Анализ произведения «Размышления у парадного подъезда» (Н. А
Многие произведения Некрасова не теряют своей актуальности и сегодня. Если читать стих “Размышления у парадного подъезда” Некрасова Николая Алексеевича вдумчиво, можно найти в его строках параллель с современностью.
Стихотворение было написано в 1858 году. Это время было достаточно счастливым для поэта. Он успешно творил, его выдвинули в первые ряды отечественной литературы. Журнал “Современник”, издателем которого был Некрасов, наоборот, переживал не лучшие времена, связанные с расколом. Многие издававшиеся там литераторы были “революционными разночинцами”. Им противостояли сторонники русской “натуральной школы”. Некрасову были близки идеи “крестьянской демократии”.
Текст стихотворения Некрасова “Размышления у парадного подъезда”, которое проходят на уроке литературы в 10 классе, пронизан горькой иронией. Поэта беспокоит равнодушие власть имущих к страданиям простого народа. Чиновники, с удовольствием льстящиеся к сильным мира сего, брезговали “некрасивыми на вид” мужиками. А ведь многие из них, свято веря в справедливость закона, сутками шли из отдаленных губерний в столицу. Это произведение предостерегает чиновников. Многие из них, сосредоточенные на своей карьере, часто не замечают, что точно так же льстящиеся к ним родные и близкие ждут не дождутся их кончины. Скачать стихотворение полностью или учить его онлайн можно на нашем сайте.
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь – в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает “трам-трам”,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. “Допусти”,- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: “Гони!
Наш не любит оборванной черни!”
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: “Суди его бог!”,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется –
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
«РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА»
Николай Некрасов
Читать полностью или распечатать (откроется в новом окне)
Просмотров 2506
Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав свое имя и званье1, Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь - в том их призванье! А в обычные дни этот пышный подъезд Осаждают убогие лица: Прожектеры, искатели мест, И преклонный старик, и вдовица. От него и к нему то и знай по утрам Всё курьеры с бумагами скачут. Возвращаясь, иной напевает "трам-трам", А иные просители плачут. Раз я видел, сюда мужики подошли, Деревенские русские люди, Помолились на церковь и стали вдали, Свесив русые головы к груди; Показался швейцар. "Допусти",- говорят С выраженьем надежды и муки. Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах, По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых (Знать, брели-то долгонько они Из каких-нибудь дальних губерний). Кто-то крикнул швейцару: "Гони! Наш не любит оборванной черни!" И захлопнулась дверь. Постояв, Развязали кошли пилигримы2, Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: "Суди его бог!", Разводя безнадежно руками, И, покуда я видеть их мог, С непокрытыми шли головами... А владелец роскошных палат Еще сном был глубоким объят... Ты, считающий жизнью завидною Упоение лестью бесстыдною, Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть еще наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение! Но счастливые глухи к добру... Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках, И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах. Что тебе эта скорбь вопиющая, Что тебе этот бедный народ? Вечным праздником быстро бегущая Жизнь очнуться тебе не дает. И к чему? Щелкоперов3 забавою Ты народное благо зовешь; Без него проживешь ты со славою И со славой умрешь! Безмятежней аркадской идиллии4 Закатятся преклонные дни. Под пленительным небом Сицилии, В благовонной древесной тени, Созерцая, как солнце пурпурное Погружается в море лазурное, Полосами его золотя,- Убаюканный ласковым пением Средиземной волны,- как дитя Ты уснешь, окружен попечением Дорогой и любимой семьи (Ждущей смерти твоей с нетерпением); Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною, И сойдешь ты в могилу... герой, Втихомолку проклятый отчизною, Возвеличенный громкой хвалой!.. Впрочем, что ж мы такую особу Беспокоим для мелких людей? Не на них ли нам выместить злобу?- Безопасней... Еще веселей В чем-нибудь приискать утешенье... Не беда, что потерпит мужик: Так ведущее нас провиденье Указало... да он же привык! За заставой, в харчевне убогой Всё пропьют бедняки до рубля И пойдут, побираясь дорогой, И застонут... Родная земля! Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам, В рудниках, на железной цепи; Стонет он под овином, под стогом, Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке, Свету божьего солнца не рад; Стонет в каждом глухом городишке, У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется - То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля,- Где народ, там и стон... Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?... 