земляного города с преимущественно слободским заселением. В целом он представляет собой, естественно, более однородную картину. Но и тут верно передан сам тип расселения: у большой улицы (ныне это Яузская, переходящая в Верхнюю Радищевскую), идущей по верху горы, теснятся плотно застроенные жилые дворы с высокими хоромами и башнями, а за ними лежат сады и огороды; внизу же, особенно у воды, застройка в целом реже и мельче. На Яузе, ниже моста, стоят бани, огромными журавлями черпающие воду, и водяные мельницы.

4 Гравюра из книги А. Олеария «Путешествие в Московию, Персию и Индию» по рисунку 1630-х годов. Художник изобразил проезд группы «татарских» (черкесских) послов по улицам Москвы. В застройке улиц он, как обычно, усиливает наиболее характерные черты. Здесь это – широкий немощеный перекресток неопределенных очертаний, окруженный рублеными домами на подклетах, с крошечными оконцами и высокими кровлями. Некоторые из них объединены общими воротами в узкие дворы, другие (слева) стоят почти впритык и имеют входы с улицы – отдельных дворов у них, видимо, нет. Однотипность застройки и ее теснота при сравнительно большой ширине улиц позволяет предполагать, что изображена одна из ремесленных слобод в центре города. В таком случае двухэтажное здание в глубине должно быть съезжей избой – административно-хозяйственным центром слободы. Подклет без окон мог служить складом производимого в слободе товара.

5 Еще одна гравюра из этой же книги, изображает она голштинское посольство на Суздальском подворье. По описанию Олеария, его посольство разместилось в Москве не на Посольском дворе, занятом в то время персидскими послами, а в большом каменном доме суздальского архиепископа, сосланного в Сибирь. Ростовско-Суздальское подворье находилось на западном углу Рыбного переулка и Варварки – четырехэтажные каменные палаты с открытым гульбищем на крыше и массивные ворота с теремком над ними выходили на улицу. Художник явно усилил контраст монолитного объема здания, возможно, самого большого в Китай-городе того времени, и лепящихся к нему наружных деревянных лесенок и крылец. Вокруг двора – деревянные службы и прочая бревенчатая ограда. Через улицу (справа) видно другое известное каменное здание, переданное с большей достоверностью, – палаты Старого Английского двора.

6 Церковь Сергия в Кремле постройки 1565 года на миниатюре из «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича», созданной в 1672–1673 годах.
Изображенный тут храм до начала XIX века, когда он был разобран, стоял на подворье Троице-Сергиева монастыря. Монастырская шатровая церковь с приставленной к южному фасаду башенкой-колокольней в плане была крестообразной – миниатюрист сделал неудачную попытку изобразить эту особенность строения. В отличие от скромного декора фасадов четверика, шатер украшен цветными керамическими вставками, как это было сделано в центральном храме Покровского собора на Рву (который чаще называют собором Василия Блаженного).

7 Красная площадь на картине Ф. Гильфердинга, написанной в 1795 году. Вид от пушечной батареи. Часть площади вдоль рва огорожена и также занята пушками. Спасская башня Кремля выглядит по состоянию на середину XVIII века.

8 Улица Ильинка в Китай городе на акварели мастерской Ф.Я. Алексеева 1800–1802 годов. Изображена часть улицы от Биржевой площади к Ильинским воротам, застроенная почти без разрывов купеческими домами с лавками на первом этаже. Перед некоторыми устроены приподнятые площадки, предохраняющие выходящих из карет покупателей от уличной грязи. Справа – крупнейший московский доходный дом того времени – дом купцов Калинина и Павлова.

9 Вновь акварель мастерской Ф.Я. Алексеева того же периода. На ней изображены Алевизов ров и Никольские ворота. Художник рисовал с натуры из окна здания Главной аптеки, на месте которого сейчас находится Исторический музей. Впечатляет перспектива рва, просматриваемого от Никольских ворот до Спасских. Заполняющая его растительность, возможно, является остатками Аптекарского огорода, заложенного при Петре I для Главной аптеки (ров при этом был полузасыпан; предполагают, что его первоначальная глубина достигала 10 метров). Справа на переднем плане видна часть первоначальной облицовки рва с зубчатым ограждением. Никольские ворота окружены остатками бастионов. Слева на переднем плане изображен прямоугольный парапет – остаток ограждения внешней стены рва. Дальше виден задний фасад рядов, поставленных вдоль рва в конце XVIII века, еще дальше видны главки собора Покрова на Рву. Сейчас все это – Красная площадь.

10 Кремлевский дворец и юго-западный угол Кремля. Дворец на аркаде древних подклетов изображен перестроенным по проекту Н.А. Львова в 1797 года. Внизу слева видны руины подклетов Годуновского дворца. Справа – церковь Благовещения на Житном дворе 1701 года постройки.

11 Спасские ворота Кремля со стороны Ивановской площади. В центре – Архиерейский дом, поставленный в 1776 году в Чудовом монастыре на углу Ивановской площади и Спасской улицы. После сноса древних подворий по южной стороне улицы линия Чудова и Вознесенского монастырей стала частью южного фасада кремлевского ансамбля. Справа виден оставшийся посреди площади собор Николы Гостунского.

