Сергий радонежский годы. Преподобный сергий радонежский

Среди сподвижников‑«собеседников» и учеников Сергия Радонежского как-то теряется имя его старшего брата Стефана.

Между тем он – четвёртый из пяти святых, которых дал нам род троицкого игумена (после их родителей и самого Сергия), фигура для XIV века немаловажная.

Стоявший вместе с младшим братом у истоков Троицкой обители, духовник великого князя Симеона Гордого, друг и единомышленник московского митрополита Алексия, настоятель крупного Богоявленского монастыря Москвы, Стефан Московский также почитается как преподобный – то есть святой, стяжавший в монашеском звании богоподобие.

Только вот известно о нём крайне мало. На основе скудных сведений из жития Сергия Радонежского составить житие самого Стефана невозможно. Иными же источниками мы не располагаем. Потому и случается, что несведущие люди иногда путают брата Сергия с другим Стефаном – пермским епископом, великим подвижником того же столетия, просветителем народа коми-зырян. И с ещё одним Стефаном – Махрищским, игуменом другого Троицкого монастыря, расположенного не так далеко от радонежского Маковца.

Стефан – имя распространённое на Руси. Но в те времена, по-видимому, его чаще давали при пострижении в монашество, в память о первомученике Стефане и в знак добровольно принятого на себя страдания (подвижничества) во имя Христа. Брат Сергия получил это имя после своего 25‑летия, когда ушёл в монастырь. И если мирское имя самого Сергия – Варфоломей – нам известно из его жития, то имя какого святого было дано при крещении первенцу ростовского боярина Кирилла и его жены Марии, неизвестно.

Стефан родился около 1310 года. Его детство и юность прошли в достатке боярского дома, глава которого входил в число ближайших советников ростовского князя. Хорошие одежды, щедрый стол, гостеприимство родителей, дядька-воспитатель, собственный конь (ходить по городу пешком боярскому сыну не полагалось), лучшие учителя Ростова, воинские упражнения, естественное честолюбие юного боярича, – всё это было… Но с годами достаток скудел, никло боярское достоинство. И вот сыновей уже посылают исполнять работу вместо слуг: того же Варфоломея на поиски жеребят. Надежды на почётную службу ростовскому князю тают по мере того, как его земли прибирает к рукам московский владетель Иван Калита.

Боярскому сыну остаётся лишь одно поприще, на котором ещё можно достичь высот: книжное учение. Слава Богу, Ростов был одной из духовных столиц Северо-Восточной Руси, многое сохранившей из домонгольской поры. Здесь, при архиерейском дворе, в стенах монастыря Григория Богослова (знаменитый Григорьевский Затвор), находилось учреждённое за век до того училище – своеобразная духовная академия того времени.

Из его стен позднее выйдут такие высокообразованные подвижники, как Стефан Пермский, агиограф и писатель Епифаний Премудрый, автор его жития, равно как и жития Сергия Радонежского. Монастырь и училище имели богатую библиотеку, здесь изучали богословие, греческий и латынь – тогдашний «университетский» курс наук. Здешняя братия славилась церковным пением на греческом языке. Можно предположить, что именно сюда благочестивый боярин Кирилл и отправил учиться своих сыновей. Не отсюда ли Стефан вынес любовь к пению на клиросе, которая сопровождала его потом всю жизнь – и в Москве, и на Маковце? И не здесь ли обучился греческому, а также богословским премудростям, что позволило ему позже войти в круг высшего московского духовенства?

В конце 1320‑х семья вынужденно покидает Ростов и переезжает в село Радонеж, чтобы на льготных условиях, хоть и с нуля, обзаводиться хозяйством. Здесь и сам боярин Кирилл, и все его сыновья впрягаются в телегу крестьянского труда. Рубят лес, расчищают землю под запашки, строятся. «Земляная жизнь» Стефану не по нраву, но до поры он тянет общий груз. Скорее всего, жалеет старых уже родителей, не желает огорчать их своим ропотом на судьбу. Характером Стефан резче, чем Варфоломей, нетерпеливее, эмоциональнее, в нём играют страсти. Однако он терпит и, может быть, терпеть помогает любовь жены Анны.

Стефан женился или незадолго до переезда в Радонеж, или сразу после этого. Анна родила ему двух сыновей – Климента и Ивана. Но вскоре её не стало. Смерть жены явилась для Стефана гранью, разделившей мирскую жизнь в униженье и монашеское восхождение со ступени на ступень – сначала в земном преуспеянии, затем во внутреннем духовном делании. Он принял уход Анны как знак свыше и как повеление – тоже уйти из мира, облачиться в рясу инока, посвятить себя высокому служению – гораздо выше того, о котором честолюбиво думалось в отрочестве. Монашеская жизнь позволяла стряхнуть с себя, как воду, и мечты о земном счастье, и мысли о попранной боярской чести, и горечь нищеты.

Около 1335–1336 годов он принимает постриг в Покровской обители соседнего села Хотькова. Этот монастырь относился к числу так называемых «мирских», мужеско-женских, где находили приют беспомощные члены крестьянского мира. Вскоре там становятся черноризцами отец и мать – Кирилл и Мария. Инок Стефан покоит их старость, а затем отдаёт родителям последний долг: вместе с младшими братьями хоронит их, молится о почивших и творит по ним милостыню, как заведено на Руси.

После сороковин по родителям в монастырь пришёл Варфоломей-Сергий и стал просить Стефана пойти с ним в леса – искать пустынное место для молитвенных подвигов. Вероятно, старший брат согласился не сразу. Дело, задуманное младшим, казалось слишком необычным, невозможным, неподъёмным. О таком подвижничестве на Руси не слыхали, почитай, два века. Но Варфоломей был настойчив, а старший брат не мог отпустить его одного в дикие леса. Может быть, шевельнулось и честолюбие: Стефан увидел в младшем брате духовного делателя, превосходящего его самого, вспомнил о том, как младенцу Варфоломею пророчили богоизбранность. И, как пишет Епифаний Премудрый, «повинуясь словам блаженного юноши, пошёл вместе с ним». Это было около 1337 года.

Поселившись на горе Маковец, братья срубили келью и небольшой храм (часовню), зазимовали. Но Стефан едва вынес тяготы зимовки в диком лесу, без продуктовых запасов и всего потребного человеку, и надумал вернуться в обжитой людьми мир. Наверное, уговаривал и брата, однако Варфоломей был твёрд, как скала. Стефан же решил крепить дух в Москве, стремительно приобретавшей статус церковной столицы Руси, где могли пригодиться его книжные познания.

