Сен-жон перс поздние стихи перевод михаила москаленко. Биография Публикации на русском языке

⁰

- (Saint John Perse), псевдоним; составлен из имени апостола Иоанна и римского поэта сатирика Персия; настоящие имя и фамилия Алекси Леже (Léger) (1887 1975), французский поэт. Один из вдохновителей Движения Сопротивления. Воспевал мир природы,… … Энциклопедический словарь

- (Saint John Perse) (псевдоним; составлен из имени апостола Иоанна и древнеримского поэта сатирика Персия; настоящее имя Алекси Леже) (1887 1975), французский поэт, дипломат. Один из вдохновителей Движения Сопротивления (циклы стихов Изгнание,… … Современная энциклопедия

- (Saint John Perse) (псевд.; составлен из имени апостола Иоанна и древнеримского поэта сатирика Персия; наст. имя и фам. Алекси Леже Leger) (1887 1975), французский поэт. Один из вдохновителей Движения Сопротивления. Воспевал мир природы,… … Большой Энциклопедический словарь

Сен-Жон Перс - (Saint–John Perse) (псевдоним; составлен из имени апостола Иоанна и древнеримского поэта–сатирика Персия; настоящее имя Алекси Леже) (1887 1975), французский поэт, дипломат. Один из вдохновителей Движения Сопротивления (циклы стихов Изгнание,… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Сен-Жон Перс Биографический словарь

СЕН-ЖОН ПЕРС - (Saint John Perse; наст. имя Алекси Леже, Leger) (18871975), французский поэт и дипломат. Поэма «Хвалы» (1911), «Анабасис» (1924), «Поэма чужестранке» (1943), «Дожди», «Снега» (обе 1944), «Ориентиры» (1957), «Хроника» (1960), «Птицы» … Литературный энциклопедический словарь

- (Saint John Perse) (1887 1975), французский поэт и дипломат, лауреат Нобелевской премии по литературе 1960. Настоящее имя Алексис Сенлеже Леже (Saint Lger Lger). Родился 31 мая 1887 на острове Гваделупа. На дипломатическую службу во Франции… … Энциклопедия Кольера

- (Saint John Perse) [псевдоним; настоящее имя и фамилия Алекси Леже (Leger)] (31.5.1887, о. Гваделупа, 20.9.1975, Жьен, депутат Вар), французский поэт и дипломат. Происходит из семьи старых колонистов, переселившихся на Гваделупу в 17 в.… … Большая советская энциклопедия

- (наст. имя Алекси Леже; 1887–1975) – франц. поэт. Пс. составлен из имен апостола Иоанна и древне рим. поэта сатирика Персия. Один из вдохновителей Движения Сопротивления. Воспевал мир природы, нац. традиции, общечеловеч. духовные ценности. В… … Энциклопедический словарь псевдонимов

СЕН-ЖОН ПЕРС - (Saint John Perse) (псевдоним; составлен из имени апостола Иоанна и рим. поэта сатирика Персия; наст. имя и фам. Алекси Леже, Léger) (18871975), франц. поэт. Один из вдохновителей Движения Сопротивления. Воспевал мир природы, нац. традиций… … Биографический словарь

Книги

, Великовский Самарий Израилевич Категория: Литературоведение и критика Серия: Российские Пропилеи Издатель: Центр гуманитарных инициатив ,
В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX-XX веков , Великовский С. , Это книга очерков об узловых вехах в истории французской поэзии XIX-XX столетий. В круг обзора вовлечены едва ли не все выдающиеся лирики этого периода - Виньи, Гюго, Нерваль, Бодлер,… Категория: История зарубежной литературы Серия: Российские Пропилеи Издатель:

СЕН-ЖОН ПЕРС

Сен-Жон Перс (наст. имя - Алексис Леже

АНАБАСИС

(Фрагмент)

Перевод В. Козового

Все долгое время, покамест мы уходили на запад, что знали мы о вещах
смертных?.. И вот под собою первые видим дымы.

- Юные женщины! и в природе страны разливается благоуханье:

«…Я возвещаю тебе великую пагубу зноя и стенания вдовьи
над разметаемым прахом.
Те, кто стареет в сени и власти безмолвья, воссев на холмах, созерцают пески
и дневное сияние в гаванях дальних;
но сладостью полнятся женские бедра, а в телах наших
женских словно темная бродит лоза, и от самих себя нет нам спасенья.