1858 Примечания Стихотворение, по воспоминаниям Панаевой, «было написано Некрасовым, когда он находился в хандре. Он лежал тогда целый день на диване, почти ничего не ел и никого не принимал к себе. [...] На другое утро я встала рано и, подойдя к окну, заинтересовалась крестьянами, сидевшими на ступеньках лестницы парадного подъезда в доме, где жил министр государственных имуществ (М. Н. Муравьев.- В. Коровин). Была глубокая осень, утро было холодное и дождливое. По всем вероятиям, крестьяне желали подать какое-нибудь прошение и спозаранку явились к дому. Швейцар, выметая улицу, прогнал их; они укрылись за выступом подъезда и переминались с ноги на ногу, прижавшись у стены и промокая на дожде. Я пошла к Некрасову и рассказала ему о виденной мною сцене. Он подошел к окну в тот момент, когда дворники дома и городовой гнали крестьян прочь, толкая их в спину. Некрасов сжал губы и нервно пощипывал усы; потом быстро отошел от окна и улегся опять на диване. Часа через два он прочел мне стихотворение «У парадного подъезда». Некрасов совершенно переработал реальный жизненный материал, внеся темы вселенского зла, библейские ассоциации, мотивы высшего суда и возмездия. Все это придало стихотворению обобщенно-символический смысл. Идея «спасения в народе» сочетается с раздумьями о трагической судьбе народа. Многие мотивы стихотворения восходят к «сатирической оде» Г. Р. Державина «Вельможа», а тема «стона» находит соответствие у Пушкина в поэме «Домик в Коломне» («унылое пение» истолковано как выражение русского национального характера). В течение пяти лет стихотворение не могло появиться в русской подцензурной печати и ходило по рукам в списках. В 1860 г. оно было напечатано Герценом в «Колоколе» без подписи автора, с примечанием: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить». Заключительные строки (со стиха: «Назови мне такую обитель...») стали студенческой песней. 1. Записав свое имя и званье... - В праздничные дни в передних домов, принадлежавших вельможам и крупным чиновникам, выставлялись особые книги, в которых расписывались недопускавшиеся лично посетители. Обратно 2. Пилигрим - странник, путешественник. Обратно 3. Щелкопер - так в обывательском кругу презрительно называли писателей, вступившихся за народные интересы. Обратно 4. Аркадская идиллия - здесь: беззаботно-счастливая жизнь на лоне природы. Обратно
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», - говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя, -
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны, - как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу? -
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик;
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, -
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, -
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
Анализ стихотворения «Размышления у парадного подъезда» Некрасова
«Гражданский певец» Некрасов прославился своими обличительными стихотворениями. Поэт отстаивал принципы реализма в своем творчестве. Очень часто его произведения были основаны на сценах и ситуациях из реальной жизни. В 1858 г. Некрасов написал стих «Размышление у парадного подъезда», став свидетелем того, как швейцар прогоняет группу крестьян от подъезда влиятельного министра. Произведение стало хрестоматийным. Отталкиваясь от будничного события, повторяющегося ежедневно по всей стране, автор разворачивает масштабную картину всеобщего беззакония.
Начинается стихотворение с описания парадного подъезда, который в праздники осаждается бесконечными посетителями, спешащими подтвердить свое, по сути, холопское положение. Прогнившая государственная система сделала этот глупый и унизительный обычай нормой.
В будние дни хозяин занят работой. К подъезду стекаются курьеры и всевозможные просители. Некрасов подчеркивает, что высшим мерилом справедливости является не закон, а интересы и желания одного человека, возомнившего себя наместником Бога. Решение вопроса зависит от размера взятки просителя. Трагедия России в том, что такая ситуация считается нормальной. Бедные крестьяне, проделавшие огромный путь, не имеют шансов даже на то, чтобы увидеть «владыку». Здесь поэт поднимает еще одну проблему, существующую и в наше время. Чинопочитание меняет психику всего общества. Обладание хоть какой-нибудь минимальной властью позволяет человеку считать себя «королем» в своем убогом уголке. Швейцар выглядит «министром» у подъезда. Он сам решает, кого можно допустить к хозяину, и прогоняет крестьян. Униженные, «с непокрытыми… головами», бедные просители пускаются в обратный путь.
Изгнание крестьян сменяется контрастным описанием безмятежной жизни вельможи. Он живет в свое полное удовольствие, погрязая во всевозможных пороках. Никто не может осудить министра, так как закон – в его руках. Он совершенно равнодушен к другим людям и не понимает значения народного блага. Безбедное существование омрачено только критическим замечанием автора о том, что любящая семья ждет-не дождется его смерти.