Там он идёт к земляку, бывшему ростовчанину – тысяцкому Протасию Вельяминову, ближайшему боярину великого князя. Вельяминовы и тогда и позднее были ктиторами (покровителями и жертвователями) Богоявленского монастыря. Эту обитель, вторую по древности в Москве, жаловали вниманием и дарами великие князья, в ней принимали постриг бояре, при ней находился некрополь знатных родов. Располагался монастырь на посаде, к востоку от Кремля, сразу за торгом, шумевшим на нынешней Красной площади (до наших дней сохранился лишь монастырский Богоявленский собор). При поддержке тысяцкого Стефан устроился жительствовать в монастыре.

«Нашёл себе келью и жил в ней, весьма преуспевая в добродетели», – говорится в житии Сергия о его брате. Поскольку Стефан уже имел опыт сурового пустыннического монашества и в какой-то мере всё-таки познал его благодатность, то и в Москве он не стал искать себе послаблений. «Ведь он любил жить в трудах, жил он в келье своей жизнью суровой, постился и молился, и от всего воздерживался, и пива не пил, и скромные носил одежды». Своим аскетизмом Стефан вскоре обратил на себя внимание другого насельника обители – 40‑летнего инока Алексия, тоже боярского сына, будущего митрополита всея Руси, крестника великого князя Ивана Калиты. Хорошо образованных подвижников сблизила любовь к книжной науке и к богослужебному пению. На церковных службах они «на клиросе оба, рядом стоя, пели». Был у них и общий духовник – многоучёный старец Геронтий.
Алексий, близкий к великокняжескому двору, осведомлённый о внутренних пружинах московской политики, о мечтаемом Иваном Калитой «собирании Руси», делился, конечно, всем этим со Стефаном. Быть может, не одну ночь провели они в долгих разговорах о будущем русских земель, разделённых и враждующих под татарским игом, о том, что должна сделать Церковь для их соединения и освобождения Руси из плена. Тогда-то Стефан и поведал Алексию о младшем брате, в котором видны уже были сила и величие древних монахов‑отшельников. С этих самых пор будущий митрополит берёт под пристальное внимание пока ещё никому не ведомого радонежского молитвенника, который мог стать закваской для преображения русского монашества, а вслед за тем и всего общества, тем самым праведником, вокруг которого исцеляются и спасаются тысячи.

Вскоре после смерти Ивана Калиты в 1340 году Алексий покинул монастырь: митрополит Московский Феогност назначил его своим наместником. Отныне товарищ Стефана становился правой рукой и неофициальным преемником церковного владыки Руси. Это возвышение сказалось и на Стефане. Его «карьера» тоже пошла резко вверх. По рекомендации Алексия, в котором монах-аскет органично соединялся с умным политиком, Стефан был возведён в священнический сан, а затем назначен настоятелем Богоявленского монастыря. Будущий митрополит –святитель Алексий, чьими усилиями московская политика объединения и усиления Руси позднее увенчается грандиозной Куликовской победой, нуждался в поддержке и окружении единомышленников, радетелей о русском деле. Стефан стал одним из таких людей.

Очень скоро великий князь Симеон, сын Калиты, слышавший от Алексия похвальные отзывы о богоявленском игумене, пожелал стать его духовным сыном. Примеру князя последовали ближние бояре: новый тысяцкий Василий Протасьевич Вельяминов, его брат Феодор и другие. Надо полагать, звание великокняжеского духовника являлось столь же почётным, сколь и трудным служением. Московские владетели, на чьи плечи пало бремя «собирания Руси», не были ни праведниками, ни злодеями, а исполнителями велений времени.

Шли на преступления, когда этого требовала политика, замарывали себя нечистыми делами, каялись, испрашивали милости Господней строительством храмов и благотворением. Князь Симеон Иванович недаром носил прозвище Гордый. Как пишет историк Николай Борисов, Стефан «видел скрытую для других постоянную борьбу между совестью и политическим расчётом, происходившую в сознании его духовного сына… Исповедуя князя, Стефан часто ощущал себя слабым, беспомощным рядом с ним. Ему казалось, что Симеон находится в каких-то особых, близких и вместе с тем сложных, трудных отношениях с Богом».

В эти годы братья, очевидно, встречались, хотя и нечасто. Сергий как минимум единожды приходил в Москву за митрополичьим разрешением на освящение Троицкой церкви (в это время вокруг него уже собралась небольшая община иноков). Стефан также мог изредка посещать Маковец, беседовать с братом о московских и радонежских делах, ночевать в его келье, молиться вместе с ним, прикасаться духом к чему-то более чистому и благодатному, чем всё познанное им до того. Старший брат, конечно, не жалел, что когда-то ушёл из лесной глуши в стольный град. Но, возможно, иногда вскользь высказывал Сергию желание если не поселиться вновь на Маковце, то хотя бы бывать здесь чаще. Вероятно, заботами Стефана из Москвы в Троицу не раз отправлялись телеги, гружённые припасами и необходимыми вещами, в которых остро нуждалась обитель Сергия в первые свои годы.

Около 1347 года над головой Стефана разразилась буря. Великий князь Симеон Гордый задумал вступить в третий брак. От первого у него не осталось детей, второй оказался крайне неудачен и кончился разводом. А против третьего, опираясь на церковные правила, решительно восстал митрополит Феогност. Стефан, как духовное лицо, должен был принять сторону митрополита и отказать князю в благословении на этот брак – но поддержал Симеона. Когда Феогност уехал по делам из Москвы, князь немедленно послал за невестой, тверской княжной, и обвенчался с ней. Дело было рискованное, все участники его, начиная с самого князя, подпадали под суровое церковное наказание – вплоть до отлучения от причастия. Стефан как наиболее ответственное во всей этой истории лицо пострадал более всех. По предположению Н. Борисова, именно в это время он лишился должности богоявленского игумена и статуса княжеского духовника. Не исключено, что митрополит в гневе выслал его и из Москвы (впрочем, с самим князем Феогност вскоре примирился).

Куда было идти Стефану? Он знал только одно место, где мог восстановить мир в душе, взбаламученной крахом своих замыслов и надежд, – ушёл в Троицкую обитель к брату, обосновавшись там на многие годы. Перед тем побывал в Радонеже у самого младшего брата, Петра, которому осталось в наследство всё семейное хозяйство. Там, очевидно, воспитывались оба сына Стефана.

В младшем, Иване, проявлялись те же склонности, которые некогда так поражали окружающих в Варфоломее-Сергии. Подобно отцу и дяде, уже известному по всей Московской земле, Иван мечтал о монашеском подвиге. Стефан не стал ни раздумывать, ни отговаривать 12‑летнего сына, просто взял отрока с собой в Троицкий монастырь и «отдал его в руки святому Сергию». Перед монашеским постригом полагалось несколько лет проходить испытание – послушничество. Но то ли воля отрока была настолько тверда, то ли сказалась убеждённость отца в том, что сын должен пойти по его стопам (а возможно, и превзойти), – юный племянник Сергия был по «велению» Стефана сразу пострижен в иноки с именем Феодор. «Старцы, увидев это, подивились вере Стефана, сына своего не пощадившего, ещё отрока, но с детских лет отдавшего его Богу, как в древности Авраам не пощадил сына своего Исаака», – пишет Епифаний.

