Надо ли молится, когда не хочется? Почему я не могу молиться новомученикам Почему не хочется молиться.

Молитва по соглашению "Доброуст" многого требует от своих участников. Ежедневно читать молитвенные записки, Псалтырь по усопшим по соглашению, Евангелие по главе за человека. Все это серьезные духовные рычаги, сильно влияющие на реальность. Так и переутомиться можно...

Практика показывает - выдерживают такой серьезный молитвенный график немногие. Просто потому, что мы часто совершаем одну ошибку. Мы любим успех. Мы любим чувствовать себя победителями. Нас этому учат. Нас к этому призывают. Мы не хотим делать нечто, если оно не сулит победы. Если оно не наполняет нас триумфом победителя. Молитва по соглашению скорее очень яркий лакмус, показывающий, как мало мы можем. Собственная слабость - это та правда, с которой сталкивается молящихся... Что же делать в такой ситуации?

Мы поставлены перед противоречием. Много молишься? Устаешь? Тебя хочется обнять за твое доброе сердце, но сам себя ты похвалить не сможешь. Даже внутренне. Сразу будет звонкий щелчок кнутом от собственного же внутреннего надзирателя "а ну стоп... что за гордыня..." Мы не даем себе права радоваться за выполненный духовный труд. И это одна из причин, по которой духовный труд мало кто любит. Он не вознаграждаем привычной нам системой мотивации.

Нас не поддержат и близкие. Они могут знать про нашу молитвенную работу, но... Если ты подмел всю квартиру, перемыл всю посуду, ты услышишь слова моральной поддержки. Ты молодец, ты сделал нечто наглядно, очевидно общеполезное. Но если ты выполнил духовный труд, за него не принято хвалить. Напротив, многие сделают как раз обратное. Чтобы смирить или потому что твоя активность их раздражает. Да и плоды как то не очевидны, а ведь труд серьезен.

Преамбула красноречива. Не хвалят, скорее ругают, плюс уныние от молитвы за других, плюс искушения в ассортименте и прямые бесовские нападки. Хочется бросить.

Но есть те, кто не бросают. Как они это делают, какие приемы используют?

"Доброуст" создавался человеком, знающим нашу психологию. Например, в "Доброусте" очень много времени можно тратить на изучение статистики "сколько помолились за моих близких". Это наглядно, это "то, что можно пощупать". Цифры кол-ва поминовений вроде бы фантомны, но они (в свою очередь) отражают меру чужих молитвенных усилий. И косвенным образом выражают и "прогресс вымаливания", если так можно выразиться. Изучение статистики - это тот позитив, которого не хватает в молитве. Это один из приемов. Причем очень сильный. Видеть, как растет общее число поминовения твоих близких.

Очень хорошо поддерживает зримый эффект помощи. Отлично работают типы молитвы о примирении. Попробуйте кого-нибудь примирить, узрите результат и это вас поддержит. Вы занимаетесь не странной ерундой, а реально меняющей реальность сложной деятельностью. Вообще, большой помянник ощутимо увеличивает желание молиться.

Когда в помяннике три человека - мне всегда больно. Я начинаю задаваться вопросом "неужели у этого человека только три имени пришло в голову, когда речь зашла о молитвенной помощи"? Добавьте больше - бабушек, дедушек, близких, сослуживцев. Больше помянник - интереснее изучать его статистику.

Неплохо помогает изучать факты помощи. Очень хорошим методом является рассчитать свою активность. Не бросать молитву полностью, а составить себе план. Молюсь каждую неделю в понедельник и четверг. Это - план, это порядок. Часто люди бросают молиться, потому что хотят достичь хорошего результата, но потом понимают, что "этот процесс может затянуться". А зримого результата нет. И чтобы избавиться от внутреннего надрыва, бросают молитву полностью.

Кстати, для меня очень большой вопрос - "почему те, кто оставляют молитву в Доброусте, хотя бы не оставляют для себя милостыню за имена"? Ведь для этого не надо молиться, а 100 рублей в месяц найти реально. И вот ты уже реально продолжаешь быть деятельным участником "Доброуста". У тебя сохраняется ниточка связи со святым деланием. Ты приносишь пользу десяткам тысяч имен.