12 Боярская площадь и Постельное крыльцо. Группа древних зданий (Терема, Верхоспасский собор, сени Грановитой палаты) окружает Боярскую площадку – широкое открытое гульбище на древних подклетах. Справа виден угол поставленного на тех же подклетах растреллиевского Дворца. Слева в углу – лестница во двор, к церкви Спаса на Бору.

13 Акварель 1800-х годов, вид на Китай-город с руин Пушечного двора. Панорама выполнена с юго-западного выступа холма, на котором до 1803 года стоял Пушечный двор (там, где начинается Неглинная улица). На месте площади Революции – река Неглинная, уходящая в арку Воскресенского моста. Пруд спущен, осыпающиеся земляные бастионы укреплены деревянным «обрубком». О реки влево отходит ров, огибающий бастионы.

14 Воскресенские и Никольские ворота и Неглинный мост от Тверской улицы на акварели самого начала XIX века. Запечатлено нынешнее место Исторического музея – второй корпус Монетного двора, в это время и позже занятый Присутственными местами. В глубине – Воскресенские ворота с Иверской часовней между проездами, бывшая Главная аптека и еще не надстроенная Никольская башня Кремля. На белокаменных парапетах моста стоят высокие фонари. Впереди справа – угол первого корпуса Торговых рядов вдоль Неглинной (видна открытая галерея первого этажа).

15 Литография начала XIX века, показывающая улицу Волхонку после пожара 1812 года, здесь запечатлен вид от Ленивки к Боровицкой площади. Слева стоит уже восстановленная церковь Николы Стрелецкого. Дома и лавки сохранили каменные стены; впоследствии все они были отстроены, а некоторые сохранились и до наших дней. Видно, как на доме напротив церкви начинают ставить стропила. В первом этаже обгоревшего дома справа уже разместились съестные лавки.

16 Общий вид Кремля на гравюре Э. Финдлена по рисунку И. Лаврова из серии иллюстраций Р. Лайелла «Русские обычаи и подробная история Москвы» 1823 года. Рисунок был сделан в год надстройки Дворца. Общая композиция и суховатая манера английской гравюры подчеркивают послепожарную «прибранность» Кремля.

17 Гравюра А. Фролова по рисунку И. Лаврова начала XIX века – вид Московской синодальной типографии с полуденной стороны. Главный фасад типографии, встроенный в 1814 году, изображен вместе с соседними зданиями (слева – Николо-греческий монастырь, справа – часть фасада владения Шереметевых). Слишком узкая для подобной панорамы улица показана условно – в виде широкой площади.

18 Москворецкая улица и Нижние торговые ряды на акварели тоже же мастерской и тех же лет. Здесь дан вид вдоль улицы вверх от Мокринского переулка, который завершается переломом Средних торговых рядов. Средние ряды, как и продолжавшие их южнее Варварки Нижние, перестраивались в 1780–1790-х годах в процессе регулирования улицы. Ее левая сторона, где была лишь выпрямлена красная линия, застроена отдельными купеческими домами с лавками. Фасад Мытного двора (справа), который в те годы перестраивался, изображен неточно: портик состоял из двух пар колонн по сторонам центрального проезда. Слева – колокольня церкви Николы Москворецкого.

19 Тверской бульвар на литографии О. Кадоля 1825 года. Показан вид от Никитских ворот, в глубине – Страстной монастырь. Основная планировка бульвара – три неравной ширины аллеи и живописные широкие посадки по сторонам, изолирующие их от проездов. Хоть и в перестроенном виде, но до наших дней сохранились многое дома вдоль бульвара.

20 Еще одна литография О. Кадоля того же года. Она показывает Воспитательный дом. Интересны и «малые формы» городской архитектуры: уличные фонари, парапеты набережной, ограждения тротуаров. Москворецкий мост выполнен из дерева. В глубине видны лабазы вдоль Китайгородской стены.

21 Александровский сад, литография начала 1820-х годов. Тут изображена ранняя планировка сада, видны полукруглые пандусы, спускающиеся с Троицкого моста, Манеж показан еще без скульптурной обработки по проекту О.И. Бове.

22 Храм Василия Блаженного, литография О. Кадоля с его же рисунка, около 1825 года. Видно, что площадь и Москворецкая улица вокруг собора и Лобного места расчищены и замощены, вдоль Кремлевской стены насажен бульвар, выложена гладкая каменная подпорная стена, Средние и Нижние ряды перестроены. Однако отреставрированное Лобное место снова окружено самодельными лавочками.

23 Петровский театр (ныне Большой) на литографии Н. Жерена по рисунку Н.И. Чичагова из книги «Москва, или исторический путеводитель» 1827–1831 гг. Изображение передает строгую целостность первоначального ансамбля.

24 Лубянская площадь (вид от Софийской улицы) на литографии середины XIX века. Площадь ограничена стеной Китай-города, обсаженной молодыми деревьями, и большим доходный домом на месте нынешнего сквера. Рядом с ним в стене – проломные ворота из Большого Черкасского переулка к Мясницкой улице. У Никольской башни – проломные ворота с Никольской улицы, устроенные в 1820 году. В центре площади – водоразборный фонтан. И в начале XX века на этом месте московские извозчики поили своих лошадей, часто оплата этой услуги шла из кармана пассажира сверх платы за проезд.