Несколько лет после этого о Стефане ничего неизвестно. Вновь он появляется на страницах «Жития преподобного и богоносного отца нашего Сергия-чудотворца» при описании событий 1355 года. К тому времени Сергий уже принял сан священника и стал игуменом монастыря, община его росла. Из Константинополя на Маковец прибыли послы с благословением от патриарха: тот узнал о «высоком житии» Сергия от Алексия, который после смерти Феогноста ездил в Царьград ставиться в митрополиты.

Сразу после его возвращения в Москву радонежский игумен начинает большое дело: вводит в своей обители новый устав – общежительный. Это означает полное отсутствие у монахов личной собственности, вплоть до одежды и книг, общие трапезы, общее монастырское имущество, которым может пользоваться любой монах, совместный труд на пользу обители, строгое распределение работ по хозяйству между всеми насельниками. Он в гораздо большей степени помогает инокам возрастать в смирении и любви, прощении и снисхождении к слабостям ближнего, нежели устав особножительный, когда каждый живёт в своей келье как бы отдельно, независимо от других.

Общежительный монастырский устав труден для соблюдения, он требует постоянной дисциплины и безусловного послушания. До Сергиевых времён такой устав вводили на Руси лишь в XI веке, и причём очень скоро отошли от него. Со сложностями пришлось столкнуться и Сергию. «Против нового устава выступали отнюдь не бездельники и разгильдяи, – пишет Н. Борисов, – такого рода иноки на Маковце долго не задерживались, – а напротив, те, кто выше всего ценил телесный «подвиг» и духовную свободу. Их возмущало последовательно проводимое игуменом единообразие, раздражала предписанная новым уставом дисциплина». Кто-то даже покинул Маковец.

А оставшиеся противники нововведения, по-видимому, избрали своим негласным лидером Стефана. Не исключено, что прочили его в игумены вместо Сергия. Во всяком случае, сам Стефан хорошо помнил, что обитель на Маковце зачинали двое и что Сергий в первый год их жизни здесь находился в послушании у старшего брата.
Быть может, и сам Сергий испытывал неудобство от того, что Стефан, сам некогда державший игуменский посох, вынужден пребывать у него в подчинении. Властолюбия и честолюбия в радонежском настоятеле не было никакого. В старшем брате, напротив, эти страсти ещё не улеглись, порой поднимая в душе бурю. Да и новый устав, требовавший делить всё со всеми, видимо, был ему не по сердцу. И однажды Стефан сорвался.

Во время вечерней службы он пел, как обычно, на клиросе и увидел у регента хора какую-то книгу. «Кто дал тебе её?» – «Игумен». Не исключено, что эта книга была из домашней библиотеки боярина Кирилла, одной из тех, что принес на Маковец Сергий или даже сам Стефан. В таком случае понятно, что дало ему первый повод для недовольства. И второй, уже для настоящего гнева: внезапно вспыхнувшая обида на брата. «Кто здесь игумен? Не я ли прежде был на этом месте?!» Он ещё долго не мог успокоиться: в криках изливал досаду на Сергия, на новые монастырские порядки, а на деле – на собственную судьбу, раз за разом сокрушавшую его благие устремления.

Сергий, находясь в алтаре, всё слышал – но не вымолвил ни слова, не укорил брата ни в чём. После службы, так ничего никому и не сказав, он незаметно покинул Маковец. Ушёл на речку Махру, к Стефану Махрищскому, а затем далее, на Кирчаж, где и принялся обустраивать новый монастырёк. Кое-кто из троицкой братии, прознав об этом, потянулся к Сергию, на новое место. Что происходило в это время в Троице, кого избрали временным настоятелем, неизвестно. Возможно, стал игуменствовать Стефан, добившись своего. А может, он отказался возглавить иноков, горько раскаявшись.

Через несколько лет Сергий вернулся на Маковец по требованию митрополита Алексия, обещавшего, что удалит из обители всех его противников. Иноки встретили игумена с радостью. Состоялось и примирение двух братьев, мы лишь не знаем, остался ли Стефан в Троице или на время ушёл из обители. Во всяком случае, много лет спустя, около 1370 года, мы видим его здесь же, служащим литургию вместе с Сергием и сыном Феодором, уже принявшим сан. Это была та самая служба, во время которой два троицких монаха видели ангела, незримо для других шествовавшего между Сергием и Стефаном.

А далее старший брат Сергия исчезает из его житийного повествования. Можно лишь догадываться, что он тихо и безвидно для мира доживал свои годы в монастыре . Возможно, его покаяние после той памятной вспышки гнева было настолько сильным, что Стефан предпочёл вовсе уйти в тень, в непрестанную молитву, в размышления об иной чести – не от мира сего, но от Бога, достигаемой теми, кто не помышляет о славе земной… И словно в некую награду за смирение, все былые надежды его исполнились в сыне Феодоре. Тот стал основателем и игуменом прославленного Симонова монастыря в Москве, духовником великого князя Дмитрия Донского, другом митрополита Киприана и в конце концов – архиепископом Ростова. Почти в точности повторив взлёт отца и избежав его падений, святитель Феодор Ростовский намного превзошёл своего родителя и более прославлен потомками.

Стефан умер в глубокой старости. Он пережил Сергия, а возможно, и сына, скончавшегося в 1394 году. Епифаний Премудрый в «Житии Сергия» сообщил читателям, что свои записи о Радонежском игумене он начал делать после его смерти в 1392 году. И в числе старцев, которых он расспрашивал о жизни святого, упомянул его брата Стефана. Правда, Епифаний не сказал, где именно с ним беседовал – в Троице или в каком-нибудь из московских монастырей. Неизвестно и где его могила.

После тихой кончины Стефана память о нём сохранялась – и, надо думать, не только как о брате Сергия, но и как о праведнике, достойном почитания. Прошло, должно быть, несколько десятилетий, пока Стефан сделался местночтимым радонежско-московским святым. С XVI века он уже уверенно вошёл в святцы: в рукописном иллюстрированном «Житии Сергия» конца этого столетия Стефан изображается с нимбом преподобного. В наше время его имя включено в соборы (сонмы) радонежских и московских святых.