Ну и что, что 100 рублей. Почитайте про клиническую смерть Клавдии Устюжаниной . Ей Божья Матерь сказала, что за стакан воды, поданной как милостыня, на том свете напивается бессчетное число душ (кстати, именно этот эпизод подтолкнул создать соборную милостыню).

Но людям не хочется, чтобы их деятельность была похожа на собачий вальс. Весело и легкомысленно. Им надо, чтобы торжественно гремел Вагнер, чтобы летели Валькирии, чтобы небеса тряслись от серьезности момента. Либо литавры, либо бросить молитву. Это две крайности. Я сам этим грешу, надрывая себя. Духоносные старцы, имеющие опыт молитвы, не даром говорят про золотую середину. Она даст лучшие результаты.

Представьте, если бы каждый участник "Доброуста" не бросил бы молитву, а читал по 25 записок в день. Это - 5 минут в день. Но общее число поминовений было бы устрашающе большим. Выработка средней меры - путь к долгой молитве. Типа "да, я кладу кирпич в эту кладку, но это важный кирпич, потому что задача не в размере кирпича, а в том, что я его вообще кладу, что рядом со мной это делают еще тысячи людей".

Сила соборной молитвы не в грандиозном подвиге одного, а в усидчивости десятков тысяч. Кстати, именно этим эффектом соборности объясняется Китайский экономический феномен. Те, кто когда-либо видел, как работают китайские рабочие, со мной согласятся. Как муравьи.

Ну а если совсем прижало? Тогда только небольшая милостыня за имена и... раскручивайте "Доброуст" реферальной ссылкой, ищите друзей. Пока не читайте записки, отдохните. Это другой вид деятельности. Но он тоже приносит огромную пользу проекту, вам приносит очки активности (а значит, молитва за ваши имена не останавливается). В конце концов, у нас не стоит задача выжать наших участников до капли. Вы молодцы, что пробуете, что стараетесь, что вкладываете кирпичик в это здание. Поверьте, самый активный участник все равно не в состоянии внести такой вклад, чтобы его молитвенный кирпич было видно с расстояния 100 метров.

Ну и хочется все-же сказать. Вы молодец. Что читаете эту статью, что тратите время на изучение молитвы по соглашению. Пусть и не принято в нашей среде хвалить за духовную активность. Я верю в ваш разум и что вы будете бороться с тщеславными помыслами. Главное - вы стараетесь, вы действуете... А значит, идете по тернистому духовному пути.

Г оворят: нет охоты — не молись. Лукавое мудрование плотское; не стань только молиться, таки совсем отстанешь от молитвы; плоть того и хочет. Царствие Небесное силою берется (Мф.11,12); без самопринуждения к добру — не спасешься.

Н е верь плоти своей, угрожающей тебе несостоятельностью во время молитвы: лжет. Станешь молиться — увидишь, что плоть сделалась покорною твоею рабою. Молитва и ее оживит.

Святой праведный Иоанн Кронштадский (1829-1908).

Д ело жизни нашей идет так: привносит кто в дело от себя труд произволения и получает что потребно для него от благодати... Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную. И та, с самопринуждением бывающая, есть дело произволения, а эта, совершаемая с услаждением, есть дело благодати.

Преподобный Зосима Палестинский (+ ок.560) .

М олиться с самопонуждением состоит в нашей воле; а молиться с умилением зависит от Бога.

Преподобный Иосиф Оптинский (1837-1911).

М олитва до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы.

Преподобный Агафон Египетский (Vв.).

Е сли это домашняя молитва, то можно немножко, на несколько минут, отложить ее... Если и после этого нейдет... нудьте себя исполнить молитвенное правило насильственно, напрягаясь и понимать глаголемое, и чувствовать... Подобно тому, когда дитя не хочет наклониться, его берут за чуб и нагибают... Иначе вот что может случиться: ныне неохота — завтра неохота, а там и совсем молитве конец.

Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815-1894).

В раг внушает различные помыслы для смущения неразумных, говоря, что молитва требует сосредоточенности, умиления и т.д., а если этого нет, то она только прогневляет Бога; некоторые слушают эти доводы и бросают молитву на радость врагу... Не следует внимать искусительным помыслам, надо гнать их далеко от себя и, не смущаясь, продолжать молитвенный труд. Пусть незаметный плод этого труда, пусть человек не переживает духовных восторгов, умиления и т.д. — все-таки бездейственной молитва остаться не может. Она бесшумно совершает свое дело.

Преподобный Варсонофий Оптинский (1845-1913).

М ы, грешные, не можем постоянно находиться в горении, в пламенном желании быть с Богом. Не смущайтесь этим. Вспомните вдовицу, которая дала две лепты. Это так мало, что мы, по-мирскому, швырнули бы эти две лепты: к чему они? Другие давали много, а Христос сказал, что малый дар вдовы был больше всех, ибо она дала все, что имела (см.Мк.12,42-44). Поэтому не смущайтесь тем, что вам не хочется молиться, что у вас нет покаяния.

Д елайте, делайте внешнее, ибо внешнее зависит от вас, внутреннее же от вас не зависит. Но за внешнее Господь даст вам внутреннее.

Священномученик Сергий Мечев (1892-1941).

Н е бросай молитвы, когда враг нагоняет на тебя бесчувствие; кто понуждает себя к молитве при сухости души — тот выше молящегося со слезами.

Схиигумен Савва Псково-Печерский (1898-1980).

В состоянии полного охлаждения и омрачения души надо обязательно выполнять правило, несмотря на холодность, рассеяние и прочее. «Дай кровь и приими Дух».

Игумен Никон (Воробьев) (1894-1963).

Как ленивую лошадь люди плетью гонят и побуждают идти и бежать, так нам должно убеждать себя ко всякому делу, а особенно к молитве. Видя таковой труд и старание, Господь подаст охоту и усердие.

Дело жизни нашей идет так: привносит кто в дело от себя труд произволения, и получает, что потребно для него от благодати... Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную. И та, с самопринуждением бывающая, есть дело произволения, а эта, совершаемая с услаждением, есть дело благодати.

Я дышу и это не доставляет мне труда. Это свойство человеческого существа. Так и молитва была его свойством до падения. Теперь же молитва стала трудом, понуждением, как у больного человека затруднено дыхание.

Вы говорите: В Бога я верю, но вера моя какая-то неровная. Иногда я молюсь с наслаждением: иногда только по привычке отчитываю молитвы.
И прекрасно делаете, что по привычке их читаете. Этот труд, это понуждение, это изволение первичное, этот навык более в нашей воле, чем то наслаждение, которым Вы довольны. Это один из главных пунктов современных ошибок и недоумения. Мы все нынче ищем сразу сильного чувства, трогательного ощущения, искренности и т. д... Это большая ошибка. Не только ровную молитву приобрести невозможно; но и ровная вера едва ли кому-нибудь доступна, разве великим подвижникам. (И за то, что у них вера всегда ровна, я не ручаюсь; свидетельств святоотеческих на это не помню).

Пренебрегающего заповедью о молитве постигают самые тяжкие нарушения прочих заповедей, передавая его одно другому, как узника.

Не верь плоти своей, угрожающей тебе несостоятельностью во время молитвы: лжет. Станешь молиться увидишь, что плоть сделалась покорною твоею рабою. Молитва и ее оживит.Помни всегда, что плоть лжива.

Говорят: нет охоты - не молись, - лукавое мудрование плотское; не стань только молиться, так и совсем отстанешь от молитвы; плоть того и хочет. Царствие небесное нудится (Мф. 11, 12); без самопринуждения к добру не спасешься.

Необходимо возбуждать сердце к молитве: иначе оно совсем иссохнет.

Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будем принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя.