25 Дворянское собрание (вид от Театральной площади), литография середины XIX века по рисунку Дица. Слева и справа видны выходящие на площадь дома; Дворянское собрание в основном сохраняет первоначальный вид, но в его портик встроен подъезд в псевдорусских формах. В глубине, за высокой церковью Параскевы Пятницы, видны Моисеевская площадь, купол Университета и неверно помещенная в глубине за домами церковь Георгия на Красной горке.

26 Церковь Св. Николая на Ильинке на литографии Деруа по рисунку Дица, середина XIX века. Церковь Николы Большой крест (первоначально – «Что у Большого креста») была выстроена в 1680-х годах богатейшими московскими «гостями» того времени Филатьевыми. Она стала новой определяющей доминантой Китай-города. Верхние ярусы колокольни с высоким шпилем были надстроены в 1819 году.

27 Верхние торговые ряды на литографии середины XIX века. Изображение не вполне точно передает архитектуру рядов, показывает открытую площадь перед ними, на которой по центру здания стоит памятник Минину и Пожарскому.

28 Варварка к западу от Юшкова переулка, картина неизвестного художника третьей четверти XIX века. Изображение несколько примитивное, но передает общее ощущение невысокой застройки улицы с разрывами по южной стороне. Слева виден только что отреставрированный Дом бояр Романовых, в глубине – произвольно переданный Гостиный двор.
Мне эта картина особенно близка, так как ходил тут много раз, останавливаясь в Москве в 2002–2005 годах в расположенной некогда чуть левее .

Насколько глубоко можно заглянуть в визуальную историю свой страны, т. е. увидеть достоверные изображения жизни прошлых веков? Мы можем представить жизнь в Римской империи по картинам-фрескам высочайшего художественного уровня, датированным началом нашей эры, можем увидеть облик городов Западной Европы на гравюрах 15 века, но достоверные изображения Русского государства появляются гораздо позднее. Несколько месяцев назад я делал пост с изображениями русских городов в 17 веке. За исключением некоторых видов Москвы, это довольно схематичные, почти "детские" рисунки западных путешественников. Да и те были сделаны, возможно, с риском для жизни, так как любой город был, прежде всего, военным объектом и зарисовка его оборонительных сооружения иностранцами, мягко говоря, не приветствовалась.
Лишь с 18 века мы имеем документальные изображения городов Российской империи профессионального качества, которые позволяют нам представить, как и что выглядело.
Предлагаю посмотреть небольшой обзор этих гравюр и картин.
Опуская знаменитые гравюры Москвы начала 18 века и работы М. Махаева, хочу сразу показать живописную работу Гильфердинга, вид Красной площади в 1783 г.:

1799 г. Невский проспект у Гостиного двора. Патерсен:

Вид через Днепр на Фроловские ворота Смоленска в 1787 г.:

На соборе ещё не хватает одной башенки, которую не успели восстановить после обрушения.

Екатеринбург в 1734 г.:

Воронеж 1718 г. на гравюре Бруина:

Тверь в 1767 г. (автор - Lespinasse):

Здесь видно историческое ядро города - Тверской кремль, от которого ныне не осталось и следа. Укрепления срыли ещё в конце 18 веке, собор взорвали в 1935-м.

Вид на Тверь работы Казакова:

У меня указана дата - 1766 г., но вероятно, это ошибка, должно быть 1776 или 1786, укрепления уже срыты.

Коломна в 1778 г. на рисунке Казакова, кремль ещё почти цел:

Город Вятка во второй половине 18 века:

Суздаль в 1797 г.:

Говоря о маковках церквей, сразу представляется золоченый купол православного храма. Но, купол то он и есть купол. А почему же маковка?

Википедия

Маковка - головка, маковая семенная коробочка
Маковка - маковое семечко
Маковка - купола на здании церкви
Маковка (разговорное) - верхушка, макушка, темя, верхняя точка

Кто-то удовлетворился ответами?

А как вам маковка с рисунка из путевых заметок по Московии Николааса Витсена?

Навершия Храмов

Все, естественно, сделано уже до нас, вопрос только в том, где найти нужную информацию что бы без конца не изобретать велосипеды.

Разрешите познакомить вас с работой "НАВЕРШИЯ СЛАВЯНО-АРИЙСКИХ ХРАМОВ - доктор истории Рачинский Андрей Владиславович *, к.г.-м.н Фёдоров Александр Евгеньевич *Институт Восточных Языков и Цивилизаций (INALCO, Париж)"

Это совершенно уникальный труд обязательный к прочтению.

Касаемо моего вопроса про маковки церквей и луковки, я приведу здесь только небольшую часть этой работы с моими дополнениями.
Даже эти отрывки достаточно объемные, но оно того стоит, наберитесь, прошу, терпения.