Один из самых почитаемых в нашей стране святых – преподобный Сергий Радонежский – родился 705 лет назад. Днем его появления на свет принято считать 3 мая 1314 года. Рассказываем, кто такой Сергий Радонежский и почему его так любят в России.

Кто такой Сергий Радонежский?

Сергий Радонежский – один из любимых на Руси святых. Известен как отшельник и чудотворец, основатель целого ряда монастырей, в том числе Троице-Сергиевой лавры под Москвой. Также его называют духовным собирателем русского народа. Считается покровителем учащихся.

Когда родился и жил Сергий Радонежский?

Точная дата и год его рождения неизвестны. Русская церковь традиционно считает днем его рождения 3 мая 1314 года.

Родителей будущего святого звали Кириллом и Марией. Мальчику при рождении дали имя Варфоломей. Кроме него в семье было еще двое детей. Старший – Стефан и младший – Петр. Семья жила в селе Варницы под Ростовом. Когда Варфоломей был подростком, его семья, спасаясь от голода, переехала в Радонеж.

Как он попал в монахи?

Как говорится в житии святого, еще ребенком Варфоломей "стал поститься строгим постом и от всего воздерживался, в среду и в пятницу ничего не ел, а в прочие дни хлебом питался и водой; по ночам часто бодрствовал и молился". Такое поведение сына не нравилось его родителям, и они взяли с него обещание, что в монахи он уйдет только после их смерти. Так и произошло. В 23-летнем возрасте Сергий позвал своего брата Стефана жить в пустыню. Но тот недолго пробыл с братом: жизнь в пустыне оказалась слишком трудной, и Стефан ушел. Варфоломей призвал некоего игумена Митрофана и принял от него постриг, назвавшись Сергием, так как в тот день (7 октября) праздновалась память мучеников Сергия и Вакха.

Вскоре к нему стали примыкать ученики. Сергий запретил им просить подаяние и ввел правило, что все они живут своим трудом. За свою жизнь Сергий основал пять монастырей. Самый известный – Троице-Сергиева лавра, а также Благовещенский монастырь на Киржаче, Старо-Голутвин рядом с Коломной, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме.

Почему Сергий Радонежский считается покровителем учащихся?

С именем этого святого связано много чудес. Одно из первых – удивительное обучение грамоте. Учиться Варфоломея отдали в семилетнем возрасте. Его братья быстро освоили чтение, а Варфоломей все никак не мог научиться. Родители ругались, учитель наказывал, а мальчик никак не мог выучиться и "со слезами молился Богу".

Однажды в поле Варфоломей увидел молящегося монаха-черноризца, "старца… благообразного, подобного ангелу", рассказал ему о своей беде и попросил за него помолиться Богу. После молитвы старец дал мальчику кусок святой просфоры и велел съесть ее, предсказав, что теперь он будет знать грамоту лучше всех своих сверстников. Так и произошло. Сергий был очень образованным человеком. Он знал несколько языков, много читал и многое знал. Свои знания он передавал своим ученикам. И сегодня считается покровителем учащихся.

Правда ли, что святой примирил русских князей и помог выиграть Куликовскую битву?

Считается, что Сергий действительно примирял враждующих князей. В житии говорится, что святой "тихими и кроткими словами" мог действовать на самые загрубелые и ожесточенные сердца. Именно благодаря ему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья перестали враждовать.

Сергий Радонежский имел дар предвидения. Он благословил князя Дмитрия на битву с татарским ханом Мамаем на Куликовом поле. Когда Дмитрий пришел к нему за советом, Сергий предсказал победу русскому войску. В помощь князю он отпустил двух иноков – Пересвета и Ослябю, хотя в те времена инокам запрещалось принимать участие в битвах. В итоге русское войско победило.

Какие чудеса совершил Сергий Радонежский?

Чудес он совершил очень много. Перечислим только несколько:

– Источник. В одном из монастырей монахи оказались вынуждены приносить себе воду издалека, возник ропот, и тогда преподобный, "нашедши в одном рву немного дождевой воды, сотворил над нею усердную молитву", после чего открылся источник воды.

– Воскрешение ребенка. Один местный житель принес Сергию больного сына. Но ребенок умер. Убитый горем отец ушел за гробом. "Но пока он ходил, преподобный помолился над умершим, и дитя ожило".

– Наказание за жадность. Богатый сосед забрал у бедного борова и "не хотел платить за него денег". Когда Сергий обратился с увещеванием, богач пообещал "заплатить за взятую у бедного соседа свинью, а также исправить и всю свою жизнь". Обещание не выполнил, и свиная туша, несмотря на то, что была заморожена, была изъедена червями.

Преподобный Стефан Московский, брат преподобного Сергия Радонежского (+ XIV-XV вв.)

ПАМЯТЬ ПРАЗДНУЕТСЯ 14/27 ИЮЛЯ;
СОБОР РОСТОВО-ЯРОСЛАВСКИХ СВЯТЫХ;
СОБОР РАДОНЕЖСКИХ СВЯТЫХ;
СОБОР МОСКОВСКИХ СВЯТЫХ

Преподобный Стефан Московский был старшим братом преподобного Сергия Радонежского, из чего следует, что родился он ранее 1319 года.

Происходил преподобный Стефан из семьи ростовских бояр преподобных Кирилла и Марии, принявших великое пострижение на склоне своих лет. Людьми они были добрыми и богоугодными, страннолюбивыми и благочестивыми.

История не сохранила нам фамильного прозвания этого благочестивого семейства, однако преподобного Стефана считает своим родоначальником род Иванчиных.

Вместе со своими братьями, Петром и Варфоломеем, будущим преподобным Сергием, Стефан был отдан в школу и вполне успешно обучался грамоте.

Когда Стефан достиг зрелого возраста, его семья переселилась из Ростова в Московские пределы, в небольшое село Городище, носившее в древности имя Радонеж. По обычаю того времени, Кирилл, отец семейства, должен был получить поместье, но сам он по старости уже не мог нести службы, и потому обязанность эту принял на себя старший сын его Стефан, который, вероятно, еще в Ростове, женился. Второй брат, Петр, также избрал семейную жизнь, и только младший Варфоломей от юности своей взыскал иноческого подвига. Родители умоляли его не покидать их и послужить им до их смерти, чему покорный юноша повиновался. Продолжая жить с родителями, Варфоломей вел подвижнический образ жизни и вскоре дух иночества передался от сына к родителям, которые возымели желание окончить дни свои в монастыре. Недалеко от Радонежа, в Покровском Хотьковском монастыре, в котором, по обычаю того времени, подвизались иноки и инокини, Кирилл и Мария приняли великий ангельский образ. Ныне мощи преподобных Кирилла и Марии пребывают в этом монастыре, где святые окончили свой земной путь. Память их совершается 28 сентября.