Иногда мы стоим в церкви или дома на молитве в расслаблении духа и тела: и бессильна, хладна, бесплодна бывает душа наша, как оная языческая неплодящая церковь; но лишь напряжем сердце свое к искренней молитве к Богу, обратим мысли и сердце к Нему с верой живой тотчас оживет, согреется и оплодотворится душа наша; какое вдруг спокойствие, какая легкость, какое умиление, какой внутренний святой огонь, какие теплые слезы о грехах... Ах! зачем мы чаще не обращаем сердец своих ко Господу! Сколько у Него всегда сокрыто для нас покоя, утешения!

Молитва до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы.

Преподобный Агафон Египетский (V век.)

Как в древние времена, так и теперь упражнение в молитве возможно и даже необходимо для всех; молитвою все получается, даже самая молитва, и потому не нужно никогда оставлять ее.

Молиться с самопонуждением состоит в нашей воле; а молиться с умилением зависит от Бога.

Если и не достигнешь вполне плодов и совершенства молитвы, то хорошо и то, если скончаешься на пути к ней.

Принуждение себя и понуждение на молитву очень нужно в молитвенном подвиге.

Враг внушает различные помыслы для смущения неразумных, говоря, что молитва требует сосредоточенности, умиления и т. д., а если этого нет, то она только прогневляет Бога; некоторые слушают эти доводы и бросают молитву на радость врагу... Не следует внимать искусительным помыслам, надо гнать их далеко от себя и, не смущаясь, продолжать молитвенный труд. Пусть незаметный плод этого труда, пусть человек не переживает духовных восторгов, умиления и т. д., все-таки бездейственной молитва остаться не может. Она бесшумно совершает свое дело...

Неправильно говорят, что молитва легка, что молитва радость. Нет, молитва есть подвиг. Святые отцы говорят, что когда человек молится легко, с радостью, это не он молится сам, а ангел Божий молится с ним, вот ему и хорошо так. Когда же молитва не ладится, когда ты устал, хочешь спать, когда не хочется тебе молиться, а ты все молишься, вот тогда-то и дорога для Бога твоя молитва, потому что ты тогда молишься сам, трудишься для Бога, Он видит этот твой труд и радуется твоему усилию, этой работе для Него.

Свщмч. Серафим (Звездинский), еп. Дмитровский (1883ок. 1937) .

Мы, грешные, не можем постоянно находиться в горении, в пламенном желании быть с Богом. Не смущайтесь этим. Вспомните вдовицу, которая дала две лепты. Это так мало, что мы, по-мирскому, швырнули бы эти две лепты: к чему они? Другие давали много, а Христос сказал, что малый дар вдовы был больше всех, ибо она дала всё, что имела. Поэтому не смущайтесь тем, что вам не хочется молиться, что у вас нет покаяния.

Делайте, делайте внешнее, ибо внешнее зависит от вас, внутреннее же от вас не зависит. Но за внешнее Господь даст вам внутреннее.

Почему так тяжело бывает приступить к молитве и выполнять постоянно одно и то же молитвенное правило? Почему поводом для нашего молитвенного устремления к Богу чаще становятся какие-то чрезвычайные происшествия? Ведь очень часто именно резкое изменение в плавном течении жизни подвигает нас к молитве и к размышлениям о том, почему это произошло и как мне дальше жить.

Искать ответ на вопрос: «Почему это произошло?» - необходимо только в молитве. Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом… примирение с Богом… источник добродетелей… указание надежды, уничтожение печали… зеркало духовного возрастания». Но часто молитву в трудной ситуации люди воспринимают как заклинание, которое надо произнести, чтобы все стало хорошо. То есть так, как хотим мы.

Наверное, многим православным христианам приходилось отвечать на вопрос: «Мы заказывали сорокоуст, молебен, но лучше не стало. Почему Бог не помог?». И ответить на него сложно, ведь собеседник в принципе не очень понимает - что же такое молитва?