Исследователи русской архитектуры давно обратили внимание на то, что русская архитектура, вопреки расхожему мнению, имеет очень мало общего с византийской. В то же время, наблюдается поразительное сходство русской архитектуры с индо-иранской, арийской. Только в русской и арийской архитектуре встречаются бочки, крещатые бочки; кубоватые покрытия; «горы кокошников»; храмы c кувшинчиками; храмы с зонтиками-главками; золотые купола; надвратные храмы. Широко распространены шатровые храмы, многоглавые храмы, маковки-луковицы, коруны, стамики и др. архитектурные формы. Следует добавить, что до 19 в. русская архитектура оставалась преимущественно деревянной, а деревянное зодчество вообще не имеет аналогов в Византии.

О связи славянской культуры с арийской говорили и писали лингвисты и историки А.С.Хомяков, И.И.Срезневский, Ф.И.Буслаев, А.Ф.Гильфердинг, А.А.Котляревский, И.Е.Забелин, кн. Н.С.Трубецкой, архитектор Л.В.Даль, австрийский историк искусств Й. Стшиговский, французский архитектор Э. Виоле-Ле-Дюк.

Близость славянских языков санскриту (славянские языки наиболее близки санскриту среди европейских) , сходство многих славянских и индийских символов, присутствие индо-арийских топонимов на территории расселения славян [Трубачёв, 1999; Жарникова, Гусева, 2010; Грот, 2013, с. 353 – 354; Колеватых, 2010], данные, полученные при исследовании ДНК (распределение гаплогруппы R1a1а, – позволяют говорить о том, что до разделения в начале 2 тыс. до Р.Х. существовала единая общность славян и арьев. Об этом же свидетельствует и большое сходство архитектурных форм и композиций в русской и индийской архитектурах. Надо заметить, что архитектурная форма является одним из наиболее устойчивых элементов культуры. – Эстетические предпочтения, приверженность к родным формам сохраняются народом и после смены языка и религии, переселения на другие территории, перехода на новые строительные технологии и материалы.
Здесь уместно сравнение семиотики архитектуры с генетикой, которая так же не зависит ни от языка, ни от религии, ни от среды обитания.

Как уже отмечалось, Россия вплоть до XIX в. жила в «деревянном веке». Этому способствовало изобилие лесов и отсутствие легкодоступного каменного материала. Именно в дереве выработались такие формы, как маковицы, шатры, требующие большого мастерства при каменном строительстве и весьма легко осуществимые при деревянном. Такой же деревянной была и арийская архитектура. Показательно, что вырубленные в скалах индийские храмы (3 в. до Р.Х. – 9 в. по Р.Х.) имитируют деревянные конструкции. Ничего подобного не было в Византии. Там со времён античности главенствовала каменная архитектура.

Сопоставление форм русской и индийской архитектур позволяет утверждать, что русская архитектура имеет древние славяно-арийские истоки, и возраст её более 4000 лет [Рачинский, Фёдоров, 2012, а, б; 2013]. – По «общепринятой» схеме, арьи ушли в Индию в начале II тыс. до Р.Х., в это время и распалась славяно-арийская общность. Но потомки древних славяно-арьев сохранили общий культурно-генетический код. На окраинах некогда единого славяно-арийского мира (Русский Север, Карпаты, Гималаи) сохраняются реликтовые образцы архитектуры. Поиском утраченных смыслов – семиотики архитектуры и посвящается эта работа.

Проведем разбор следующей группы рисунков/фотографий.

Фигура «конус на перевёрнутом конусе» на гималайском и славянских сооружениях.
А, Б) Индуистский храм Hateshwari, имеющий главу в виде «сходящихся основаниями конусов» (Hatkoti, Химачал-Прадеш, Гималаи). Верхняя часть храма имеет такую же форму, как и верхняя часть северо- и южнорусских храмов, изображённых на рис. В, рис. Д – два конуса сходящиеся основаниями. Отличие состоит лишь в разной вытянутости по вертикальной оси и в размерах. 1 – калаша, 2 – зонтик с бахрамой, 3 – маленький диск, представляющий собой фигуру, образованную двумя конусами, соединёнными основаниями (издали кажется, что это перевёрнутый конус, т.к. видна нижняя, более светлая сторона диска).
В) Фрагмент гравюры А. Олеария (17 в.).

Г, Д) Церковь в с. Ботелька Выжня в Галиции (16 в.) (фото из [Щербакiвьский, 1913]). Стрелкой отмечена главка, показанная на фрагменте «Д». 1 – кувшинчик, 4 – зонтик, 5 – перевёрнутый конус.

Поразительно! Фотография сохранившейся в 1913 году церкви точно как у Мейерберга или Олеария! Вот и верь в датировку тысяча какой то год! В каком веке мы живем? Все ли так далеко как нас учат? Явно 1000 лет приписанной истории - как по мне, так еще один пример!

Е) Могильный столбик на кладбище в г. Кеми Архангельской губ (18 или 19 вв.) [Бобринской, 1913]. 1 – кувшинчик, 2 – зонтик, 3 – зонтик, 4 – перевёрнутый конус. Горшочек стоит на зонтике, так же как в Индии. На горшочке стоит фигура «сходящиеся основаниями конусы» (№№ 3 и 4).

Ж, Л, М) Церковь в Збойе около Ужока, Карпаты.