От конкретной ситуации Некрасов переходит к масштабному описанию Руси-матушки, на которой не смолкает великий русский стон. Люди, чьими силами создается все богатство России, и на плечах которых и держится ее могущество, изнемогают под тяжестью жизни. Многомиллионный стон сливается в одну «великую скорбь» и становится песней. Завершается произведение риторическим вопросом автора: является ли эта песня окончательным смыслом жизни русского народа? Или в отдаленном будущем его страдания прекратятся, и «стон бесконечный» наконец-то смолкнет.
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти»,- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
Размышления у парадного подъезда.
Размышления у парадного подъезда. Некрасов. Слушать
Анализ стихотворения Некрасова «Размышления у парадного подъезда»
История создания
Стихотворение «Размышления у парадного подъезда» написано Некрасовым в 1858 году. Из воспоминаний Панаевой известно, что в один из дождливых осенних дней Некрасов видел из окна, как от подъезда, в котором жил министр государственных имуществ, дворник и городовой прогоняют крестьян, толкая их в спину. Через пару часов стихотворение было готово. Жанровая сценка, которая стала основой стихотворения, дополнилась сатирой и обобщениями.
В течение пяти лет стихотворение не могло появиться в русской подцензурной печати и ходило по рукам в списках. В 1860 г. оно было напечатано Герценом в «Колоколе» без подписи автора, с примечанием: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить». Заключительные строки (со стиха: «Назови мне такую обитель…») стали студенческой песней.
Литературное направление, жанр
Стихотворение реалистично описывает болезнь всего русского общества. Знать ленива и равнодушна, перед ней раболепствуют остальные, а крестьяне бесправны и покорны. Жанровая сценка у парадного подъезда – повод к размышлению о судьбе русского народа и русского общества. Это образец гражданской лирики.
Тема, основная мысль и композиция, сюжет
Стихотворение Некрасова сюжетное. Его можно условно поделить на 3 части.
Первая часть – описание обычного дня из жизни подъезда. По торжественным дням к важному лицу приезжают с визитами или просто оставить имя в книге. В будни приходят убогие, «старик и вдовица». Не все просители получают просимое.
Вторая часть посвящена «владельцу роскошных палат». Начинается она с обращения наблюдателя – лирического героя. Негативная характеристика вельможи завершается призывом пробудиться и воротить просителей. Далее описана предполагаемая жизнь и смерть вельможи.
Третья часть – это обобщение и возведение данного конкретного случая в типичный. Нет на родной земле такого места, где бы русский мужик, сеятель и хранитель этой земли, не страдал. В состоянии духовного сна находятся все сословия: и народ, и владельцы роскошных палат. Для народа есть выход — проснуться.
Тема размышлений – судьба русского народа, кормильца – русского крестьянства. Основная мысль состоит в том, что народ никогда не пробьётся к парадным подъездам господ, это жители разных непересекающихся миров. Единственный выход для народа – найти силы для пробуждения.
Размер и рифмовка
Стихотворение написано разностопным анапестом с неупорядоченным чередованием трёхстопного и четырёхстопного. Женская и мужская рифмы чередуются, виды рифмовки тоже меняются: кольцевая, перекрёстная и смежная. Концовка стихотворения стала студенческой песней.
Тропы и образы
Стихотворение начинается с метонимии в сочетании с метафорой. Город одержим холопским недугом, то есть жители города раболепствуют, как холопы, перед вельможей. В начале стихотворения сухо перечисляются просители. Особое внимание рассказчик уделяет описанию мужиков и пользуется эпитетами: некрасивы, загорелые лица и руки, армячишко худой, спины согнуты, скудная лепта . Выражение «Пошли они, солнцем палимы » стало афоризмом. Сострадание вызывает пронзительная деталь: крестьяне, которых прогнали, идут с непокрытыми головами, проявляя почтение.
Вельможа описан с помощью высокопарных метафор. Он держит в руках земные громы, а небесные его не страшат. Жизнь его бежит вечным праздником. Слащавые эпитеты поэтов-романтиков описывают райскую жизнь вельможи: безмятежная аркадская идиллия, пленительное небо Сицилии, благовонная древесная тень, солнце пурпурное, море лазурное . Конец жизни вельможи описан с иронией и даже сарказмом. Герой будет втихомолку проклят отчизною, дорогая и любимая семья ждёт его смерти с нетерпением.