…Я возвещаю тебе великое счастье покоя и прохладу листвы в сновидениях наших.
Те, кто вскрывает ключи, вместе с нами в этом изгнании, те, кто вскрывает ключи,
скажут ли нам ввечеру,
под чьими руками, давящими гроздь наших бедер,
влагой полнятся наши тела? (И женщина в зелень с мужчиной легла; она
поднимается, тело свое расправляет, и голубокрылый уносится дальше сверчок.)

…Я возвещаю тебе великую пагубу зноя, а ночь между тем средь собачьего лая
доит наслажденье у женщин из бедер.
Но Чужестранец живет под шатром, где подносят ему молоко и плоды. И приносят ему
ключевой воды,
чтобы рот и лицо омывал он и чресла.
К ночи рослых служанок приводят ему (о бесплодные, ночь в них пылает!).
И наслажденье, быть может, примет он и от меня.
(Я не знаю привычек его в обращении с женщиной.)

…Я возвещаю тебе великое счастье покоя и прохладу ключей в сновидениях наших.
Открой же мой рот на свету, как медовый тайник между скал, и если во мне
обнаружишь изъян, да буду я изгнана! если же нет,
пусть войду под шатер, пусть нагая войду, прижимая кувшин, под шатер,
и долго, сородич могильному камню, будешь ты видеть безгласной меня под деревом
- порослью вен моих… Ложе тайных речей под шатром, и в кувшине сырая звезда, и
пусть же я буду во власти твоей! ни единой служанки - для нас под шатром лишь
кувшин с родниковой водой! (Я умею уйти до зари, не пробудив ни звезды сырой, ни
сверчка на пороге, ни собачьего лая в пределах земных.)
Я возвещаю тебе великое счастье покоя и прохладу заката на смертных наших
ресницах…

но пока еще тянется день!»

(Фрагмент)

Перевод В. Козового

Пускай же слово мне предшествует в пути! И мы еще раз пропоем для проходящих -
песнь народов, для стерегущих - песнь простора:

«Неисчислимы наши тропы, и обиталища непрочны. Уста, рожденные во прахе,
божественную чашу пьют. Вы, омывающие мертвых рукою матери-лазури, о струи
утренние - в мире, где тернии войны царят, - омойте и живых, пока заря восходит;
омойте, о Дожди, лицо ожесточенных - и горечь на лице их, и нежность на лице
их… ибо узки их тропы и обиталища непрочны.

Омойте же, Дожди, для сильных сих твердыню! И вдоль больших столов, под сенью
своей силы они воссядут - те, кого не пьянило вино людское, те, кого не
осквернил напиток слез или забвенья, все те, чье имя трубный глас разносит без
ответа… воссядут вдоль больших столов, под сенью своей силы, в твердыне, что для сильных сих.

Омойте у черты деянья оглядку и неторопливость, омойте на путях вниманья оглядку
и учтивость. Так смойте же, Дожди, бельмо благопристойных, бельмо благоразумных;
бельмо в глазу людей с достоинством, со вкусом, в глазу у столь достойных и в меру одаренных; так смойте же и пелену с глаз Мудреца и Мецената, с глаз Праведника и Вельможи… с глаз тех, кто соблюдает свято неторопливость и учтивость.

Омойте же благоговенье у Вдохновителей на лицах, благорасположенье у Покровителей в сердцах и скверну велеречья на гстах публичных. Омойте руку тех, кто судит, кто карает, и ту, то саван шьет, и ту, которая младенца пеленает; увечных и слепых, Дожди, омойте стертые ладони и длань нечистую, что, подперев чело, как прежде грезит о поводьях и хлысте… с благословенья Вдохновителей своих и Покровителей своих.

Омойте памяти скрижали, где вся история народов: официальных актов своды, и
своды хроник монастырских, и многотомные анналы. Омойте хартии и буллы, Наказы
третьего сословья; статьи Союзов, тексты Пактов и манифесты лиг и партий; омойте, о Дожди, листы пергамента, велени и дести цвета стен больниц и богаделен, под цвет скелетам птиц или окаменелой кости… Омойте, о Дожди! омойте памяти скрижали.