Стрелками отмечены главы, показанные на рис. Л, М.
З) Церковь погоста с. Романова в Новгородской земле (гравюра Антониса Хутеериса, 1615 г.)(по [Малков, 1983]). 1 – кувшинчик, 2 – шар, 3 – полица, 4 – зонтик,5 – перевёрнутый конус.
И) Верх башни (17 в.) собора Свв. Станислава и Вацлава в Кракове (Польша), расположенном на территории, входившей в 4 – 10 вв. в Белую Хорватию. 4 – зонтик, 5 – перевёрнутый конус.
К) увеличенный фрагмент зонтика храма Mahasu Devta (9 в., Ханол, Уттаракханд, Гималаи), показанного на рис. 6 А.1 – зонтик, 2 – цилиндр, образованный висящими палочками. Главы на рис. З, И, М имеет такую же форму, как главы, показанные на рис. А – Е – «конус-зонтик на перевёрнутом конусе».
На рис. Л так же как у главы гималайского храма на рис. К, бахрома у зонтика образована висящими палочками. 1 – зонтик,2 – цилиндр, образованный висящими палочками.

А вот еще Ivan Zemlyakov на страницах своего журнала спрашивает " "

"Недавно просматривая номера дореволюционного журнала "Зодчий" натолкнулся на одну очень любопытную постройку. Точнее на комплекс, в котором меня особенно заинтересовала одна постройка. Это комплекс выставки 1913 года в городе Ярославль, приуроченной к празднованию 300 летия царствования дома Романовых. По общей идее художественной композиции эта выставка должна была напоминать ярмарочную торговую площадь в старом русском городе. Проектировать комплекс пригласили одного из известных архитекторов того времени - Александра Ивановича Таманова. Но среди традиционных древнерусских "теремков" в проекте выделяется оригинальная постройка с рубленым завершением в виде перевернутой усеченной пирамиды, выше которой находятся шатер. На что же опирался архитектор проектируя такие необычные, нехарактерные для России вещи? Оказывается, мы имеем дело с одной из самых интересных загадок древнерусской деревянной архитектуры..."

Схожими вопросами задаются И.С. Агафонова, А.И. Давыдов в статье "О ЗАБЫТОМ ТИПЕ ХРАМА В РУССКОМ ДЕРЕВЯННОМ ЗОДЧЕСТВЕ" на страницах РусАрх

А загадки то оказывается никакой и нет! Да и более того, не в том дело что и какой формы а совсем в другом!

Никто не задает главный вопрос.

Главный вопрос - ПРИ ЧЕМ ТУТ ХРИСТИАНСТВО?

Храмы какой веры были распространены на Руси? Храмы где поклонялись кому, если поклонялись запечатлены на многих старинных гравюрах и рисунках? Есть ли у кого-то еще сомнения что даже привычный вид православного храма не имеет никакого отношения к Христу и что и форма и смысловое содержание каждого элемента корнями уходит в совсем другие традиции и верования?

Амалака является символом солнца, солнца-лотоса, плода амалаки – дерева священного в индуизме. В соответствии с индуистской мифологией, так же как амалаковое дерево поддерживает солнце, амалака на вершине храма поддерживает золотой кувшин (калаша) – символ солнца. «Золотой кувшин-солнце стоит в центре амалаки, чьи расходящиеся в разные стороны зубцы являются солнечными лучами, или лепестками солнца-лотоса» . Форма амалаки варьируется. Обычно амалака имеет форму сплющенного шара – диска с «зубцами», часто она имеет форму тыквы (шара) с выраженными рёбрами-дольками (плод растения амалака имеет 6 или 5 долек), бутона лотоса; при этом снизу располагаются раскрывающиеся лепестки.

Порой раскрывающиеся лепестки помещаются так же и сверху, символизируя, что бутон раскрывается и в направлении к земле. Форму амалаки часто имеют капители и утолщения на колоннах и валиках. В ряде случаев такую же форму как амалака имеет калаша (форму шара с дольками, бутона). Калаша и амалаки, стоящие наверху храма, часто золотятся, – один из эпитетов горы Меру – kancana-giri – «золотая гора».

Во избежание путаницы мы будем называть купола, баньки, луковицы, маковки церквей «амалаками русских храмов».

Амалака русских храмов и предметов, символизирующих храмы, часто имеет, так же как амалака индийских храмов, форму плода – луковицы, напоминает пламя свечи, и часто покрывается золотом. Как показал С. В. Заграевский (2008), такие главы - купола на Руси уже в середине 13 в. имели широкое распространение. Такие главы изображены на миниатюрах Добрилова Евангелия 1164 г. [История Русского искусства, 1953. Т.1].

Золотые купола существуют только в русской и индо-иранской архитектуре.

Русское выражение «купола как жар горят» отражает: 1) огненную семантику амалаки, 2) золотое покрытие амалаки. У скифов золото обозначалось словом zar [зар]. Этот корень в русском языке имеют: «жар», «заря» (огненно-солярная семантика). Ср. персидск. zar – «золото», авест. zаrаnуа – то же, др.-инд. hari – «жёлтый, золотистый, зеленоватый», авест. zairi – «жёлтый, золотистый». (Фонетически {жр/зр/хр} = {зл}).