Важная перемена произошла и в жизни преподобного Стефана: недолго жил он в супружестве; жена его Анна умерла, оставив ему двух сыновей: Климента и Иоанна. Похоронив супругу в Хотьковском монастыре, Стефан не пожелал уже возвратиться в мир. Поручив детей своих, вероятно, Петру, он тут же, в Хотькове, и остался, чтобы, приняв монашество, вместе с тем послужить и своим немощным родителям.

По смерти родителей (около 1337) Варфоломей получил желаемую свободу предаться иноческим подвигам, и он устремился к своему старшему брату Стефану, который в то время был уже монахом Хотьковского монастыря, подвизаясь вблизи трех дорогих его сердцу могил. Варфоломей стал уговаривать Стефана идти с ним в леса искать уединенного места для пустынножительства. Но Стефан не вдруг решился на такой подвиг. Недавний мирянин, поступивший в монастырь не столько по влечению сердца, сколько потому, что сердце его, разбитое семейным горем, искало врачевания в тишине святой обители, он не думал принимать на себя подвига выше меры своей, и желал проходить обычный путь жизни монашеской в стенах монастырских. Но Варфоломей так просил и умолял его, что добросердечный Стефан уступил неотступным просьбам любимого младшего брата и, «принужден быв словесы блаженного», согласился. Братья покинули обитель и ушли в соседнюю лесную глушь.

Нашедши удаленное и уединенное место, называемое Маковцем, братья, призвав Божие благословение, принялись за постройку келии и церковки, которую посвятили Пресвятой Живоначальной Троице. По благословению митрополита Московского Феогноста церковь была освящена, и таким образом было положено начало будущей великой Лавры преподобного Сергия.

Пока Варфоломей радовался несказанной радостью, получив возможность всецело предаться иноческим подвигам, Стефан скорбел от непосильного для него сурового пустынного жития.

Он не мог выносить этот новый род монашества, избранный его младшим братом. Пустыня была настоящая, и суровая пустыня: кругом на большое расстояние во все стороны - дремучий лес, в лесу - ни единого жилища человеческого и ни единой человеческой стези, так что нельзя было видеть лица и нельзя было слышать голоса человеческого, а можно было видеть и слышать только зверей и птиц. Стефан не выдержал такого уединения и, оставив Варфоломея в пустыне одного, ушел от него в Богоявленский монастырь.

Будучи неготовым к таким тяжелым условиям, да и никогда не имея к этому горячего желания, он, несмотря на увещевания младшего брата, удалился в Московскую обитель, в более подходящую для него пристань спасения.

Стефан поступил в Московский Богоявленский монастырь, построил себе келию и стал подвизаться в ней по мере своих сил. По свидетельству блаженного Епифания, который лично знал Стефана, он любил иноческое житие, много трудился и вел строгую жизнь. Ходил он обыкновенно в строгой одежде. В то время в Богоявленском монастыре подвизался еще простым иноком будущий Московский святитель Алексий. Они духовно полюбили друг друга, рядом всегда стояли в церкви и вместе пели на клиросе. Наставником и руководителем их был старец Геронтий, опытный в духовной жизни. Митрополит Феогност любил Стефана, Геронтия и Алексия и по временам приглашал их для духовной беседы. Сын Калиты, великий князь Симеон Иоаннович, также отличал своим вниманием Стефана и Алексия. По его желанию митрополит Феогност рукоположил Стефана во пресвитера и назначил игуменом Богоявленского монастыря. Великий князь избрал Стефана в свои духовники. Примеру князя последовали тысяцкий столицы Василий, брат его Феодор и другие знатные бояре.

В это время брат Стефана, Варфоломей, уже принял ангельский образ с именем Сергий. Вокруг него стала собираться братия, желавшая подвизаться под его руководством. Однако сам преподобный Сергий отнюдь не хотел возлагать на себя ни священства, ни игуменства.

Разлучившись со своим братом, Стефан, конечно, не прерывал с ним духовного общения, и, живя в Москве, возможно, по временам навещал его. Вероятно, что он приводил сюда и своего сына Иоанна, которого отдал на воспитание в семью Петра. Наслышавшись о богоугодной жизни своего дяди, 12-летний Иоанн возгорелся желанием жить под его духовным водительством и однажды пришел к нему вместе с отцом. Стефан стал просить брата немедленно облечь отрока в ангельский образ и преподобный Сергий не стал противоречить старшему брату, который, подобно древнему Аврааму, отдавал Богу своего сына. Преподобный дал Иоанну пострижение с новым именем Феодор.

Так преподобный Стефан оставил игуменство в Московском Богоявленском монастыре и поступил на жительство в послушание своему брату преподобному Сергию. А сын Стефана Феодор усердно подвизался в обители Сергиевой около 22 лет, затем основал Московский Симоновский монастырь и окончил свое земное поприще в 1398 году, будучи Ростовским святителем.

Однако, несмотря на то, что возвращение к преподобному брату было продиктовано желанием более строгой жизни, чем той, которая была в Богоявленском монастыре, последующее пребывание в обители Сергиевой принесло Стефану новые скорби. Отказавшись от игуменства в столичном монастыре, Стефан нелегко оказывал послушание младшему брату-игумену. Различные помыслы и искушения смущали его душу, порождая недовольство и ропот на преподобного Сергия. Среди других братий также были некоторые недовольные, и однажды преподобный Сергий услышал в свой адрес резкие и раздраженные слова Стефана, обуреваемого духовной бранью. Преподобный Сергий не пожелал стать причиной немирствия и разногласий в братстве и незаметно удалился из обители.

Он не обличил брата, не стал вразумлять и назидать его, чтобы эти наставления не вылились в препирательство и распрю по поводу начальствования. Он никому не сказал о поступке брата и смиренно покинул родную обитель, но именно этим поступком оказал сильнейшее врачевание своему брату Стефану.

По прошествии некоторого времени, уступая любви братии и повинуясь благословению святителя Алексия, преподобный Сергий был вынужден вернуться в свою обитель на место прежних подвигов. В это время и до конца земной жизни преподобного Сергия мы не находим сведений о том, что Стефан продолжал жить в Троицкой обители. Возможно, что он снова удалился в один из московских монастырей - Богоявленский или Симонов - сам или по благословению святителя Алексия. Но по кончине преподобного аввы он вновь появляется в его Лавре и рассказывает преподобному Епифанию Премудрому подробности детских лет жизни своего святого брата. Нам известно лишь то, что Стефан раскаялся в своей минутной вспышке гнева и примирился со своим преподобным братом.

Преподобный Стефан скончался в глубокой старости (в конце XIV или начале XV века) и был погребен, вероятно, в Троицкой же обители. Его имя встречается в святцах 1621 года. По местной традиции, в Троице-Сергиевой Лавре память его праздновали 14 июля, в один день с преподобным Стефаном Махрищским.