Омойте же в душе людской живого слова дар людской: литые изреченья, святые
песнопенья, прекраснейшие строки, изящнейшие трофы. Омойте же в душе людей все
упоение элегий, кантилен; все упоение рондо и вилланел; и радость речи вдохновенной, омойте крылья Афоризма и ожерелья Эвфуизма ; и жесткое науки ложе, и ложе царское мечты: в душе открытой, неуемной, в душе вовек непресыщённой омойте, о Дожди! высокий дар людской… в душе у тех, кто дарит миру творенья духа и ума».

ОРИЕНТИРЫ

(Фрагменты)

«И вы, Моря, во снах читавшие безбрежных…»

Перевод В. Козового

И вы, Моря, во снах читавшие безбрежных, оставите ль вы нас однажды вечером под
рострами Столицы, средь гроздьев бронзовых и камня площадей?

Вся ширь, о сонмище, уже внимает нам на этом склоне беззакатной эры: зеленое
необозримо, как на заре восток творенья, - Море,

На праздничных своих ступенях, как ода каменная, - Море; канун и праздник за
нашей гранью, раскат и праздник с твореньем вровень: в самом преддверье нашем -
Море, как откровение небес…

Могильное дыханье розы уже не будет виться у гробницы; живое, не сокроет в
пальмах мгновение души своей нездешней… О горечь, след твой испарился на наших
трепетных устах.
Я видел, как в огнях широт великое смеялось ликованье: снов наших праздничное
Море, как пасха восходящих трав и словно празднуемый праздник;
Все Море в праздничных пределах, под соколиной стаей белых облаков, - как чье-то
вольное угодье, и неделимое владенье, и как поместье диких трав, разыгранное в
кости…

Испей, о бриз, мое именованье! И пусть звезда моя прольется в зрачков безмерных
окоем!.. И дротики Полудня у радости трепещут на пороге. И барабаны бездны
смолкают, уступая флейтам света. И Океан, со всех сторон, свергая тяжесть
мертвых роз,
На наших гипсовых террасах возносит голову Тетрарха !

* * *

«…Бесконечность обличий, расточительность ритмов…»

Перевод М. Ваксмахера

…Бесконечность обличий, расточительность ритмов… Но ритуала пора настает -
пора сопряжения Хора с благородною поступью строф.
Благодарно вплетается Хор в движенье державное Оды. И опять песнопенье в честь
Моря.
Снова Певец обращает лицо к протяженности Вод. Неоглядное Море лежит перед ним в
искрящихся складках,
Туникою бога лежит, когда расправляют любовно ее в святилище девичьи руки,
Сетью общины рыбацкой лежит, когда расстилают ее по прибрежным отлогим холмам,
поросшим нещедрой травою, дочери рыбаков.
И, петля за петлей, бегут, повторяясь на зыбком холсте, золотые узоры просодии -
это Море само, это Море поет на странице языческим речитативом:

«…Море Маммоны, Море Ваала, Море безветрия и Море шквала, Море всех в мире
широт и прозваний, Море, тревожность предначертаний, Море, загадочное прорицанье, Море, таинственное молчанье, и многоречивость, и красноречивость, и древних сказаний неистощимость!

Качаясь, как в зыбке, в тебе, зыбучем, взываем к тебе, неизбывное Море! - изменчиво-мерное в своих ипостасях, неизменно-безмерное в ценности гулкой;
многоликость единого, тождество разного, верность в коварстве, в дружбе
предательство, прилив и отлив, терпеливость и гнев, непреложность и ложь, и
безбрежность, и нежность, прилив и отлив - взрыв!..

О Море, медлительная молниеносность, о лик, весь исхлестанный странным сверканьем! Зерцало изменчивых сновидений, томленье по ласкам заморского моря!
Открытая рана во чреве земном- таинственный след неземного вторженья; сегодняшней ночи безмерная боль - и исцеление ночи грядущей; любовью омытый
жилища порог и кровавой резни богомерзкое место!

(О неминуемость, неотвратимость, о чреватое бедами грозное зарево, влекущее властно в края непокорства; о неподвластная разуму страсть - подобный влечению к женам чужим, порыв, устремленный в манящие дали… Царство Титанов и время Титанов, час предпоследний, а следом последний, а вслед за последним еще один, вечно - в блеске молнии - длящийся час!)