Византия не знает золотых куполов, не знает и куполов, имеющих форму луковиц.

В древности амалака русских храмов часто имела членение на дольки, так же как амалака индийских храмов. Карпатская амалака тождественна индийским. Так же как у индийских храмов, навершия русских/славянских храмов могут иметь несколько стоящих друг на друге амалак, которые могут рассматриваться и как стоящие друг на друге кувшинчики. Характерно, что только на территории расселения славян широко распространены луковичные главки – в том числе в Австрии, Южной и Восточной Германии. На всей территории расселения русских людей существовали храмы/сооружения, у которых, так же как в Индии, огромная глава-амалака стояла, порой без шеи, на крупном основании (обычно на четверике). В настоящее время такой тип храмов сохранился у старообрядцев, а так же на Карпатах. Такой тип храмов представлен и на гравюре А.Олеария, посетившего Московское государство в 40-х гг. 17 в. Как отмечает академик А.М.Павлинов, в « Добриловом Евангелии 1164 г. изображён храм, имеющий особое покрытие в виде главы с заострённым подвышением и выпученными боками. Он покрыт чешуёй. Верхняя его часть несколько напоминает луковицу или так называемый куб, а нижняя отзывается скорее деревянною конструкциею, чем каменною. Подобное изображение храмов на прямых столбах, напоминающее деревянную конструкцию встречается и позднее на наших вышивках. В них также мы видим храм такой же конструкции, т.е. на столбах, с возвышающимся над его серединою куполом. Изображения эти приводят на память описание славянских языческих храмов и, вероятно, составляют, так сказать, отголосок дохристианской эпохи».

Среди многих подобий в русской и индийской архитектуре выделяется особый тип храма, широко распространённый не только в России и Индостане, но и по всей Европе. Храмы этого типа имеют высокий купол, на котором стоит фонарь или главка-амалака. К этому же типу можно отнести храмы с главками, поставленными одна на другую.

Однако, имеющиеся факты говорят о том, что (а) храмы, имеющие купол с фонарём или главкой, появились в глубокой древности у славяно-арьев; (б) на территории расселения славян (и, соответственно, предков русских людей) они существовали издревле, задолго до 16 в., (в) на территории Северной Руси они были уже в начале 15 в. Видно, что точно такие же сооружения были в Индии и Иране в глубокой древности.

Широко бытует мнение, что подобные храмы стали широко распространяться в Западной и Центральной Европе только начиная с 16 в., т.е. с эпохи Возрождения. Их обычно называют «ренессансными» (если они построены в 15 – 16 вв.) и «барочными» (если они построены в 17 – 18 вв.). Считается, что подобный тип храмов зародился в северной части Аппенинского полуострова. Считается так же, что позднее, под влиянием так называемой «итальянской архитектуры» этот тип храмов распространился на территории Южной России, где в 17 – 18 вв. сложился стиль «украинское барокко». В соответствии с этой схемой считается, что в Северной России, на Урале и в Сибири, такие храмы появились только в конце 17 в. как результат «юго-западного влияния».

Укажу только несколько примеров схожести архитектур]

Храмы имеющие купол с фонарём/главкой.

А, Б, В) Миниатюры из Изборника Святослава (1073 г.).
Г) Миниатюра из Добрилова Евангелия (1164 г., галицко-волынская школа). Глава храма на миниатюре имеет луковичную форму.
Д). Фрагмент Тверского Кремля – прорись иконы Михаила Тверского и кн. Ксении (первая половина 15 в.) [История Русск. иск-ва, 1953, т.3]) Минарет мечети Агха-Бозорг (Agha Bozorg Mosque) (XVIII в., Кашан, Иран)
Ж) Георгиевская црковь-колокольня (перв. пол. 16 в.) в Коломенском (Москва).
З, И). Барельеф в Махабалипураме (7 – 8 вв. по Р.Х.). 1 калаша, 2 амалака, 3 грива (шея), 4 купол.
К) Ступа – изображение на воротах (2 в. до Р.Х., Бхархут). На куполе расположено навершие (главка) (ср. с рис. А, Б); над центральным проёмом кокошник.
Л) Храм Ашрам Маха Росей (Ashram Maha Rosei) (VI – VII вв. по Р.Х., Ангкор-Борей, Камбоджа) (по ).

Н) Ранняя буддистская ступа (3 в. до Р.Х., Санчи, Мадхья-Прадеш).
О) Древнейшая ступа Цейлона Thuparamaya (3 в. до Р.Х.) (музей Anuradhapura). П) Старинный храм в штате Трипура.
Р) Ц. Покрова Пресвятой Богородицы в Рувни (Cerkiew Opieki Matki Bożej w Równi), (18 век, Червонная Русь). С) Капала. Т) храм Radha Shyam (1759 г., Бишнупур, Западная Бенгалия).
У) Токи Саррофон («Купол менял», 16 в. Бухара) (Иранская архитектура). Ф) ц. Св. Духа в Потеличи (1502 г., Украина). Х) Покровская церковь в с. Сулимовка (1622 – 1629 гг. Украина, Левобережье). Ц) Софийский собор в Киеве (вид сложившийся в 17 – 18 вв.). Верха храмов на рис. У, Ф, Х тождественны. Почти все купола на рисунке имеют такую же форму как капала (рис. С), или близкую.