Преподобне отче наш Стефане, моли Бога о нас!

Сергий Радонежский (ок. 1314-1392) почитается Русской православной церковью в лике святых как преподобный и считается величайшим подвижником земли Русской. Он основал Троице-Сергиеву лавру под Москвой, которая раньше называлась Троицкий монастырь. Сергий Радонежский проповедовал идеи исихазма. Понимал он эти идеи по-своему. В частности, он отверг мысль, что только иноки войдут в царство Божее. «Спасуться все добрые», - учил Сергий. Он стал, пожалуй, первым русским духовным мыслителем, который не только подражал византийской мысли, но и творчески развивал ее. Память о Сергии Радонежском особенно почитаема в России. Именно этот монах-подвижник благословил Дмитрия Московского и его двоюродного брата Владимира Серпуховского на бой с татарами. Его устами, русская церковь впервые призвала к борьбе с Ордой.

О жизни преподобного Сергия мы знаем от Епифания Премудрого - мастера «плетения словес». «Житие Сергия Радонежского» было написано им на склоне лет в 1417-1418 гг. в Троице-Сергиевом монастыре. По его свидетельству, в 1322 г. у ростовского боярина Кирилла и его жены Марии родился сын Варфоломей. Некогда эта семья была богата, но затем обеднела и, спасаясь от преследований слуг Ивана Калиты, около 1328 г. вынуждена была переселиться в Радонеж - город, принадлежавший младшему сыну великого князя Андрею Ивановичу. В семилетнем возрасте Варфоломея стали обучать грамоте в церковной школе, учение давалось ему с трудом. Он рос тихим и задумчивым мальчиком, у которого постепенно возникло решение уйти от мира и посвятить свою жизнь богу. Его родители и сами приняли постриг в Хотьковском монастыре. Там же обет монашества принял его старший брат Стефан. Варфоломей, завещав имущество младшему брату Петру, отправился в Хотьково и стал монашествовать под именем Сергия.

Братья решили покинуть монастырь и поставили в лесу, в десяти верстах от него келью. Вместе срубили церковь и освятили ее в честь Св. Троицы. Около 1335 г. Стефан не выдержал тягот и ушел в Московский Богоявленский монастырь, оставив Сергия одного. Для Сергия начался период тяжелых испытаний. Его уединение длилось около двух лет, а затем к нему стали стекаться иноки. Построили двенадцать келий, обнесли оградой. Так в 1337 г. зародился монастырь Троице-Сергиевский монастырь, а Сергий стал его игуменом.

Он руководил монастырем, но это руководство не имело ничего общего с властью в обычном, светском смысле этого слова. Как говорится в «Житии», Сергий был для всех «точно купленный раб». Он рубил кельи, таскал бревна, выполнял трудные работы, исполняя до конца обет монашеской бедности и служения ближнему. Однажды у него закончилась еда, и он, проголодав три дня, отправился к монаху своей обители некоему Даниилу. Тот собирался пристроить сени к своей келье и ждал плотников из села. И вот игумен предложил Даниилу выполнить эту работу. Даниил испугался, что Сергий с него много попросит, но тот согласился работать за гнилые хлеба, которые есть уже было нельзя. Сергий работал целый день, а вечером Даниил «изнесе ему решето хлебов гнилых».

Также, согласно сведениям Жития он «пользовался всяким случаем завести обитель, где находил то нужным». По словам одного современника, Сергий «тихими и кроткими словами» мог действовать на самые загрубелые и ожесточённые сердца; очень часто примирял враждующих между собой князей. В 1365 г. послал его в Нижний Новгород мирить ссорившихся князей. По пути, мимоходом, Сергий нашел время устроить пустошь в глуши Гороховецкого уезда на болоте при реке Клязьме и воздвигнуть храм Святой Троицы. Он поселил там «старцев пустынных отшельников, а питались они лыками и сено по болоту косили». Кроме Троице-Сергиева монастыря, Сергий основал Благовещенский монастырь на Киржаче, Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме. Во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников. Более 40 обителей было основано его учениками, например, Саввой (Саввино-Сторожевский близ Звенигорода), Ферапонтом (Ферапонтов), Кириллом (Кирилло-Белозерский), Сильвестром (Воскресенский Обнорский). Согласно житию, Сергий Радонежский совершил множество чудес. Люди приходили к нему из разных городов для исцеления, а иногда даже для того, чтобы просто увидеть его. Как утверждает житие, однажды он воскресил мальчика, который умер на руках отца, когда он нёс ребёнка к святому для исцеления.

Достигнув глубокой старости, Сергий, за полгода прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство опытного в духовной жизни и послушании ученика, преподобного Никона. Умер Сергий 25 сентября 1392 г. и вскоре был канонизирован. Произошло это еще при жизни людей, знавших его. Случай, более никогда не повторявшийся.

Через 30 лет, 5 июля 1422 г., были обретены нетленными его мощи, о чём свидетельствовал Пахомий Логофет. Поэтому этот день является одним из дней памяти святого.11 апреля 1919 г., во время кампании по вскрытию мощей, мощи Сергия Радонежского подвергались вскрытию в присутствии специальной комиссии с участием представителей церкви. Останки Сергия были найдены в виде костей, волос и фрагментов грубого монашеского одеяния, в котором он был похоронен. О предстоящем вскрытии мощей стало известно Павлу Флоренскому, и при его участии (чтобы защитить мощи от возможности полного уничтожения) глава преподобного Сергия была тайно отделена от тела и заменена головой погребённого в лавре князя Трубецкого. До возвращения мощей Церкви глава преподобного Сергия хранилась отдельно. В 1920-1946 гг. мощи находились в музее, помещавшемся в здании лавры. 20 апреля 1946 г. мощи Сергия были возвращены Церкви. В настоящее время мощи преподобного Сергия находятся в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры.

Сергий Радонежский воплотил идею общежитийного монастыря на Руси. Ранее монахи, уходя в монастырь, продолжали владеть имуществом. Встречались бедные и богатые монахи. Естественно, бедные скоро становились служками у более обеспеченных собратьев. Это, по мнению Сергия, противоречило самой идее монастырского братства, равенства, устремленности к Богу. Поэтому в своем Троицком монастыре, основанном недалеко от Москвы у Радонежа, Сергий Радонежский запретил монахам иметь частное имущество. Свое богатство они должны были отдавать монастырю, который становился как бы коллективным владельцем. Имущество, в частности земля, нужны были обители, только для того, чтобы инокам, посвятившим себя молитве, было чем питаться. Как мы видим, Сергий Радонежский руководствовался самыми высокими помыслами и боролся с монашеским богатством. Ученики Сергия стали основателями многих монастырей подобного типа. Однако в дальнейшем общежитийные монастыри стали крупнейшими земельными собственниками, обладавшими, кстати, и большим движимым богатством — деньгами, драгоценными вещами, полученными как вклады на помин души. Троице-Сергиев монастырь при Василии II Темном получил невиданную привилегию: его крестьяне не имели права перехода в Юрьев день — так, в масштабе одной монастырской вотчины впервые появилось на Руси крепостное право.