О многомерная противоречивость, источник раздоров, пристанище ласки, умеренность, вздорность, неистовство, благостность, законопослушность, свирепая
ярость, разумность, и бред, и еще - о, еще ты какое, скажи нам, поведай, о непредсказуемое!

Бесплотное ты и до дрожи реальное, непримиримое, неприру-чимое, неодолимое, необоримое, необитаемое и обжитое, и еще и еще ты какое, скажи, несказанное! Неуловимое, непостижимое, непререкаемое, безупречное, а еще ты такое, каким ты
пред нами предстало сейчас, - о простодушие Солнцестояния, о Море, волшебный
напиток Волхвов!..»

Сен-Жон Перс (наст. имя - Алексис Леже ; 1887–1975). - Родился на острове Гваделупа, изучал литературу и право в Бордоском университете. С1914 по 1940 г. состоял на дипломатической службе; посетил Китай, Японию, Монголию. Впечатления от странствий по Востоку отразились в сборнике стихов «Анабасис» (1924). Разжалованный и лишенный вишистским правительством французского гражданства, в 1940 г. эмигрировал в США, где прожил до 1958 г. Творчество Сен-Жон Перса в годы изгнания - крупнейшее явление не только во французской, но и мировой литературе. Его «Изгнанье» (1942) - это и поэтический дневник эмигранта Алексиса Леже, и философские раздумья поэта Сен-Жон Перса о трагической участи человека, «вброшенного в бытие»; в его «Ветрах» (1946) вихри реальных исторических катастроф неотделимы от пронизывающих планету космических потоков; его «Ориентиры» (1957) - это и призывный свет маяков родного берега, и незримые, находящиеся вне пространства и времени, путеводные вехи, по которым ориентируется человек в «поисках абсолюта». Усложненная, нередко трудная для восприятия поэтическая манера Сен-Жон Перса сродни манере Клоделя; ее можно определить как богатую внутренними рифмами и ассонансами ритмизированную прозу. В 1960 г. творчество Сен-Жон Перса было отмечено Нобелевской премией.

Единственный мальчик в семье, Леже учился в школе в Пуэнт-а-Питр (Гваделупа), а в 1899 г. вместе с семьей по материальным соображениям вернулся во Францию и жил в По. Закончив университет Бордо, молодой человек готовился к дипломатической карьере и в 1914 г. сдает соответствующие экзамены.

Первый томик стихов поэта «Эклоги» («Eloges») появился в 1910 г. и привлек внимание таких авторитетов, как Андре Жид и Жак Ривьер. Профессиональный дипломат, он печатается под псевдонимом Сен-Жон Перс. В 20-е гг. он пишет немного, но среди произведений этого времени – известная эпическая поэма «Анабасис» («Anabase», 1924), переведенная в 1930 г. на английский язык Т.С. Элиотом. Эта поэма была написана во время пятилетнего пребывания поэта в Пекине, где он работал во французском посольстве. В Китае С.-Ж.П. проводил и свой отпуск, плавая по Южно-Китайскому морю или путешествуя верхом по пустыне Гоби. Задуманная в заброшенном таоистском храме, расположенном недалеко от Пекина, эта поэма, действие которой разворачивается в бескрайних пустынях Азии, повествует об одиночестве человека (вождя кочевого племени) во время его странствий и в отдаленные земли, и в потаенные уголки человеческой души. Артур Нолд, специалист по творчеству С.-Ж.П., назвал «Анабасис» «одной из наиболее строгих и в то же время загадочных поэм С.-Ж.П.». В предисловии к своему переводу Элиот пишет: «Пусть читатель поначалу не задумывается о значении запавших ему в память образов поэмы. Они осмыслены лишь взятые вместе».

После возвращения в Париж в 1921 г. С.-Ж.П. был сразу же направлен в Вашингтон на Международную конференцию по разоружению, где встретился с премьер-министром Франции и главой французской делегации Аристидом Брианом, с которым у него установились тесные дружеские отношения. В 1933 г. С.-Ж.П. назначается генеральным секретарем МИДа в ранге посла, в предвоенные годы выступает против политики «умиротворения» Гитлера, чем вызывает недовольство правых политических кругов, под влиянием которых премьер-министр Поль Рейно в 1940 г., незадолго до оккупации Франции, подписывает приказ об отставке С.-Ж.П. В июне того же года поэт в последний момент через Англию и Канаду бежит из Франции в США, где живет в добровольном изгнании до самого конца войны. Правительство «Виши» лишило его гражданства, ранга посла и всех наград. В Вашингтоне С.-Ж.П. занимал скромную должность консультанта в библиотеке конгресса.