Маковица

Древнее русское название амалаки – «маковица» [Словарь др.-рус. яз., 1988-], «маковка» (ср.: польск. makowica [маковица] – 1) головка (капитель) украшенной деревянной колонны, 2) ныне не употребляющееся название шпиля или шара, венчающего верх здания ).

Слово это фонетически и семантически соответствует санскр.: makuta [макута] – 1) верхняя часть, макушка, темя, 2) диадема, [мукуштха (ср. с «макушка»)] – 1) изогнутый, искривлённый, 2) массивный; mukha [мукха]– 1) верхняя часть, голова, вершина, верхушка, верх, 2) лицо. Ср.: «маковка» – вершина горы, укр. «макiвка», «маковица» – то же; русск. «макушка» [Мурзаев, 1984]; польск. makówka [макувка] – перен., шутл. голова, башка. (М.Фасмер считает, что «маковица», «маковка» происходят от слова «мак» и допускает связь этих слов с древнегреческим словом «мекон» – «мак».
Однако, санскритские слова более соответствуют смыслу слов «маковица», «маковка» т.к. полностью соответствуют славянскому словоупотреблению – верх, голова. Особенно хорошо это видно на примере словоупотребления в польской архитектуре: «шпиль» имеет резко отличную форму от плода мака. Соответственно, слова «маковица», «маковка» являются древними славяно-арийскими словами. Санскр. mah [мах] – большой, сильный; maha – 1) большой, могущественный, 2) свет, блеск (золотые маковки блестели).

Маковицу также называют «кумпол», «купол» [Етимологічний словн…, 1982].
В русском языке, так же как в санскрите, форма «кумп» встречается в слова обозначающих нечто куполообразное: др.-инд. kumbhas– горшок, санскр. kumbha [кумбха] – кувшин, горшок. В русском просторечье «кумпол» означает макушку головы. (Одно из значений «kumbha» – выпуклость на голове слона.). Э.М.Мурзаев отмечает, что словами «купол, куполок, кумполок » обозначается «вершина горы или холма округлой формы, высокий, круглый и небольшой островок бора среди болот» [Мурзаев, 1984. С. 315].
В литовском языке kumpas – кривой, изогнутый. Польское название ванны – kąpel [компель] фонетически и семантически соответствует слову «кумпол».

Считается, что слово «купол» было заимствовано славянами из итальянского или французского языка, где означает «маленькая бочка» («cupula» от «cupa» – бочка) [Етимологічний словник…, 1982]. Однако с этим нельзя согласиться.

В Римской империи купол именовался греческими словами «tholus», «hemisphaerium». В языческий Рим купольные сооружения пришли из Сирии (область влияния арийской культуры). В Сирии появились и первые купольные христианские храмы (здесь и далее см. ). Миссионерская деятельность християн-сирийцев, а так же несколько волн миграции из Сирии в 7 – 10 вв. привели к тому, что на территории современных южной и северной Италии, Франции, южной – центральной Германии строительная деятельность в 7 – 12 вв. осуществлялась преимущественно сирийцами и армянами. Сирийцы явились создателями «романского стиля» в архитектуре Западной Европы. В это время здесь и появляются сооружения, имеющие купол с фонарём. Однако, в славяно-арийском мире сооружения, имеющие купол с фонарём существовали издревле. На территории Апеннинского полуострова и в Западной Европе, купола стали широко распространяться лишь с 15 в. В это время они уже именовались «cupola», что говорит о прерывании античной традиции их сооружения. Среди старинных купольных построек наиболее известны соборы расположенные в пограничной зоне расселения славян: в Венеции (Собор Св. Марка, Венеция – славянский город [Бор, Томажич, 2008; Шавли, 2003; Леднёв, 2010]) и в Пизе (Пизанский собор). Соборы эти строились в 11 – 13 вв., когда у славян уже давно были купола, и имеют большое сходство с куполами славянских и индийских храмов.

О куполах славянских храмов в первой половине 10 в. пишет арабский писатель Масуди [Срезневский., 1846. С. 36.]. Славянам не было нужды заимствовать название у итальянской «бочки», т.к. слову «купол»/«копул», существующему в языках всех славян (болг. «купол», польск. «kopuła», чешск. «kopule», словацк., словенск. «kupola», сербск. «купала») фонетически и семантически соответствует исконно славянское слово «купель» – чаша, чашеобразный сосуд, ванна (словацк. kupel’ – ванна, польск. kąpel – ванна, купание). Объекты, обозначаемые этим словом, имеют куполообразную форму. Словам «купол», «купель» соответствует санскр. kapala [капала] – 1) чаша, оболочка, скорлупа, череп; 2) сосуд, сделанный из верхней части человеческого черепа, используемый для ритуальных целей сектой «капалика» ; kapalaka [капалака] – имеющий форму чаши, кубка. В индийских трактатах по строительству и архитектуре 6 – 9 вв. капалой (kapala) называются разные элементы здания (в том числе верхние части навершия), имеющие выпуклую, округлую, изогнутую форму («форму черепа») [Тюлина, 2010. С. 159, 214.]. Семантика слов «капалака» и «череп» очень близка: по-русски «череп» – это твёрдая, жёсткая, тонкая покрышка. В русской традиционной архитектуре «черепом» называли потолок, крышу избы, конёк из опрокинутого жёлоба.