В третьей части снова используется метонимия. Лирический герой обращается к родной земле, то есть ко всем её обитателям. Он открывает для всех сословий жизнь стонущего народа. Глагол стонет повторяется как рефрен. Песня народа подобна стону (сравнение).
После обращения к русской земле, Некрасов обращается к Волге. Он сравнивает народную скорбь с разливающимися водами русской реки. В этой части Некрасов снова пользуется эпитетами весна многоводная, народ сердечный, стон бесконечный . Последнее обращение-вопрос к народу: проснётся ли он, или его духовный сон будет длиться вечно, согласно естественному ходу вещей? Для реалиста Некрасова этот вопрос не риторический. Выбор есть всегда, реальность непредсказуема.
Из-под руки классика вышло большое количество стихотворений, написанных под сильным впечатлением. Таким стало и произведение «Размышление у парадного подъезда», которое родилось в течение нескольких часов.
Размышления у парадного подъезда
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», - говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя, -
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны, - как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу? -
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик;
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, -
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, -
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
История создания стихотворения
По воспоминания современников, стихотворение «Размышление у парадного подъезда» было написано в то время, когда Николай Алексеевич пребывал в хандре. Таким его увидела Панаева, с которой он прожил более десяти лет. Она описывала этот день в своих воспоминаниях, рассказывая о том, что поэт целый день провел на диване, даже не вставая. Он отказывался от еды и никого не желал видеть, поэтому приема в этот день не было.
Авдотья Панаева вспоминала, что обеспокоенная поведение поэта, на другой день она проснулась раньше обычного и решила выглянуть в окно, чтобы посмотреть, какая погода царила за окном. Молодая женщина увидела на крыльце крестьян ожидающих, когда откроется парадный подъезд напротив дома поэта. В этом доме жил князь Н.Муравьев, который в то время служил министром государственных имуществ. Несмотря на то что погода была дождливая, сырая и пасмурная, крестьяне сидели на ступеньках парадного крыльца и терпеливо ждали.
Скорее всего, они пришли сюда ранним утром, когда только начинает вставать заря. По грязной их одежде легко можно было понять, что пришли они издалека. И у них, наверное, была только одна цель – подать прошение князю. Видела женщина и то, как вдруг на ступеньках появился швейцар, который стал подметать и прогнал их на улицу. А крестьяне все равно не уходили: они спрятались за выступом этого подъезда и, замерзая, перебираясь с ноги на ногу, промокая до ниточки, прижимались к стене, пытаясь спрятаться от дождя, ожидали, что, может быть, их все-таки примут, выслушают, или хотя бы возьмут прошение.
Панаева не выдержала и отправилась к поэту, чтобы рассказать ему всю эту ситуацию. Когда Николай Некрасов подошел к окну, то он увидел, как прогоняли крестьян. Дворник и вызванный городовой толкали их в спину, пытаясь как можно быстрее очистить от них и подъезд, да и, вообще, двор. Это очень возмутило поэта, он стал пощипывать свои усы, а так он делал, когда сильно нервничал, и сжал крепко губы.
Но долго наблюдать он не смог, поэтому очень скоро отошел от окна, и, задумавшись, опять прилег на диван. А уже ровно через два часа он читал Авдотье свое новое стихотворение, которое первоначально носило название «У парадного подъезда». Конечно же, поэт многое изменил в той картине, которая была увидена им в реальности, и добавил художественный вымысел, чтобы поднять темы возмездия и библейского и праведного суда. Поэтому этот стихотворный сюжет имеет у автора символический смысл.
Но цензура не могла пропустить такое стихотворное некрасовское творение, поэтому оно просто переписывалось и в течение пяти лет и ходило по рукам, переписанное вручную. В 1860 году вышло в печать в одном из литературных журналов, но без указания автора. Герцен, который посодействовал печати этого некрасовского стихотворения, в своем журнале "Колокол», ниже текста стиха, написал еще и примечание, в котором сообщил о том, что в их журналах стихи бывают редко, но
«стихотворение нет возможности не поместить».