«Дружба принца» («Amide du prince», 1924), единственная, не считая «Анабасиса», крупная поэма, созданная в годы дипломатической службы, впоследствии вошла в сборник «Экологи и другие поэмы». («Eloges and Other Poems»). Рукописи и черновики поэта были конфискованы и, по-видимому, уничтожены гестапо, которое производило обыск в парижской квартире С.-Ж.П.

Оказавшись в США, С.-Ж.П. вновь много пишет. Во время войны и в послевоенные годы из-под его пера выходят поэмы «Изгнание» («Exil», 1942), «Beтры» («Vents», 1946), «Ориентиры» («Amers», 1957), «Хроника» («Chronique», 1959), «Птицы» («Oiseaux», 1962). Многое из написанного в годы его пребывания на дипломатической работе так и осталось неопубликованным, поэтому все литературное наследие С.-Ж.П. умещается в семи небольших книгах.

В 1960 г. С.-Ж.П. был удостоен Нобелевской премии по литературе «за возвышенность и образность, которые средствами поэзии отражают обстоятельства нашего времени». В своей Нобелевской лекции поэт говорил о сходстве поэзии и науки. «Поэзия – это не только познание, но и сама жизнь, жизнь во всей ее полноте, – сказал С.-Ж.П. – Поэт жил в душе пещерного человека и будет жить в душе человека атомного века, ибо поэзия – неотъемлемая черта человечества... Благодаря приверженности всему сущему поэт внушает нам мысль о постоянстве и единстве бытия». В атомном веке, заключил С.-Ж.П., «поэту достаточно быть больной совестью своего времени».

После войны поэту возвращаются гражданство и все награды, и в 1957 г. он приезжает на родину. Хотя постоянно С.-Ж.П. по-прежнему жил в Вашингтоне, часть года поэт обязательно проводил во Франции, на своей вилле в Жьене, вместе с женой-американкой, урожденной Дороти Милборн Рассел, на которой он женился в 1958 г. Поэт был награжден орденом Почетного легиона, орденом Бани, Большим крестом Британской империи. С.-Ж.П. умер в 1975 г.

С.-Ж.П. относится к числу наиболее оригинальных поэтов XX в., отличавшихся дерзкой и в то же время иносказательной образностью. «Его поэтическая поступь, – писал Артур Нодл, – медленна и церемонна, язык – очень литературен и сильно отличается от языка повседневного общения... Все время чувствуется, что ему хочется не просто хорошо выразить свою мысль, но выразить ее как можно лучше».

Лучшие дня

С.-Ж.П., отождествлявшего поэта с силами природы, не раз сравнивали с Уолтом Уитменом, однако его аристократическая поэтика не имеет ничего общего с поэтикой Уитмена. Рецензируя «Ветры», английский поэт и критик Стивен Спендер называет это произведение «великой поэмой об Америке», а самого С.-Ж.П. «грандиозным поэтом, ветхозаветным сказителем, пишущим на современные темы...». «В его поэтическом видении даны обобщенные образы природы, морали и религии в их исторической перспективе».

В 20-е гг. С.-Ж.П. входил в литературную группу Поля Валери, Поля Клоделя и других писателей, объединившихся вокруг журнала «Новое французское обозрение» («Nouvelle Revue francaise»). После смерти Клоделя С.-Ж.П. с большим успехом, чем кто-либо, продолжил традицию прозаической поэмы.

«С.-Ж.П. – поэт необычной силы и мастерства», – писал Филип Тойнби, а мексиканский поэт Октавио Пас отмечал, что «в образах [современного поэта] содержится больше правды, чем в так называемых исторических документах. Всякому, кто хочет знать, что произошло в первой половине нашего века, лучше всего не листать старые газеты, а обратиться к ведущим поэтам... Одним из таких поэтов мог бы быть С.-Ж.П... Его язык, неиссякаемый источник образов, звучная и точная ритмика бесподобны...».