Память преподобного отца нашего игумена Сергия, радонежского чудотворца

Память преподобного Сергия, Радонежского чудотворца , Церковь чтит 8 октября (25 сентября по старому стилю), в день его преставления. Преподобный Сергий Радонежский по праву является одним из самых чтимых преподобных иноков со времен Древней Руси и до нынешних дней. Он является основателем нескольких обителей, среди которых наибольшую известность приобрела Троице-Сергиева лавра. Неслучайно поэтому Сергия Радонежского часто называют «игуменом земли русской ».

Подвиги преподобного Сергия пришлись на непростую эпоху, когда Русь находилась под гнетом чужеземного монголо-татарского ига, но стремилась к обретению независимости и построению сильного и единого государства. Сергий Радонежский , человек пустынного жития, никогда не бравший в руки оружия, стал духовной опорой в сопротивлении монголо-татарскому игу, вдохновлял князей и воинов на борьбу за независимость Руси. Он благословил московского князя Димитрия Донского на Куликовскую битву , которая состоялась в 1380 г. Также радонежский игумен послал в помощь князю двух иноков, некогда бывших воинами - Пересвета и Ослябю. Таким образом, это стало символом единства Церкви и народа в момент тяжелого испытания. Победа возвышающейся Москвы над Мамаем на Куликовом поле значительно усилила молодое княжество.

Обители, основанные Сергием Радонежским

Помимо Троицкого монастыря , Сергий основал еще несколько скитов, впоследствии ставших монастырями: Благовещенский на Киржаче (1358 г.), Богоявленский Старо-Голутвин (1385 г.) близ Коломны, Высоцкий монастырь (1374 г.), Георгиевский на Клязьме. В эти монастыри и скиты игумен Радонежский направил своих учеников, которые стали там настоятелями. Всего же ученики Сергия Радонежского создали около сорока монастырей.

Набольшую известность получили такие известные, как Савво-Сторожевский (1398 г.) близ Звенигорода, Богородице-Рождественский Ферапонтов (1398 г.), Кирилло-Белозерский (1397 г.), Павло-Обнорский (1414 г.) и многие другие.

Чудеса Сергия Радонежского

Как указано в Житии, Сергий Радонежский совершил множество чудес. Люди приходили к нему из разных сел, деревень и городов для получения духовного совета, а иногда даже для того, чтобы просто увидеть его. Как пишут агиографы Сергия, он нередко исцелял страждущих, а однажды он воскресил мальчика, который умер на руках отца, когда он нес ребенка к игумену. Слава о чудесах Сергия быстро распространилась по Руси. К нему стали приходить болящие из разных местностей. И никто из них не уходил без доброго совета и исцеления. Но людская слава тяготила подвижника. Однажды епископ Стефан Пермский (около 1330-1340 - 1396 гг.) направлялся из своей епархии в Москву. Дорога пролегала неподалеку от Сергиева монастыря. Епископ решил посетить обитель на обратном пути и остановился, прочитал молитву, поклонился игумену Сергию со словами «Мир тебе, духовный брат». В это время Сергий был на трапезе вместе с братией. В ответ епископу Стефану Сергий послал благословение. Некоторые из учеников весьма удивились поступком игумена и поторопились к указанному месту, где увидели епископа Стефана.

Однажды во время литургии преподобному Сергию сослужил Ангел Господень, но по смирению своему игумен запретил кому-либо рассказывать об этом до скончания его земной жизни. За благочестивое житие Сергий удостоился от Господа небесного видения. Как-то он молился перед иконой Богородицы и, окончив молитву, присел отдохнуть. И вдруг он сказал своему ученику Михею, что их ожидает чудесное посещение. Спустя мгновение явилась Пресвятая Богородица в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. От необыкновенно яркого света игумен пал на землю, но Богородица прикоснулась к нему руками и, благословляя, обещала всегда покровительствовать его обители.

Преставление игумена Сергия

Под конец своей праведной жизни Сергий, за полгода прозорливо узнав о своей грядущей кончине, призвал к себе братию и после краткого совета старцев указал выбрать настоятелем опытного в духовной жизни и послушании ученика Никона (1352-1426 гг.). Уже перед самой кончиной игумен земли Русской призвал братию ко своему смертному одру и обратился со словами завещания:

Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную…

25 сентября (ст. ст.) 1392 года преподобный Сергий преставился. Историк церкви Е. Е. Голубинский писал, что Сергий велел положить свое тело не в церкви, а на общем монастырском кладбище. Такое повеление сильно огорчило братию. Иноки обратились за советом к митрополиту Киприану, который сказал положить тело игумена Сергия в церкви.

Почитание Сергия, игумена Радонежского

5 июля (ст. ст.) 1422 года были обретены нетленными мощи Сергия . Вот как об этом событии писал Пахомий Логофет: «Когда Священный Собор открыл чудотворный гроб… все увидели чудное и умиления достойное зрелище: не только честное тело святого сохранилось целым и светлым, но и одежда, в которой он был погребен, оказалась целой, совершенно не тронутой тлением… Увидев это, все прославили Бога, ведь тело преподобного, столько лет находившееся во гробе, сохранилось невредимым ». С тех пор дата обретения мощей 18 июля (н. ст.) является одним из дней памяти святого.

Нет документальных свидетельств о том, когда началось почитание Сергия. Уже в 1427 году, спустя пять лет после обретения мощей преподобного Сергия, на его родине в Варницах был основан Троице-Сергиев Варницкий монастырь .

Как указывает специалист в области агиологии, историк Е.Е. Голубинский, почитание Сергия Радонежского, очевидно, имеет раннее происхождение. Однако указывает, что официальная канонизация была возможна благодаря настойчивым действиям московского митрополита Ионы . Мощи преподобного Сергия Радонежского были положены в главный собор лавры - Троицкий.

Самым популярным источником сведений о Сергии Радонежском, известным памятником древнерусской литературы является знаменитое «Житие» Сергия, написанное в 1417–1418 годах его учеником Епифанием Премудрым. Спустя десятилетия оно было переработано Пахомием Логофетом и дополнено новыми фактами, включая историю с обретением мощей.