Однако существует ещё одно слово фонетически, и, возможно, семантически связанное со словом «купол». Это «купала» – название древнего славянского праздника, имеющего «огненную» семантику (сербск. «купала» – купол).

Несмотря на многочисленные попытки объяснить слово «купала», в стороне остался вопрос о возможной связи названия этого праздника с поклонением божеству подобному Шиве (Сиве). Одним из символов (и имён) Шивы является «Капала» – сосуд, сделанный из верхней части человеческого черепа, используемый для ритуальных целей.В Индии существует монотеистическая шиваистская секта капалика «носящих череп» (kapalika, kapalikeva), которые поклоняются Шиве в его наиболее грозных обличьях [Википедия, 2013, русск., польск, англ.]. Их тайные практики во многом напоминают древние, уже давно не существующие у славян, но реконструируемые на основе фольклора особенности празднования Купалы (принесение человеческих жертв, каннибализм, ритуальные сексуальные действия, связанные с нарушением системы каст, поклонение огню (одним из обличий Шивы является Агни – огонь), ведущая роль женщин в ритуале). Расширение нижней части купольных покрытий (выпуклость) называется «пучина». «Пучить – выпяливать, вздымать, вздувать или горбить, коробить» (В.Даль). Это слово фонетически и семантически соответствует санскр.: push [пуш] – бурно расти, усиливаться, vipula [випула (ср. с «выпуклый»); приставка vi усиливает значение] – большой, обширный, сильный, vipulata – объём, ширина. В славянских языках «с/ш» переходит в «ч», «ц», соответственно, санскр. «пуш» = славянск. «пуч». Ср. литовск. pusti [пусти] – пучить, pucia [пучьа] – пучит; pucioti [пучьоти] – подувать, повевать, pusti/pucia – дуть, веять; вздувать, раздувать, надувать; pusti – вздуваться, раздуваться, вспухать, распухать.
Амалака отсутствует у сохранившихся на Балканах византийских храмов и в древней Южно-Итальянской архитектуре. Однако, амалака состоящая из долек, стоящая на шее, встречается в архитектуре Сирии, Палестины, Ирана – в области существования до Р.Х. ирано-арийской культуры.

Выводы

1) русские и индийские архитектурные формы храмовых наверший имеют большое внешнее сходство, а их названия имеют фонетическое и семантическое совпадение (и/или сближение). В византийской архитектуре подобные формы отсутствуют.

2) Верхняя часть русских и индийских храмов несёт символику важнейших богов ведийской религии – Агни (огня) и Сомы, поклонение которым является основой ведийского культа. [Овсянико-Куликовский, 1887].
Символика огня проявляется также и в том, что верхняя часть русских и индийских храмов часто представляет собой восьмерик (широко распространённая композиция «восьмерик на четверике»).
Шея русских храмов часто имеет также восьмигранную форму. Восьмигранными призмами обычно являются и колокольни. В индийской архитектуре также широко распространены восьмигранные формы частей храмов и отдельно стоящих башен. Восьмигранник и восьмиугольник в индийской архитектуре символизируют молнию – ваджру. Чакра (дискообразная ваджра) имеет восемь спиц, восьмигранная колонна называется – «ваджра», см. [Тюлина, 2010].

Всё это говорит о том, что русская архитектура возникла независимо от византийской и является наследницей славяно-арийской архитектуры, существовавшей до разделения единой славяно-арийской общности в начале 2 тыс. до Р.Х. Возраст её более 4000 лет.

От себя еще добавлю, что авторы "НАВЕРШИЯ СЛАВЯНО-АРИЙСКИХ ХРАМОВ" не ставили своей целью разоблачения религий. Но этот труд и полученные выводы совершенно четко указывают на факты намеренного искажения прошлого и практически полной потере знаний о истинном значении тех или иных образов в древнем строительстве.

Каждый неглупый человек подробно ознакомившись с оригиналом работы или даже этими небольшими выжимками, что я тут привожу поймет, что дело не в Византии и даже не в христианстве а в тех навязанных, ложных от начала и до конца искусственных ценностях, во взгляде на мир и историю которая к реальным фактам не имеет никакого отношения!

Опускаются руки когда понимаешь, что много людей понимало и видело реальный ход вещей еще в 19 веке, ученые указывали на схожесть многих культур и несостоятельность официальной истории, только воз и поныне там.

Намеренно или нет, кто и когда начал и чьими силами продолжается эта гигантская фальсификация именуемая наукой историей мне даже не интересно. Спорить и искать виноватых - у меня на это нет времени. В очередной раз совершенно ясно - то что нам преподносили под соусом научных фактов раньше все это полный бред и ахинея не говоря уже о жалких объяснениях служителей культа.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Большой гостиный двор на старинных гравюрах. Памятники деревянных церковных сооружений

Популярные ответы на

Википедия

Навершия Храмов

Маковица

Выводы