Далеко не все критики оценивают творчество С.-Ж.П. столь же высоко. Американский поэт и критик Говард Немеров замечает: «Ориентиры» – это не только не великая, но даже не хорошая поэма». В другой рецензии на «Ориентиры» Джон Сьярди пишет: «У Перса, безусловно, потрясающий музыкальный слух, однако я сомневаюсь, что эта поэма вызовет энтузиазм у английского читателя и в оригинале, и в переводе. Перс слишком статичен... действие слишком растянуто». Сьярди ссылается на рецензию Х.У. Одена, в которой английский поэт утверждает, что С.-Ж.П. вполне заслуживает Нобелевской премии. «Оден тоже отмечает статичность Перса, – продолжает Сьярди, – однако не придает этому значения. Оден, может быть, и прав. Я тоже не знаю, что можно было бы у Перса сократить, но сократить очень хочется».

В рецензии Одена, появившейся в «Нью-Йорк тайме бук ревью» («New York Times Book Review») от 27 июля 1958 г., содержится следующая оценка творчества С.-Ж.П. в целом: «Когда листаешь поэмы С.-Ж.П., то приходишь к убеждению, что каждая из них – часть некоего огромного поэтического полотна. Он является одним из тех счастливых поэтов, которые рано открыли для себя свою музу и свой поэтический язык».

Сен-Жон Перс — фигура во французской литературе XX в. поистине исполинская. Вселенная, созданная тысячестраничным ансамблем его поэм, не имеет себе равных. Его одинокое величие, его поэтический мир пленили воображение не одного художника, независимо от склада их собственного дара, от Рильке до Клоделя, Одена или Элиота, который писал о нем: «Он не укладывается ни в одну из категорий, он не имеет в литературе ни предшественников, ни собратьев».

Биография Сен-Жон Перса почти не прочитывается сквозь призму его поэм, что не часто встречается в 20 столетии. Сам он настаивал на том, что «личность поэта ни в малой мере не принадлежит читателю, который имеет право лишь на завершенное произведение, оторвавшееся как плод от дерева». И жизнь Алексиса Сен-Леже Леже, с юности профессионального дипломата, достигшего высших постов в МИДе Франции, чью карьеру навсегда оборвали война и изгнание, жизнь Алексиса Леже — путешественника, ученого, полиглота, этнографа, знатока обычаев, верований и нравов полумира — эта жизнь только частично совпала с жизнью Сен-Жон Перса — поэта, получившего в 1960 г. Нобелевскую премию и всемирную славу.

«Я всю жизнь строго следовал принципу раздвоения личности», — писал Алексис Сен-Леже Леже. Он родился в 1887 г. в семье потомков французских колонистов, поселившихся в XVII в. на Малых Антильских островах, где его отец еще владел крошечным островом Сен-Леже-ле-Фей, и там и на Гваделупе прошло его «детство Принца», каким оно виделось ему впоследствии. Разностороннее образование он получил во Франции и еще в годы учебы опубликовал свои первые стихотворные произведения «Картинки для Крузо», «Хвалы», подписанные еще настоящим именем.

В 1916 г. начинается его стремительная и блестящая дипломатическая карьера, давшая и повод и возможности для дальних путешествий — страсть, которая останется у него до конца дней. Так, только за годы работы секретарем посольства в Пекине Алексис Леже (Сен-Жон Перс) изъездил Китай, Корею, Японию, Индонезию, Полинезию, пересек пустыню Гоби. В таоистском храме вблизи Пекина была завершена поэма «Анабасис», вышедшая в свет в 1924 г. под таинственным псевдонимом Сен-Жон Перс, когда ее автор уже занимал крупный пост в Министерстве иностранных дел в Париже. Несмотря на восторженный прием, оказанный книге, более он не печатает ни строки даже под своим поэтическим именем, считая это несовместимым с дипломатическим статусом. Все семь написанных им за годы службы поэм погибли, ибо, будучи с 1933 г. главным секретарем МИДа Франции, он в мае 1940 г. был отправлен в отставку за отказ поддерживать соглашение с Гитлером и был вынужден уехать в США, где вскоре занял пост консультанта Библиотеки Конгресса. Петен особым указом лишил Алексиса Леже французского гражданства, гестапо разгромило его квартиру, все его рукописи были уничтожены, восстановить их он никогда не пытался. На этом окончилась жизнь Леже-дипломата. Во Францию почти через 20 лет вернулся проводить несколько месяцев в году на берегу Средиземного моря всемирно известный поэт Сен-Жон Перс.