Тропарь и кондак преподобному Сергию Радонежскому

Тропарь, глас 4.

Иже к добродетелем подвижник, яко воистину воин Христа Бога, на страсти велми подвизася, к жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих, образ быв своим учеником. Тем же и вселися в тя Пресвятый Дух, его же действием светло украшен. Но яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо еже собра мудре, и не забуди яко же обещася, посещая чад своих, Сергие преподобне отче наш.

Кондак, глас 8.

Христовою любовию уязвився преподобне, и Тому невозвратным желанием последовав, всяко наслаждение плотское возненавиде, и яко солнце Отечеству си возсиял еси. Тем и Христос даром чудес обогати тя. Поминай нас чтущих пресветлую память твою, да зовем ти, радуися Сергие богомудре.

Библиотека Русской веры
→

Преподобный Сергий Радонежский. Иконы

Самое древнее изображение преподобного Сергия - шитый покров (1420-е годы). В настоящее время находится в Ризнице Троице-Сергиевой лавры.

Известна древнейшая житийная икона с 19 клеймами, авторство которой приписывается мастеру круга Дионисия, икона датируется около 1480 года или 1492 годом. Ранние изображения Сергия в полный рост происходят из Успенского собора (рубеж XV-XVI веков) и вероятно из надвратной Сергиевской церкви Троице-Сергиевой лавры (начало XVI века).

Также с преподобным связан образ «Обитель Преподобного Сергия Радонежского », список ХIХ века с несохранившейся древней иконы ХVII века, которая находилась некогда в северо-восточном приделе Трапезной Троице-Сергиевой Лавры. Эта икона знаменита тем, что на ней изображен подробный план Троице-Сергиевой лавры, в настоящее время она находится в Покровском кафедральном Соборе РПСЦ в Москве.

Образ Сергия Радонежского в живописи

Кроме икон преподобного Сергия Радонежского существуют и картины, на которых изображены события из жизни радонежского игумена. Среди советских художников можно выделить М.В. Нестерова . Известны следующие его работы: «Труды Сергия Радонежского», «Юность Сергия», «Видение отроку Варфоломею». Также среди художников, обращавшихся к образу Сергий Радонежского, были В.М. Васнецов (образ преподобного Сергия для храма в Абрамцево), Э.Э. Лиссер («Сергий Радонежский, благословляющий Дмитрия Донского перед Куликовской битвой»), Н.К. Рерих («Святой Сергий Радонежский») и другие.

Скульптурные изображения преподобного Сергия Радонежского

Скульптура - это одна из форм почитания святых на Руси. Существует немало скульптурных изображений Сергия Радонежского. Одно из них - горельеф, изображающий посещение Димитрием Донским Сергия Радонежского перед побоищем на Куликовом поле, исполненный скульптором А.В. Логановским. Этот горельеф украшал Храм Христа Спасителя в Москве, был демонтирован перед взрывом храма и сохранился до наших дней. На восстановленном храме установлена бронзовая копия этого горельефа.

Известно скульптурное изображение преподобного Сергия Радонежского в составе многофигурной композиции на памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде.

В конце XX и в XXI веке преподобному Сергию были установлены памятники в местах, связанных с его жизнью: один (скульптор В. Чухаркин, архитектор В. Журавлев) находится в Сергиевом Посаде «у стен основанной им святой обители», другой (скульптор В. М. Клыков и архитектор Р. И. Семерджиев) - в селе Радонеж.

Кроме этих памятников, скульптуры преподобному установлены в Москве, Коломне, Ростове-на-Дону, Элисте, Самаре, многих других городах и селах России, а также в Белоруссии.

Храмы на Руси во имя преподобного Сергия Радонежского

Преподобный Сергий Радонежский всегда особенно почитался русским народом. Среди церквей, посвященных ему, известны Сергиевский храм (1686–1692 гг.) в Троице-Сергиевой лавре; собор Сергия в Троице-Сергиевом Варницком монастыре; собор преподобного Сергия в Высокопетровском монастыре в Москве (1690-1694 гг.); церковь Сергия Радонежского в Кирило-Белозерском монастыре (1560-1594гг.). Преподобному посвящены храмы в Нижнем Новгороде, Орле, Уфе, Туле и других городах.

В Тверской губернии были освящены в храмах более 70 престолов во имя преподобного Сергия, однако большинство из них были разрушены в годы советских гонений.

Старообрядческие церкви во имя преподобного Сергия Радонежского

До революции в Тверской губернии действовали два старообрядческих храма во имя преподобного Сергия Радонежского : храм в д. Дмитрово Погорельского района Калининской области (ныне Зубцовский район Тверской области) и храм в д. Матюково (Торжокский район Тверской области). Оба храма были уничтожены в богоборческие годы. В старообрядчестве в настоящее время существует несколько храмов во имя преподобного Сергия Радонежского Чудотворца. В Русской Православной старообрядческой Церкви сегодня храмовой праздник в Смоленской области и в Кировской области. Во имя преподобного также освящен предел кафедрального на Рогожском. В Русской Древлеправославной Церкви во имя Сергия Радонежского освящены храмы в Курской области и Оренбургской области. Также в честь преподобного освящен единоверческий храм в Ленинградской области.

Во имя преподобного Сергия была освящена и нижняя церковь известного старообрядческого Успенского храма на Апухтинке (сейчас в здании храма находится общежитие).

Судьба мощей преподобного Сергия Радонежского и его обители в Советские годы

После смерти преподобного Сергия игуменами Троицкой обители в разное время были известные русские подвижники. Из них наиболее известны преподобные Никон и Дионисий Радонежские, Сава Звенигородский, Мартиниан Белозерский. В годы Смуты выходец из г. Ржева игумен Дионисий спасал обитель Сергия от поругания.

В 1919 году мощи преподобного Сергия были вскрыты, а после переданы в качестве экспоната Сергиевскому историко-художественному музею, расположившемуся в Троице-Сергиевой лавре. Монастырские стены мощи покинули перед угрозой фашистской оккупации. В 1946 году, после Великой Отечественной войны и открытия Лавры, мощи были возвращены. В настоящее время мощи преподобного Сергия находятся в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры.

Антицерковный террор в советский период затронул и Троице-Сергиеву лавру. В 1920 г. декретом Совнаркома, по личному распоряжению В.И. Ленина, Троице-Сергиева лавра была закрыта и преобразована в историко-художественный музей. В зданиях лавры разместились педагогический институт, жилые помещения и другие учреждения.

После окончания Великой Отечественной войны началось возрождение Троице-Сергиевой лавры. На сегодняшний день Свято-Троицкая Сергиева лавра имеет статус ставропигиального мужского монастыря. В лавре действует уникальная библиотека рукописных и старопечатных книг.