Отношение автора к своему произведению
В своем сюжете поэт показывает простую и обыденную для того времени ситуацию, когда крестьяне становятся униженными и оскорбленными. Ситуация, изображенная автором, для нравов и порядков того времени, была обычным делом и знакома многим современникам. Но ее Николай Алексеевич превращает в целую повесть, которая основана на реальных и правдивых фактах.
Поэт показывает свое отношение к тому факту, что крестьяне, привыкшие к унижениям, даже не пытаются протестовать. Они как безмолвные рабы смерено позволяют измываться над собой. И эта их привычка тоже приводит поэта в ужас.
Некоторые читатели могут в его сюжете рассмотреть и призыв к бунту, который поэт, как патриот своей любимой страны и страдающего народа, создал в такой интересной стихотворной форме. И вот теперь, когда уже и его терпение достигло определенного пика, он призывает свой народ восстать против рабства и несправедливости.
Основная мысль, которую Некрасов старается донести в том, что народ не сможет ни пробиться, ни даже постоять у парадного подъезда.
Действовать нужно по-другому.
Основные образы и выразительные средства
Главный образ всего некрасовского стихотворения – это, прежде всего, сам автор, чей голос звучит постоянно, и читатель чувствует его отношение ко всему происходящему и к той проблеме, которую он поднимает. Но тем не менее он не называет себя, и создает свой образ так, словно он говорит не от себя, а как бы скрыт за реальностью, за теми картинами мира, которые он рисует при помощи выразительных средств. В каждой детали можно увидеть автора, который пытается подчеркнуть свое отношение к действительности.
Герои в некрасовском сюжете встречаются разные. Большинство из них объединены одним - страданием и героем. Всех просителей, бывающих у этого парадного подъезда, автор делит на две группы: кто-то выходит, напевая себе что-то приятное, а вторая группа людей обычно выходит с плачем.
И вот после такого деления начинается вторая часть его рассказа, где он сразу напрямую говорит о том, что однажды именно ему, поэту Николаю Некрасову, довелось видеть. С каждой новой строкой в сюжете нарастает голос автора, который стал невольным свидетелем людского горя и раболепства. И голос поэта звучит сильно и гневно, так как он чувствует себя совсем не как свидетель, а как участник всего этого.
Достаточно вчитаться в те характеристики, которые дает автор крестьянам, которые пришли с прошением. Они ждут, не напрашиваются, а когда их не принимают, то, смирившись с этим, покорно бредут себе дальше. И уже вскоре автор переносит читателя в те комнаты, куда так и не смогли попасть крестьяне. Писатель показывает жизнь такого чиновника, который продолжает унижать крестьян, считая себя выше их.
В третьей части некрасовского сюжета можно услышать и скорбь самого поэта, который негодует и протестует против такого отношения к крестьянам. Но как же себя чувствует чиновник, который так легко гонит крестьян прочь? И тут автор использует выразительные средства, чтобы его монолог был более живым и наглядным:
⇒Экспрессия.
⇒Сложные предложения.
⇒Риторические восклицания и вопросы.
⇒Дактилическая рифма.
⇒Чередование анапестов: трехстопных и четырехстопных.
⇒Разговорный стиль.
⇒Антитеза.
Анализ стихотворения
Автор старается показать контраст между жизнью сытого чиновника, который занимается тем, что увлечен азартными играми, обжорством, постоянная ложь и фальшь во всем, и совсем другой противоположной жизнью у крестьян, которые ничего хорошего не видят.
Жизнь крестьянина трагична, и всегда для мужика готовы тюрьмы и остроги. Народ постоянно угнетен, поэтому он так сильно страдает. Такой сильный народ гибнет по воле чиновников, чей обобщенный портрет показан в стихотворении.
Николай Некрасов возмущен и таким долгим терпением простого народа. Он старается стать их защитником, ведь сами они не возмущаются и не ропщут. Призывает поэт и чиновника одуматься, вспомнить наконец-то о своих обязанностях, ведь его задача служить на благо родине и людям, которые здесь живут. Автор возмущается тем, что в его любимой стране царят такие порядки, какое беззаконие, и надеется, что это все скоро прекратиться.
Но автор обращается не только к чиновнику, но и к самому народу, который безмолвствует. Он спрашивает его, сколько еще можно терпеть и когда же, наконец, он очнется и прекратит полниться горем и страданием. Ведь их страшный стон слышен по всей стране, и он ужасен и трагичен.
Возмущение поэта настолько велико, а вера настолько сильна, что у читателя не остаётся сомнений - справедливость восторжествует.