После 1940 г. создано все, что вместе в «Анабасисом» слагается в поэтическую эпопею Сен-Жон Перса: цикл из четырех поэм «Изгнание» («Изгнание» (1941), «Ливни» (1943), «Снега» (1944), «Поэма чужестранке» (1942), затем «Ветры» (1946), «Створы» (1957), «Хроника» (1959 — 1960), «Птицы» (1962), «Песнь равноденствия» (1972). Судя по всему, в последние годы жизни Сен-Жон Перс считал свой труд завершенным, судьба дала ему возможность воплотить его исполинский замысел. Умер он в возрасте 88 лет в 1975 г.

Его жизнь не знала малых дел, так же как его поэзия не знала малых форм. Все написанное Сен-Жон Персом, — от первой до последней строки, слагается в единую вереницу поэм, одну неделимую Книгу, чья поющая архитектура является взору лишь по завершении «странствия земного» ее творца.

Цепь поэм Сен-Жон Перса не поддается жанровому определению. Это пророчество, откровение и свидетельство, некий космический цикл о движении истории и стихий, написанный преображенным версетом, то есть подобием библейского стиха, «стихом летописаний и пророчеств». Одна из возможных расшифровок самого имени Сен-Жон Перс, чья первая часть англизированная форма имени Святого Иоанна Богослова, считающегося автором Откровения Иоанна, или Апокалипсиса, а вторая — восходит к римскому поэту и сатирику 1 в. н.э. Авлу Персию Флаку, таит оба лика поэта: летописца, свидетеля, хранителя памяти, в том числе и летописца никогда не бывшего, и вестника. Вестника смысла бытия, ибо главное дело поэта есть смысловзыскующее странствие, неизбежно и неизбывно одинокое, но предпринимаемое снова и снова во имя всего живого и жившего.

Строфы этого небывалого сказания полифоничны, принципиально многозначны, его образы не подлежат единственному толкованию, это особый мир или миф, перетворяющий факты из истории всех народов, предания всего мира. Один из современников назвал Сен-Жон Перса «ремесленником истории», он видел свое «святое ремесло» в создании поэтической космогонии, устанавливающей связи, преодолевающей видимый хаос реального исторического бытия. Главный смысл этого метафизического странствия — постижение путем описания. Стройность и симфонизм этих бесконечно длинных строф есть строй и гармония, внесенные поэтом в хаос. Полю Валери принадлежит определение поэзии, как нельзя лучше подходящее к творчеству Сен-Жон Перса: «Поэзия — это симфония, которая объединяет мир, что нас окружает, с миром, который нас посещает».

Хаос мира обретает строй и лад здесь и сейчас в процессе творения, и грамматическое время стиха Сен-Жон Перса — столь редкое в поэзии настоящее время, но это другое время, время вне времени, время творения. Творения мира или творения стиха, что для Сен-Жон Перса одно и то же; его поэзия всегда, вопреки всему и вся, — гимн Творцу, а кто творец — Создатель или животворящие или разрушительные стихии, или силы истории, или круговорот времен, или цивилизации, являющиеся или исчезающие с поверхности земли, или гончар с далекого острова, или поэт — не важно. Все уравнено великой силой творящего духа. Ошеломляющая звукопись версетов Сен-Жон Перса, многоголосое эхо аллитераций, созвучий, зеркально взаимоотражающихся строк, все эти переливы и переклички, гул и раскачка его строф воистину смыслоносны, ибо в этом тигле музыки все обретает связь со всем. «Когда философы оставляют пустовать метафизический порог, поэт заступает на место метафизика, и тогда уже поэзия, а не философия становится истинной «дочерью изумления», — говорил Сен-Жон Перс в Нобелевской речи. — Поэт — это тот, кто разрывает на нас путы привычки».