Да и сами мы порой забываем, что молитва - это не только словесное обращение к Богу за срочным разрешением наших проблем. Прежде всего, это тяжелый, кропотливый и долгосрочный труд. Преподобный Варсонофий Оптинский пишет: «Самое трудное - молитва. Всякая добродетель от упражнения обращается в навык, а молитва до самой смерти требует побуждения, следовательно, подвига. Молитва трудна, так как ей противится наш ветхий человек, но она трудна еще и потому, что враг со всей силою восстает на молящегося. Даже святые, уж кажется, должны бы только утешаться молитвой, но по временам она и для них трудна».

Молитвенное делание требует от нас не только стремления и времени, но прежде всего концентрации всех наших сил. Молитва за ближнего должна стать фактически тем трудом, который мы могли бы осуществить во благо ближнего. Иногда ради помощи близкому человеку мы должны как бы прожить часть его жизни, оставаясь при этом самим собой. Все наши силы, все наше устремление должно быть направлено на близкого человека.

Как часто мы в какой-то сложной ситуации заказываем молебен, ставим свечки, передаем записки в паломническую поездку, отправляем смс-сообщение с просьбой помолиться, а сами в храме молимся 10–15 минут. Но это, можно сказать, начало молитвенного труда, о котором говорят святые отцы. А дальше в нашей молитве должны проявляться побуждение, подвиг, труд. Недаром преподобный Силуан Афонский говорил: «Молиться за людей - это кровь проливать». А слова апостола Павла непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17) стали назиданием для всех христиан и образцом молитвословия для многих святых отцов, настойчиво рекомендовавших постоянную молитву. Например, Оптинские старцы советовали произносить Иисусову молитву как можно чаще, но не искать при этом каких-то особых приятных чувств, духовных утешений и наслаждений.

Ежедневно можно и нужно размышлять о том, что есть наша молитва, насколько в ней присутствует побуждение, подвиг и труд. Размышляя об этом, можно убедиться, что вместо побуждения нами может руководить привычка или просто боязнь не вычитать молитвенное правило; вместо подвига - искание легких условий для молитвы, а вместо глубокого осознанного труда - вычитывание слов молитвы.

Исполняя молитвенное правило, мы прежде всего должны обращать все свое внимание на ум. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Отечнике» приводит такой пример:

Поведал некий ученик о своем отце: «Однажды мы совершали правило. Я читал псалмы и пропустил одно слово, не обратив на это внимания. Когда мы окончили службу, старец сказал мне: “Я, совершая мое служение, представляю себе, что передо мной горит огонь, потому ум мой не может уклониться направо или налево. Где же был твой ум, когда ты пропустил слово псалма? Разве ты не знаешь, что, молясь, ты стоишь перед Богом и говоришь Богу?”».

Может быть, от того, что молитва перестает быть для каждого отдельного человека настоящим трудом, она не приносит плода и остается «не услышанной». Мы совершенно забываем о том, сколько святые отцы посвящали времени и сил молитве. Почти 50 лет прожила в пустыне преподобная Мария Египетская, и молитва была ее единственным деланием. Преподобный Серафим Саровский 1000 дней и ночей провел в молитвенном стоянии на камне, сходя с него только для краткого отдыха и подкрепления скудной пищей. Святой праведный Иоанн Кронштадтский ежедневно служил Божественную литургию на протяжении 50 лет. Примеров самоотверженного молитвенного подвига можно привести много.

Когда молитва наполняется побуждением, подвигом и трудом, тогда она наполняется смыслом и силой. А обиды и непонимание (я молился, а меня не услышали) - это повод повнимательнее посмотреть на себя. Со всей строгостью к себе начать поиск ошибок и со вниманием следить за любым движением своего сердца. И когда в нашей молитве начнут появляться побуждение, подвиг, труд во всей полноте этих слов, тогда мы начнем хоть немного, но находить ответы на наши вопросы. И хотя бы в малой степени начнем видеть волю Божию в своей жизни и сможем понять, почему именно с нами произошло именно это событие.

Священник Стахий Сахаров