«Разорвать путы привычки», по-видимому, призван и сам язык Сен-Жон Перса, превосходящий своим богатством все известное французской словесности. В его лексике соседствуют редкие, понятные только специалистам, научные термины из самых разных дисциплин, названия диковинных рыб и растений, архаизмы, варваризмы, латинизмы и многое другое. Стремление к точности приводит к сверхплотности поэтической ткани. Слова перетекают друг в друга, родственность созвучий вскрывает корневое вселенское родство далеких и несопоставимых явлений. В этом мире нет границы между живым и неживым, между абстрактными понятиями, страстями, силами природы, все пронизано единым током жизни. Сен-Жон Перс сказал однажды, что его стих «... представляет собой сумму сжатий, опущений, эллипсисов» и что «темнота, которую ставят в вину его поэзии», присуща не ее существу, светоносному по природе, а той ночи, которую она изучает и обязуется изучить: ночи души и тайны, окутывающей человека».

Это сгущение речи до невозможной плотности, игра вторыми и третьими смыслами слов меняет видение мира, претворяет мир поэм Сен-Жон Перса в мир первозданный, в мир, словно увиденный впервые. Это планета, предстающая пред взором пришельца, вечного странника и чужестранца, носителя другой мудрости, то ли более древней, то ли той, чье время еще не настало, но всегда лежащей за гранью нашей цивилизации. Недаром этот мир лишен имен собственных, «все еще предстоит назвать», то есть познать, то есть сотворить заново. Это и есть дело поэта, посланника стихии речи.

Речь Сен-Жон Перса принципиально многозначна прежде всего потому, что сама она предстает в его космогонии еще одной стихией непроглядной и творящей, долженствующей сказаться как бы поверх слов, помимо слов, ибо ее сила не сводима ни к какой поэтике и не вместима ни в одно людское наречие в отдельности. Эта стихия речи равновелика силам мироздания и истории и сила ее так же неукротима и безжалостна, как силы природы. Поэт ее вечный избранник и вестник, всегда посланник, чье слово воистину дело.

«Мы не в изгнании, мы в послании», — мог бы повторить Сен-Жон Перс вслед за русским поэтом. Тема изгнания потому и становится одним из лейтмотивов его творчества, что для него она не столько боль пережитого в годы войны, сколько неизбежный удел поэта, провозвестника нового Смысла, принимающего на себя бремя изгнанничества и неизбывного одиночества ему сопутствующего. Музыка стиха, — как сказал один из первых переводчиков Сен-Жон Перса, — есть, по удивительному слову Ницше, «дочь одиночества», музыка Сен-Жон Перса именно такова, в симфоническом гуле строф, в слиянности с сущим черпает личность силу для самостояния в мире, ибо, даже когда преобладает в строфах Сен-Жон Перса местоимение «мы», неизбывно для него одиночество всего человечества в безднах мироздания.

Каждая песнь гигантского сказания этого автора, каждая из его поэм, это некое метафизическое странствие, согласное с круговоротом времен и круговертью стихий. Стихия стиха сливается с очищающим пришествием ливней, снегов и ветров, с вечностью мирового океана, с прибоем истории, возносящим и уносящим все новые цивилизации.

«Искусство Сен-Жон Перса есть словесное искусство в высшем возможном воплощении», — писал Пьер Жан Жув, и к этому нечего прибавить, но, быть может, правильнее всего повторить в применении к Сен-Жон Персу фразу Вячеслава Иванова: «Поэзия в его лице вернула себе как исконное достояние значительную часть владений, отнятую письменностью».

Нобелевская премия по литературе, 1960 г.

Французский поэт и дипломат Сен-Жон Перс (настоящее имя Мари Рене Алекси Сен-Леже) родился на маленьком фамильном островке неподалеку от Гваделупы, в Вест-Индии. Его отец, Амади Сен-Леже, адвокат, был выходцем из Бургундии, откуда его предки уехали в конце XVII в.; его мать, урожденная Франсуаз Рене Дормуа, происходила из семьи плантаторов и морских офицеров.

которые жили на Антильских островах с XVII в. Единственный мальчик в семье, Леже учился в школе в Пуэнт-а-Питр (Гваделупа), а в 1899 г. вместе с семьей по материальным соображениям вернулся во Францию и жил в По. Закончив университет Бордо, молодой человек готовился к дипломатической карьере и в 1914 г. сдает соответствующие экзамены.

Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.
© The H.W. Wilson Company, 1987.
© Перевод на русский язык с дополнениями, издательство «Прогресс», 1992.